Стереотипный образ гениального фальсификатора таков: он подделывает картины или статуи, и зарабатывает безумные деньги.
Его могут разоблачить: тогда, отсидев назначенный ему судом срок, он пишет и издает мемуары и зарабатывает очень хорошие деньги. Потом по этим мемуарам снимают фильм, и всю оставшуюся жизнь поддельщик снимает сливки со своей славы. Часто он делает художественную карьеру, его работы охотно покупают, — и он процветает.
Слава тех, кто подделывает исторические документы, не так велика. Но плоды их трудов бывают чрезвычайно ядовиты, и от этого страдают целые поколения: поддельное «Завещание Петра Великого» и «Протоколы Сионских мудрецов» стали причиной великих бед.
Фальсификатор, о котором у нас пойдет речь, никому не причинил вреда. Он подделывал не картины со статуями и не эпохального значения тексты. Нашего героя вдохновляла история его собственной семьи. Отголоски этого сюжета слышны и до сих пор: человек умер в далеком 1985 году, а его дело живет.
Он родился в 1913-м, умер в 1985-м, его жизнь практически полностью совпала со сроком, который история отмерила СССР. Наш герой вырос и сформировался при советской власти, сделал крохотную советскую карьеру и был глубоко советским человеком. Его фальсификаторский проект, в результате оказавшийся едва ли не грандиозным, был вполне советским по своему духу. Советская власть просвещала, престиж культуры и образования в ее системе ценностей был очень высок.
Этому идеально соответствовали сюжеты и жизнетворчество Антонина Аркадьевича Раменского.
Он появился на свет в семье сельских учителей, а его двоюродный дед до революции преподавал в Симбирске и стал инспектором народных училищ Орского округа Симбирской губернии, действительным статским советником. Антонин Аркадьевич окончил педагогический техникум, два года преподавал, был комсомольским активистом, вступил в партию и слегка преуспел, стал заведующим сектором кадров Советского райисполкома Москвы. В Великую Отечественную войну он служил в Москве, в политотделах городского военкомата и военного округа. Демобилизовался по болезни, был на хозяйственной работе. Кое-чего добился, но начал терять зрение, перенес инфаркт, и в сорок четыре года вышел на пенсию.
А еще Антонину Аркадьевичу был в высшей степени свойствен писательский зуд. Он писал правильные, выдержанные в духе времени стихи, рассказы и пьесы, но литературный успех к нему не приходил так же, как не пришел житейский. Пенсию Раменский получал очень хорошую (тут ему, возможно, помогла фантазия, позже он называл себя инвалидом войны, и вспоминал о своих мифических заслугах во время коллективизации). Но Антонин Аркадьевич был одинок, ему еще не было пятидесяти. Он никак себя не реализовал — а в его голове, между тем, рождались прекрасные сюжеты!
И тогда он совершил чудо. Масштаб этого чуда легче представить, взглянув, что происходило через восемь лет после того, как Антонин Аркадьевич вышел на пенсию — в 1961 году.
Тогда на страницах региональной и центральной прессы вовсю разворачивался сюжет, связанный с уникальной, ведущую свою родословную со времен Петра Великого учительской династией Раменских. В 1961 году Антонин Аркадьевич обнаружил хранившуюся в семье Раменских «Программу и устав РСДРП» с автографом Ленина. Раменские хорошо знали Ильича, а также Пушкина: в следующем, 1962 году, Антонин Аркадьевич успешно подделал рисунки поэта, автографы, и посвящение своему вымышленному предку-Раменскому. Для этого он использовал вышедший в 1826 году роман Вальтера Скотта «Ивангое» («Айвенго»). Оказавшееся на страницах книги изображение казни декабристов произвело огромное впечатление на ученых-пушкинистов, находка стала сенсацией и была приобретена Пушкинским домом АН СССР. По легенде, книга входила в библиотеку деда Антонина Раменского, и он спас ее во время войны.
Легенда разрасталась и ветвилась, учителя Раменские были знакомы едва ли не со всеми знаменитостями отечественной истории. Антонин Аркадьевич фабриковал один уникальный артефакт за другим: вершиной его творчества стали попавшие в музеи распашонка, крестильная рубашка Пушкина, и полотенце, вышитое Ариной Родионовной. Стоит упомянуть и акварель Левитана, книги с владельческими надписями Пушкина, а также выкованный Петром I гвоздь, якобы поколениями хранившиеся в семье Раменских.
Об учительской династии Раменских писались книги. Журналисты публиковали посвященные ей статьи. Ее принимали всерьез ученые. Двоюродный дед Антонина Аркадьевича преподавал в гимназии, где учился Володя Ульянов: он не знал мальчика, но наверняка был знаком с его отцом. Из этого родилась легенда о тесной связи Раменских и Ульяновых. Под конец жизни Антонин Аркадьевич делился воспоминаниями о мимолетной встрече с вождем мирового пролетариата, справившегося у мальчика о «его стариках».
Он умер в 1985 году. В конце восьмидесятых и в девяностые годы созданная им легенда была разоблачена. В 1998 году видный советский архивист, доктор исторических наук Владимир Петрович Козлов посвятил Антонину Аркадьевичу статью «Искусство подлога: мифы Раменских». Он писал, что тот «проявил в высшей степени изощренную изобретательность и фантазию, знания и трудолюбие, энергию и смелость для документального оформления красивой и сложной исторической легенды».
Созданная Раменским легенда в известном смысле слова оказалась явлением культуры, не случайно некоторые из его фальсификатов именно в этом качестве стали экспонатами прошедшей в 2010 году в музее Пушкина выставки «Поэзия пушкинского мифа». Иные же и до сих пор находятся в экспозициях в качестве сокровищ отечественной старины.
Антонин Аркадьевич изобретательно и неутомимо сочинял связанные с мифической династией Раменских сюжеты. Но успех к нему пришел благодаря добровольной помощи журналистов, без устали плодивших материалы с заголовками «Династия судьбы необыкновенной», «Мы, Раменские» и иже с ними. Сначала работал сенсационный материал, затем то, что история Раменских получила признание и респектабельность. Публикации множили друг друга, медийный резонанс разрастался, как снежный ком – это, отчасти, напоминало то, как сейчас работает вирусный редактор интернета.
В результате Антонин Раменский прославился, стал персональным пенсионером союзного значения, получил прекрасную квартиру в центре Москвы и устроил свою личную жизнь. А еще он вошел в историю отечественной культуры, и посвященный ему журналистский материал можно назвать в духе шестидесятых-семидесятых годов прошлого века: «Жизнь, прожитая недаром».
Алексей Филиппов
Фото: Википедия/Шакко
2024 Все права защищены
