Как складывалась одна из самых ранних коллекций современного российского бизнеса
Коллекции искусства СДМ-Банка уже больше 30 лет, для современных российских корпораций это прецедент. Собрание включает в себя работы отечественных художников — от мастеров 1940-х годов до современных авторов. «Культуромания» поговорила с куратором коллекции Юлией Щукиной о том, как начиналась коллекция, как происходит обор произведений и как благодаря собранию удается помогать художникам.
— Расскажите о первых шагах, позволивших создать коллекцию СДМ-Банка.
— История наших отношений с искусством началась в 1991 году. Ситуация, как и у всех была непростая: институт «Стройдормаш», в здании которого мы сейчас находимся, еле выживал — прекратилось финансирование. И тогда руководители института решили создать бизнес, который помогал бы людям реализовывать частные предпринимательские проекты. Так появился СДМ-Банк. В здании института давно не было ремонта, поэтому наиболее приличные комнаты оформили картинами, которые руководители принесли из дома, по счастливому стечению обстоятельств жены двух акционеров банка любили искусство. Одна из них, Кира Сергеева Солнцева, жена Михаила Максовича Гайцгори, в ту пору хотя и была инженером, но разбиралась в живописи, ценила творчество, дружила с художниками, любила приходить к ним в мастерские и на открытия выставок. И она стала приводить с собой акционеров банка, которые, в свою очередь, покупали картины – прямо у авторов. Тут хотелось бы прокомментировать контекст, в 90-е творческим людям пришлось несладко — многие из них не обладали предпринимательской жилкой и еле сводили концы с концами. Поэтому продажа картин для художника в то время была вопросом продолжения жизни.
В целом, подробностей о начале коллекции СДМ-Банка мы знаем не так много. Изначально задача собрать коллекцию не ставилась. Все складывалось естественно, как в жизни, сотрудники банка приезжали в мастерскую, чтобы купить конкретную картину, видели, в каких условиях работает художник и приобретали не одну, а несколько произведений.
— Этот период бытования коллекции как-то задокументирован?
— У нас есть архив, однако там содержится минимум информации: у кого и когда были куплены работы, то есть отсутствует эмоциональная, биографическая часть истории. А это самое интересное. В нашей коллекции представлены авторы с 1940-х до наших дней. Есть разные жанры, разные направления. В коллекции есть такие имена как Александр Лабас, Макс Бирштейн, Екатерина Медведева, Наталья Нестерова, Леонид Писарев, Арон Бух, Валерий Бабин, Татьяна Яблонская, Олег Ланг и другие. Много чудесных историй и много грустных. Мы успели приобрести две работы наивного художника Павла Леонова, еще при жизни автора. Леонов жил бедно, не имел постоянного дохода, занимался сезонными работами. Любопытно, что он часто выбирал сюжеты, услышанные по радио. У нас в коллекции есть работа, на которой изображен Большой театр. По легенде, художник услышал сводку новостей, в которых сообщалось, что во время реконструкции Большого театра фасад за колоннами обработали противоплесневой зеленой краской. И горожане возмутились, что получилось некрасиво. Повторюсь, это легенда, фотографий мы не нашли. Как бы то ни было, Павел Леонов нарисовал Большой театр с зеленым фасадом — и, таким образом, оставил нам «слепок» того времени, заархивировал момент. Как и многие наивные художники, Леонов, будучи самоучкой, изображал важных начальников в виде действительно больших фигур. Например, у него есть работа, посвященная свадьбе в Сибири: рядом с женихом и невестой — крупная фигура начальника, организовавшего им полет на вертолете. Для рубежа 80–90-х, когда создавалась картина, это был невероятный подарок. Дело даже не в деньгах, порой, имея средства, невозможно было достать нужную вещь. А тут — такая роскошь, вертолет!
В последнее время мы усиливаем коллекцию работами маститых авторов — нонконформистов Владимира Шинкарева, Владимира Немухина, Оскара Рабина, Дмитрия Краснопевцева, Михаила Рогинского, Игоря Вулоха. Все это приобретения последних трех лет. Есть и произведения наших современников — Константина Батынкова, Марии Сафроновой, Александра Дашевского.
— Сколько работ у вас в коллекции?
— Более 680 полотен. Вся коллекция — доступна, картины размещены буквально везде, во всех рабочих пространствах банка, не только в Москве, но и в других городах. Это часть нашей истории, нашего бренда и, конечно, внутренней атмосферы – основы стабильности всего коллектива (многие сотрудники работают здесь более 25 лет).
— Вы популяризируете свою коллекцию?
— В меру сил. Мы провели несколько внешних выставок, собрали 60–80 работ и показали их на «Винзаводе» и в Музее Москвы. Это была совершенно некоммерческая история, мы не продавали билеты, просто хотели познакомить публику с нашими картинами. Приглашали искусствоведов, проводили экскурсии. Мы выпускаем каталоги. А еще издали несколько альбомов, приуроченных к 20-летию, 25-летию и 30-летию СДМ-Банка.
У коллекции есть сайт, где представлена информация обо всех работах и авторах нашего собрания. Мы сделали оцифровку произведений, ведем архив, всегда отмечаем, на каких выставках побывали работы. В общем, стараемся выстроить вокруг нашей коллекции правильную художественную жизнь, в том числе историко-архивную. Также мы создали памятку коллекционера с рекомендациями, как начать собирательскую деятельность. Таким образом мы пытаемся подтолкнуть наших клиентов к коллекционированию. Надо понимать, что сами мы не можем купить все интересные работы, пусть наши клиенты приобретут эти вещи. А мы, возможно, однажды сможем собрать произведения из их коллекций на отдельной выставке.
Еще мы запустили проект «Партнерские выставки». В чем он заключается? Мы с коллегами постоянно «мониторим» творческие события, посещаем выставки и художественные премии, смотрим на имена, отбираем наиболее интересные для нашего зрителя и целей коллекции. И бесплатно предоставляем выбранным авторам два наших зала для выставки. Для Москвы отсутствие платы за аренду — беспрецедентный шаг, самый дешевый зал стоит 80 тысяч за неделю. Это большая сумма для художника, если он зарабатывает на жизнь исключительно творчеством, ведь картины продаются не каждый месяц. Таким образом мы проводим минимум 12 выставок в год. То есть каждые три-четыре недели у нас новая выставка. Берем на себя все расходы: доставку, монтаж. В итоге художник может не загружать себя бытовой стороной вопроса. В некоторых случаях у автора есть агент, например, мы недавно делали выставку казанского художника Ильгиза Гимранова, которого представляет галерея, обладающая эксклюзивными правами на его работы. Здесь мы работали с менеджерами, и все процессы были совместно организованы: из Казани приехала машина с музейными ящиками, все было прекрасно упаковано, что особенно важно, поскольку в некоторых работах Гимранова использована масляная пастель — нежная, как крыло бабочки. Периодически мы работаем с другими городами.
Мы также организовали несколько персональных выставок художникам, у которых никогда не было персоналок или они прошли много лет назад. Показали целый ряд авторов старше 80–90 лет, и для них это стало настоящим праздником. А для нас — возможностью познакомить публику с их творчеством. За время работы «Партнерской выставки» через залы проходит около тысячи человек, иногда больше, в зависимости от сезона. Некоторые зрители становятся покупателями, хотя изначально пришли просто в оперзал обменять валюту – галерея находится в здании банка. Иногда мы едва успеваем развесить работы, как заходит посетитель и говорит, что вот эта вещь нужна ему прямо сейчас. Как правило, мы не снимаем уже развешанные картины, чтобы не нарушать экспозицию. С другой стороны, я понимаю, что если зритель не купит работу у нас, то уйдет в другую галерею, а для нашего художника эти деньги — не лишние. И тогда мы идем навстречу, продаем работу и переверстываем экспозицию. Основная задача этого проекта — просветительская, поэтому мы передаем контакты художников заинтересованным лицам, чтобы потенциальные покупатели могли пообщаться с ними напрямую, предлагаем съездить в мастерскую.
Конечно, все авторы разные. Кто-то помимо творчества ведет дела четко, а иные художники даже не подписывают свои картины. Темп работы у авторов тоже разный — по работе в год или по работе в день. Например, Вера Ельницкая, мастерская которой находится в легендарном Городке художников на Масловке — чрезвычайно плодовитый автор. Первое, что меня поразило — огромное количество картин, занимающих практически все пространство мастерской. Между складированных пачками картин — дорожка, ведущая к стулу и чайнику. На второй стул места просто нет.
При этом мы пока что не музей, поэтому я радуюсь, когда художникам, которых мы запланировали в график партнерских выставок, предлагают проект в музее. В этом случае мы, конечно, уступаем, ждем год-полтора, потому что для художника музейная выставка очень важна.
Иногда, когда меняем экспозицию, подходят сотрудники банка и говорят: «Ой, вы уже увозите картины? А мы не успели их рассмотреть, где еще можно увидеть?» Такие вопросы, конечно, радуют, вдохновляют, проект заметен.
При этом мы все-таки – банк, поэтому у нас есть определенные ограничения по содержанию работ, которые мы планируем выставлять. Мы не переходим рамки приличий, избегаем мрачных тяжелых тем и жанра «ню».
— Обращаетесь к экспертам за консультацией?
— В начале нашей коллекции пользовались консультациями Владимира Куропатова, Владимира Цельтнера, теперь достаточно протяженное время сотрудничаем с Сергеем Поповым, основателем галереи pop/off/art. Он помогает нам, в том числе, с пополнением коллекции, делится своей экспертизой, за что мы ему благодарны. Он один из самых сильных специалистов по современному искусству, со своим видением, стойкий и твердый, не поддающийся порывам, которые у нас порой случаются.
— СДМ-Банк рассматривает свою коллекцию как инвестицию?
— Банк априори ничего не делает без рационального основания. Даже если и не с самого начала. Но если внимательно взглянуть на нашу коллекцию, можно убедиться, что это еще не инвестиция в чистом виде — в нашей коллекции есть совершенно эмоциональные покупки. И еще одна особенность — мы продолжаем погружаться в собственную коллекцию. Какие-то вещи мы искренне любим и при этом ничего не знаем про автора. Например, великолепная работа Нормы Тужилкиной — одна из любимых картин нашего руководителя. О художнице пока мало что известно, изучено множество источников, смотрели даже старые газетные вырезки в архивах. У некоторых авторов невозможно отследить историю творчества, кто-то в определенный момент ушел из искусства, у других осталось мало времени на творчество из-за педагогической работы. Например, в коллекции есть одна живописная работа Александры Лукашевкер, прославившейся в первую очередь как мастер вышивок и как педагог.
— Вы расстаетесь с работами из коллекции?
— Да, с трудом, но делаем это максимально корректно. Это могут быть дорогие для нас работы, которые просто не укладываются в выстраиваемую нами концепцию. А иногда у нас много работ хорошего автора, и мы понимаем, они дублируют друг друга. Поэтому мы дарим эти произведения своим клиентам и партнерам, чтобы они тоже заинтересовались коллекционированием.
— Расскажите какие-нибудь истории, связанные с работами из вашей коллекции.
— У нас бывали забавные истории и промахи. Например, одна картина числилась как работа неизвестного художника. А потом на выставке на «Винзаводе» к нам подошел арт-журналист Кирилл Зимогорский и сказал: «Почему неизвестный автор? Видите, на картине подпись «Хрусталев». Я внимательно посмотрела на работу и, к своему изумлению, действительно увидела подпись. Получается, иногда мы больше верим документам, чем собственным глазам.
Был еще один интересный случай. Однажды я пришла в хранилище, чтобы поработать с коллекцией, и увидела, что у стены «спиной» ко мне стоит работа с разбитым стеклом. Сотрудник, ответственный за хранилище, сказал, что не знает, кто автор картины, после очередного переезда она побилась, и ее перестали экспонировать. Оказалось, это работа Олега Кудряшова. В итоге мы привели ее в порядок и получили замечательное произведение. До этого информация потерялась, и мы не знали, что у нас в коллекции есть Кудряшов.
В общем, до сих пор случаются сюрпризы. Мы продолжаем развивать коллекцию, недавно в рамках «Партнерских выставок» запустили проект «Нескучные среды». Первую «Нескучную среду» сделали с Леонидом Алексеевичем Писаревым — интересным, маститым художником, родившимся в 1938 году, ныне живущим и работающим в Абрамцеве. Мы поехали к нему по рекомендации, через его племянницу, и, тем не менее, сразу к картинам меня не подпустили. Сначала мы два часа беседовали, пили чай, и только потом мне разрешили пройти в святая святых — мастерскую. В таком возрасте художники уже редко выставляются и тщательно подходят к выбору площадки, чтобы экспозиция не стала пятном в выставочной биографии. В мастерскую на третий этаж вела узкая крутая лестница, с которой наши рабочие потом намучились, им пришлось буквально совершать гимнастические пируэты, чтобы спустить вниз большие холсты. Мы систематизировали картины, отсняли и подготовили выставку. На открытие собралась замечательная публика, в том числе друзья и родственники художника, его молодые коллеги. Кстати, многие свои картины Писарев увидел словно в первый раз, в мастерской совсем другой свет, к тому же она довольно тесная, а в наших залах можно отойти на четыре метра и рассмотреть работу.
Подобный проект мы делали и с Юрием Павловичем Шашковым. Как художник он двигался параллельно Звереву, работал в близкой ему манере, причем Шашков открыл ее самостоятельно, он писал дома, запершись ото всех. Анатолий Тимофеевич, как известно, напротив был открыт миру, общался с огромным количеством людей, ночевал у друзей и мог за ужин создать шедевр, работал, подобно Пиросмани, за еду. А Шашкова в какой-то момент раскритиковали, и он «закрылся», все свои работы хранил у себя дома. Когда ему было 92 года, мы сделали первую полноценную персональную выставку. Среди отобранных работ была картина с изображением берез – небольшого размера, очень ритмичная, с четкими стволами, создававшими жесткую структуру. Мы очень хотели ее показать, но с трудом нашли место, она буквально «убивала» висевшие рядом работы. Дело в том, что мы отбирали картины в полумраке квартиры, и я даже не подозревала, что картина с березами будет перетягивать на себя внимание. В итоге мы подарили Юрию Павловичу фонарь, и позже ручные прожектора стали практически нашими фирменными «сувенирами». Теперь, когда приезжаем к художнику, чтобы выбрать работы и записать интервью, обязательно дарим фонарь. У большинства возрастных мастеров уже не очень хорошее зрение, а фонарь можно поставить на мольберт и рассмотреть какие-то детали, кроме того, у современных фонарей можно менять температуру света — от холодного до теплого.
Вообще СДМ-Банк — очень человечный банк. Я сотрудничаю с этим коллективом больше 20 лет, из них — около 10 лет занимаюсь коллекцией. И ни разу у меня не возникало ощущения, что для банка коллекция искусства — это что-то вторичное. Конечно, мы находимся в бизнес-пространстве, куда посетители изначально приходят за другими услугами. Однако наша коллекция — напоминание о том, что мы, прежде всего, люди, и для нас важны не только цифры. Я очень люблю этот проект и благодарна нашим руководителям за то, что они доверяют и поддерживают. Для меня это очень ценно, поскольку я чувствую, что мы занимаемся не украшательством стен. Мы сообща делаем важное и настоящее. Как говорится: искусство — вечно!
Ксения Воротынцева
Фото: предоставлено Юлией Щукиной, публикуется с разрешения правообладателя
2024 Все права защищены
