Активной деятельностью «Гаража» уже не удивишь. Каждый новый сезон – знакомство с мэтром мировой арт-сцены, лекции, концерты, поддержка молодых художников, проведение исследований и выпуск профильной литературы. «Приходите на кинопоказы. Мы обещаем, что все главные кинопремьеры лета будут проходить здесь», - добавляет на пресс-конференции директор музея Антон Белов.
На этот раз в Москву впервые привезли работы пакистанского художника Рашида Араина. Ретроспектива его творчества занимает половину пространства музея. Его главная тема как в искусстве, так и в социальной сфере - это борьба за равноправие, искоренение расизма. Приехав в 1964 году в Лондон, Араин вскоре осознал, что быть и творцом и выходцем из страны третьего мира почти несовместимо, потому что люди интуитивно ждут от тебя определенного рода занятий. Сегодня 84-летний Рашид Араин – обладатель докторских званий и признанный мастер. «Хотелось бы, чтобы зритель, глядя на мои работы, понимал, что их автор не гений, а обычный человек», - эта цитата художника подчеркивает стремление видеть мир единым, без расовых ограничений и дискриминации.
Его художественный язык понятен и многообразен. Экспозиция вмещает весь творческий жизненный путь Араина. «Гараж» постарался максимально приблизить его работы к зрителю и даже почувствовать сопричастность к творческому процессу. Так, в мае состоится перформанс Араина «Диско под парусом», в котором геометрические абстракции художника переплетутся с практикой гимнастики цигун.
«Культурмания» задала несколько вопросов о выставке одному из ее кураторов Валентину Дьяконову:
- Почему Рашид Араин оказался в Лондоне? И что заставило его направить свое творчество на борьбу за равенство?
- В Пакистане тех времен современному художнику, занимающемуся абстракцией, авангардом, делать в принципе было нечего. Но сегодня там уже проходят и биеннале современного искусства, открыты галереи, музеи.
С приездом в Лондон многое в творчестве Араина поменялось. И в первом зале выставки мы показываем работы, сделанные еще в Пакистане. Во втором – металлические конструкции, изготовленные уже в Лондоне, в диалоге с лондонским контекстом. Они более минималистические, что называется «cool Britain». Отстраненные, точные формы – то, что он в себе нашел.
- И именно в Лондоне он почувствовал некое пренебрежение к себе, предвзятость как к художнику?
- Даже не некоторое. Британия – бывший владелец Британской Индии, в состав которой входил нынешний Пакистан. И после раздела Индии в 1947 году многие творческие люди уезжали в Великобританию, справедливо полагая, что она должна им помогать после стольких столетий использования в своих экономических интересах.
В Лондоне они хотели влиться на равных в искусство, культуру, но выясняли, что от них ждут только каких-то экзотических штучек: орнаментов, изображения тигров и так далее. Но такое им было неинтересно делать, они считали себя равными европейским художникам и поэтам. Поскольку расизм работал против них, многие стали политически активными. И Араин тоже стал активным борцом.
- Получается, художник отстаивал почти святое – свободу творчества?
- Да. Например, у Араина есть работа про это под названием «Чёртов паки», то есть чёртов пакистанец. Был перформанс, где он со шваброй в руке изображал то, что ждут от людей его происхождения в Лондоне. Согласно стереотипам, приехавшие азиаты могут быть только обслуживающим персоналом. Никто не думает, что человек из Пакистана с таким цветом кожи может быть художником, причем современным, передовым.
Точно также и мы сейчас имеем свои стереотипы по поводу людей из Средней Азии. Но постепенно ситуация меняется, и она будет изменяться дальше. Но на данный момент граждане из бывших советских республик ассоциируются с «черной работой».
- Интересны его геометрические абстракции из металла. Чувствуется влияние советского конструктивизма.
- Конечно. Например, это особенно явно видно по его оммажу башне Татлина. Эскиз этой скульптуры существует у художника с 1968 года. Благодаря книге Камиллы Грей про историю русского авангарда, он открыл для себя наше искусство и очень им вдохновился.
- По экспозиции можно хорошо проследить, как менялись методы художника. Например, взгляд привлекают огромные цветные абстракции, относящиеся к позднему периоду творчества.
- В этих абстракциях важно понимать то, что сейчас Рашид Араин позиционирует себя больше как простой человек, а не как современный художник. Он говорит, что красота – это красота, ритм – это ритм, цвет – это цвет. А он сам ничем не отличается от обычного ремесленника, например, расписывающего тарелки. И он не считает, что такое положение как-то его принижает. По его мнению, наоборот, так его искусство легче вливается в жизнь, становится понятным широкому кругу современных людей.
- Возможно, на это желание повлиял его иммигрантский бэкграунд?
- Безусловно, у всех людей, приехавших откуда-то в большие центры, есть ощущение, что расстояние, которое приходится пройти до этого центра от их малой родины, всегда очень насыщенно. Они знают, что мир большой. Безусловно, Рашид Араин после своего путешествия из Пакистана в Великобританию приехал с ощущением, что мир огромен. И для него было понятно, что есть не только английская история искусства, музеи с художниками западной и центральной Европы.
- Получается, что он достиг своей цели?
- В каком-то смысле, да. И мы взаимодействуем с его мыслями, с его идеями, они нам интересны. Ведь и наши авангардисты хотели того же самого – быть глобально и всемирно понятными, для чего и разрабатывали очень простой геометрический язык.
Вторая половина выставочного пространства «Гаража» превращена в мир фантазий и уловок Павла Пепперштейна и его выставки «Человек как рамка для ландшафта». В стерильно-белых капсулах-залах разместились сюжеты, заставляющие зрителя домысливать и отгадывать авторскую идею. Судите сами: вот на стене - странная история черного колобка, уместившаяся на 8-10 работах. Сопоставлять сюжеты этих рисунков с подписями к ним более чем забавно. Главное – расслабиться и не быть слишком серьезным. Итак, что нам рассказывает Пепперштейн? «Всё началось с пожара в маленьком домике», «В результате появился чёрный одноглазый колобок», «Благословило ли его священство?», «Входило ли в его состав печенье «Аэрофлотское»?», «Прошел ли он так называемый «лес танцев»?», «Вовлечен ли он в посмертное состояние герба СССР в булочных?»… Если вы уже вполне уловили настроения художника шутить до последнего, последующие залы экспозиции все равно преподнесут сюрпризы.
Куратор выставки Екатерина Иноземцева поговорила с «Культуроманией» о том, как правильно расшифровывать данную экспозицию:
- Художник как будто выстраивает свою игру со зрителем, проецирует человека додумывать свои истории. А почему у него такая позиция – легко подавать сложные вещи?
- Это, надо сказать, довольно спасительная и гуманистическая позиция. Мы находимся в мире сложностей, когда все очевидные смыслы кодируются, путь до них крайне далек. А здесь у нас – прекрасная история и увлекательное путешествие. И это, на самом деле, и выражает первостепенное значение искусства в самом глобальном смысле.
- Один зал экспозиции посвящен детским рисункам художника. Почему?
- Мы искренне верим, что художник Павел Пепперштейн ни разу не менялся системно с момента своих семи-восьми лет. Так бывает. И в этом он уникальный персонаж. Он вырос на творчестве наших концептуалистов. Художник Виктор Пивоваров – его отец.
- В экспозиции есть зал, оформленный как важное политическое действо, но везде – цветочные принты. «Саммит процветания». Это звучит как ирония по отношению к политическим решениям. Если честно, хочется услышать от художника конечную мысль. А здесь подача – всегда шутка, ирония.
-Ну это же прекрасно! Почему нам всегда нужны какие-то финальные смыслы? Вы же отправляетесь в путешествие. Совершенно не факт, что конечная точка вашего назначения принесет вам больше удовольствия, чем путь, правда же? Вот в этом путешествии и состоит главная прелесть этого искусства.
Возьмем один из стабильных образов Пашиного творчества – колобка. Он появляется регулярно у художника в разных вариантах. Это такая закругляющаяся автоформа, которая перекатывается по ландшафтам искусства, разных «измов», разных поколений. Бесконечно собирает опыт, обобщает, реагирует на него.
- Отсюда, мне кажется, уже высвечивается общий смысл этой выставки – «как расслабиться и начать радоваться жизни».
- Это один из вариантов, конечно. Ваше право видеть это именно так. В этом прелесть Пашиной практики.
- Правильно ли понимать экспозицию как игру Пепперштейна со зрителями?
- Знаете, наша выставка - это большое универсальное пространство игры. Мне кажется, это максимальный человеческий опыт. То, что нормальный зритель ждет от искусства. Оно и обманывает, и провоцирует, и анализирует, доставляет чувственное, оптическое удовольствие. И Паша во всех этих ипостасях одинаково убедителен.
- Очевидно, что творчество Пепперштейна любимо Москвой.
- Да, Москва его очень любит. Он самый московский художник, мне кажется.
Любовь Мартынова
Фото: Иван Ерофеев © Музей современного искусства «Гараж»
2024 Все права защищены
