Уходящее лето запомнилось в ГИТИСе не только неудобствами, вызванными пандемией. В июле вуз запустил цикл бесплатных программ повышения квалификации для актёров, режиссёров и преподавателей творческих вузов из стран на постсоветском пространстве. Повезло шести государствам: Азербайджану, Белоруссии, Казахстану, Узбекистану, Грузии и Украине. Ректор Российского института театрального искусства Григорий Заславский рассказал «Культуромании», что проект стал возможен благодаря поддержке фонда «Русский мир» и Министерства культуры РФ, и что продвигать свою культуру — это политическая задача.
— Кто автор идеи по запуску программ о повышении квалификации для зарубежных слушателей?
— Самое главное — не кто придумал, а как реализовать придуманное. Мне в голову приходит много разных безумных идей. Моим коллегам, естественно, тоже. Важно еще и стечение обстоятельств, которое позволяет проекты воплотить в жизнь. В данном случае это оказалось возможно вместе с фондом «Русский мир» и с моими коллегами. Но эта идея не пришла бы мне в голову, если не было бы поддержки Министерства культуры, а это национальный проект «Культура» и федеральный проект «Творческие люди», если бы не было Центра непрерывного образования ГИТИСа. И если бы не было главы этого центра Тамары Николаевны Потапенко, она -- абсолютно уникальный человек, который может всё, поэтому приходится все время для нее придумывать что-то новое.
— А есть запрос со стороны актеров из стран, участвующих в программе?
— Запрос есть. Именно актеры Уральского русского драматического театра имени А. Н. Островского из Казахстана сказали: «Ой, какие у вас замечательные курсы по повышению квалификации, как жаль, что мы живем в другой стране». И тогда подумалось: ну, а почему актеры русских театров, только потому, что они живут в другой стране, должны быть лишены этих курсов, которые им, может быть, даже нужнее, чем кому-то другому.
— Почему они им нужнее?
— Потому что они находятся вне языковой среды, часто вне профессиональной среды. У театра есть загадка, когда одно физическое присутствие крупного режиссера меняет театральную ситуация в городе. Так было с Петром Наумовичем Фоменко: пока он жил, вся атмосфера в Москве была иной. Понимаете, очень легко быть интеллигентным и образованным человеком, живя в столице, где десятки музеев, театров, где количество открывающихся выставок в обычное время почти равняется числу выставок в Нью-Йорке, Париже, Лондоне. Совсем другое дело — быть образованным и интеллигентным человеком и жить, например, в станице Старогладовская в Чечне, где во время войны люди уносили домой экспонаты из музея Толстого и хранили их, почему-то надеясь на то, что музей когда-нибудь возродится.
Поэтому я и говорю, что актерам из ближнего зарубежья — слава Богу, там никакой войны не было и нет — эти курсы повышения квалификации нужнее. Я общался со слушателями новой программы, они говорят и пишут, что курсы для них оказались глотком свежего воздуха, присылают нам целые страницы, исписанные восторженными словами. Я понимаю, что, конечно, как всякие театральные люди, они чуть-чуть преувеличивают. Но это и правда тоже.
— Как бы вы охарактеризовали ситуацию с русскоязычными театрами на постсоветском пространстве?
— Постсоветское пространство очень разное. Есть Таллин, есть Минск, Киев, Тбилиси, Нур-Султан (ранее он назывался Астаной — Ред.). Например, в Казахстане существуют около десяти русских театров, и в этой стране русский язык — второй государственный. А в Грузии по понятным причинам число зрителей русскоязычных спектаклей стремительно уменьшается, но при этом есть великие традиции Грибоедовского театра, который в этом году отмечает 175-летие. Это — старейший русский театр вне Российской Федерации. То есть, совсем другая ситуация, более сложная. Или, скажем, Прибалтика, в которой очень трудно заниматься русским театром. Нужно, с одной стороны, быть вне политики, а с другой стороны, занимаясь русским театром, вне политики быть почти невозможно.
— Как вам кажется, насколько активно Россия пропагандирует свою культуру в ближнем зарубежье?
— Мало пропагандирует, очень мало. На это почти не выделяется средств. Я вообще очень рассчитываю, что принятые в июле поправки в Конституцию Российской Федерации помогут, в том числе, и поддержке русской культуры за рубежом.
— Какие вы поправки имеете в виду?
— Поправку в статью 68, которая гласит, что культура поддерживается и охраняется государством и в 69-ю, которая говорит о том, что государство поддерживает соотечественников за рубежом в сохранении культурной идентичности. И хотя у нас эти поправки приняты «на днях», для многих стран это обычная практика.
— Что вы имеете в виду?
— Например, такие структуры, как Институт Гёте, Британский Совет, Французский культурный центр, под крышей которых, наверняка, работают и профессиональные разведчики, но в программах этих мощных структур – всем очевидная культурная составляющая. К сожалению, сталкиваясь с атташе по культуре российских посольств, ты понимаешь, что культурой они, если и занимаются, то совершенно случайно.
— Чем обусловлен выбор стран, на который распространяется ваш проект?
— Мы выбирали страны, в русских театрах которых заявили о своем интересе к нашему проекту и стали с нами вести переговоры. Кроме того, мы запланировали обучить триста актеров и педагогов, поэтому не стали кричать о нашем начинании на каждом углу.
— Это много или мало?
— Думаю, немало. Обычно в труппе театра – 30-40 актёров. Мы приглашали по десять человек из театра. Значит, тридцать театров мы уже охватили.
— Сколько человек прошло обучение?
— Как планировали, 300 человек.
— Для слушателей это бесплатно было?
— Да. Это самое главное. Потому что денег у них, как, впрочем, и у наших российских актёров немного, а во время пандемии и карантина их стало ещё меньше. Конечно, наш проект состоялся только благодаря фонду «Русский мир».
— Какие преимущества зарубежному слушателю даст удостоверение о повышении квалификации в ГИТИСе?
— Преимущества профессиональные. Это будет сильнейшая фора по сравнению с другими артистами. Курсы повышения квалификации, во всяком случае, те, которые придуманы у нас и которые мы предлагаем актёрам и педагогам, помогают их профессиональному росту, становятся стимулом к дальнейшему и постоянному профессиональному самосовершенствованию. Цель – в этом. Кстати о преимуществах: на днях разговаривал с коллегой, ректором известной театральной школы, он рассказал о переговорах с американцами, которые написали ему, что сегодня — особо отмечу: сегодня и в Америке! — имея двух претендентов на работу, режиссёр или продюсер, конечно, отдаст предпочтение тому, который имеет опыт обучения в России.
— Есть планы по продолжению этой программы?
— Конечно. Хотим сделать ее если не постоянно действующей, то ежегодной. Собираемся дальше реализовывать эту программу не только с фондом «Русский мир», которому благодарны навсегда за то, что поддержали на первых порах, но и с Россотрудничеством. Я очень большие надежды связываю с новым руководителем этого федерального органа Евгением Примаковым. Но, повторяю, бюджеты у Россотрудничества, у фонда «Русский мир» несопоставимы с деньгами, которыми располагает любая из западных схожих структур, которые я упоминал. Они там понимают, что продвигать свою культуру — это политическая задача. Вроде бы продвигается культура, уроки немецкого, французского языка, а на самом деле продвигается и образ жизни, и много чего еще, и естественно, положительный образ страны, её истории. Потому что на уроке французского языка, например, обязательно попадётся текст по истории и это будет взгляд на историю Франции глазами французских историков. И так далее. Когда люди читают Достоевского, они не думают про отрицательных героев, что Смердяков или Раскольников убил одним топором сразу двух старушек, а на самом деле молодушек. Они думают о том, что таких писателей больше не было нигде и никогда. И иначе начинают относиться и к сегодняшним людям, живущим в России. Думают: такие образованные, такие умные, талантливые, что же мы верим всему плохому, что рассказывают про них в новостях или в газетах?!
Елена Сердечнова
2024 Все права защищены
