Как возник, живет и работает Музей ложки во Владимире
Частный музей ложки заработал во Владимире в 2015 году. Сейчас в нем около тридцати тысяч экспонатов, это самая большая коллекция ложек в нашей стране. Недавно музей ложки вошел в Государственный музейный каталог Российской Федерации. Там всего семь частных музеев, это очень большое достижение. Его создательница, Татьяна Пикунова, в 2021 году открыла во Владимире второй музей, а несколько дней назад – еще один. Все это очень необычно и заслуживает разговора.
– С чего начался музей ложки?
– С моей детской коллекции. Как и многие советские дети, я всегда что-то коллекционировала. Но назвать это громким словом «коллекции» едва ли было возможно. Календарики, открытки, фантики, красивые камушки…. Моя страсть собирать по какому-то принципу и при этом все систематизировать идет с детства.
Я отношусь к тем счастливым коллекционерам, кто знает точную дату начала коллекционирования, у кого есть точка отсчета. У меня она совпадает с днем рождения, на шестнадцатилетие мама подарила мне очень красивый набор из шести отечественных серебряных ложек. Тогда они были редкостью, так мама положила начало моему увлечению. Этот набор так мне понравился, что я захотела узнать о нем больше.
… Что за завод выпускает такую красоту? Есть ли еще такие заводы на территории нашей страны? А за рубежом? Какими еще бывают ложки? Каковы технологии их обработки? Какие ложки популярны в других странах?...
Я искала ответы на вопросы, которые сама себе задавала, и собирала ложки, моя коллекция росла. Поначалу у меня не было возможности покупать дорогие, коллекционные, зарубежные вещи. Она у меня пополнялась с точки зрения историй – мне было интересно то, что стояло за той или иной вещью из моей коллекции. И я до сих пор называю себя не коллекционером ложек, а коллекционером историй, которые они могут рассказать. Мне интересно то, что один и тот же предмет можно рассматривать под совершенно разными ракурсами, что он дает повод поговорить и о стране, и об ее обычаях, и о культурных традициях, и о мастере. И о материале, и, возможно, о какой-то памятной дате.
Мне казалось необычным, что самая простая ложка может рассказать так много интересного и удивительного. Это в прямом смысле слова то, о чем мы говорим, произнося слова «удивительное рядом». Когда появилась возможность путешествовать, я, как и многие туристы, стала привозить что-то на память. Кто-то привозит магнитики, кто-то тарелочки, а у меня это были ложки.
Моя коллекция достаточно быстро пополнялась предметами из различных городов нашей страны, из-за рубежа. Потом к моему увлечению подключились мои друзья, коллеги. У них больше не было проблем с тем, что мне подарить.
Коллекция быстро разрасталась. Она пополняется больше тридцати лет, и – не буду скромничать, – сейчас мое собрание ложек самое большое в мире. Каждый предмет в нем хорошо изучен, систематизирован, классифицирован и мной, и нашими музейными сотрудниками. Поэтому, наверное, наша работа и была так высоко оценена Министерством культуры Российской Федерации. Очень почетно, когда музейное сообщество признает выросший из домашней коллекции частный музей.
– Коллекционер всегда ведет какую-то тему. Но некоторые собирают всё, до чего могут дотянуться – бывает и такая страсть. Как вы выстраиваете свою коллекцию?
– Это очень ярко прослеживается в наших музейных экспозициях. Там есть классификация предметов по материалу: ложки из дерева, мельхиора, серебра, стекла и иного материала. Там есть ложки, которые не предназначены для приема пищи. Среди них огромный блок занимают ложки туристические, географические. Есть и ложки, связанные с именем того или иного мастера. Многие коллекционеры ложек собирают произведения уникального, гениального американского мастера Николаса Гиша, и в моей коллекции тоже есть этот раздел.
Когда был открыт музей, мне пришлось дополнить разделы, которых в моей коллекции изначально не было. Музей – не частное собрание, он должен многопланово расширять кругозор посетителей. Поэтому в моей коллекции присутствует большинство разделов, которые отдельно собирают те или иные коллекционеры ложек.
В России есть коллекционеры, собирающие только русские деревянные ложки. Мы дружим, обмениваемся умениями, находками. Есть коллекционеры, которые собирают только олово. Есть коллекционеры, которые собирают только географические ложки. Есть коллекционеры, собирающие только русское дореволюционное серебро. Мне очень приятно, что приезжая в наш музей, они могут найти любимые их сердцу предметы.
– Существует и такая вещь, как ценность, маржинальность экспонатов. В советские времена безусловной ценностью считались дореволюционные серебряные ложки. Есть ли в предмете вашего собирательства безусловно, ценные, дорогостоящие вещи? Это, наверное, нельзя сравнить с коллекционными марками, где есть игра с зубцами, со штемпелями....
– У нас то же самое, что и у филателистов. Тоже есть клейма, где-то немножечко съехал какой-то штамп... И коллекционеры ложек разглядывают это под увеличительным стеклом: «Ой, а здесь съехала буковка!» Имеется огромное количество нюансов, на которые они обращают внимание.
Если мы говорим о денежной стоимости, то самые дорогие предметы — это русское дореволюционное серебро. Особенно, если это работы поставщиков императорского двора, например, Карла Фаберже. Такие предметы в моей коллекции присутствуют в достаточном количестве. Это работы Сазикова, Морозова, Густава Клингерта, серебро с эмалью, серебро с чернью. Наша дореволюционная восемьдесят четвертая проба. Это очень ценные вещи.
Но, с другой стороны, в моей коллекции есть предметы, которые вообще не будут иметь финансовой ценности. Вот оловянная или деревянная ложка – для музея эти вещи бесценны, потому что они принадлежали тому или другому известному человеку. У нас есть экспозиция, которая называется «Обыкновенный предмет необыкновенного человека», где мы собрали более ста предметов, которые принадлежали известным людям нашего края. Там есть деревянная ложка космонавта Валерия Кубасова. Или маленькая чайная ложка гимнаста, олимпийского чемпиона Николая Андрианова. Или ложка, которую нам передали из семьи артиста Алексея Баталова. Многие посетители говорят: «Ой, у меня точно такая же ложка лежит в ящике!» Но для музея это очень важно. Для нас это бесценный предмет.
– Насколько широк круг коллекционеров ложек?
– В нашей стране, как оказалось, собирателей ложек достаточно много. Если мы будем говорить только о Владимирской области, то тех, с кем я дружу, и иногда помогаю пополнить их коллекцию, человек пять будет в регионе. Кто-то из них собирает только деревянные ложки, кто-то одни оловянные.
А если мы посмотрим на нашу страну в целом, то в Костроме живет потрясающий коллекционер Лена Блохина. Санкт-Петербургский коллекционер Виктор Легкий собрал вещи необыкновенной красоты. Есть коллекционеры в Москве, в Подмосковье. В Пермском крае, в городе Нытва, при металлургическом заводе есть музей ложки. Нас немало, но, бесспорно, намного меньше, чем в Европе или в США, где для коллекционеров ложек даже выпускают специальные каталоги. Эта литература в свое время оказала мне большую помощь, когда нужно было зарубежную часть коллекции идентифицировать, описывать, систематизировать.
В Европе и в Соединенных Штатах коллекционеров ложек достаточно много. Для них выпускают специальные полочки для хранения таких коллекций и подвесы для ложек.
– Частный музей может функционировать как платоническое увлечение владельца. С другой стороны, большинство частных музеев все-таки существуют как коммерческие предприятия – пусть и очень маленькие. Тем не менее, это приносит какой-то доход. Сейчас вы открыли уже третий музей. Владимир — туристический город, вы владелица крупнейшего в городе туристического агентства. Наверное, основной поток посетителей в эти музеи дают туристы, и это позволяет их окупить?
– Мое туристическое агентство к музею не имеет никакого отношения, потому что мы работаем на выезд. А здесь мы говорим про прием. Но вы правы в том, что Владимир является крупнейшим туристическим центром. Мы находимся на пересечении дорог, что ведут, например, в Суздаль, потому что у нас находится железнодорожный вокзал, а в Суздале его нет. Мое глубокое убеждение таково, что коммерческая составляющая обязательно должна быть. Потому что если твои предприятия не посещают, если они никому не интересны, то зачем ты вообще это сделал?
Мне приятно, что, по отзывам посетителей, их добрым словам, по нашему рейтингу в интернете, музеи успешны. Люди поняли нашу основную задумку. Мы не собирались продемонстрировать несметное количество ложек, нам было важно показать нечто удивительное. И убедить людей в том, что удивительное может быть рядом с ними. Что оно заключено в самом простом предмете. Даже обычный предмет, такой, как ложка, может рассказать массу удивительных историй. Давайте будем более внимательными к нашим традициям, к бабушкиному подарку, дате, обозначению на ложке некоего предприятия. Давайте обращать внимание на эти детали!
Заходя к нам, многие говорят: «Ты что, ложек не видел?» А выходят молча, и потом начинают обсуждать увиденное: «Ничего себе! Надо же! Оказывается! А я и не знал! Сейчас приду домой, посмотрю, что там у меня в ящиках лежит…» Вот для этого мы все и делали.
Финансовая поддержка музею нужна, потому что мы не получаем на постоянной основе какие-то государственные дотации. А у музея есть свои текущие расходы. Это и зарплата сотрудников, и коммунальные платежи, и охрана, и пополнение фонда. Музей существует за счет входной платы, которую вносят посетители. К тому же у нас есть и научные программы. Мы принимаем участие в научных конференциях, проводим тематические программы, особенно для наших постоянных посетителей. Наши большие друзья — областная библиотека по работе со слепыми посетителями. На протяжении десяти лет мы работаем вместе. Библиотека является нашим постоянным заказчиком на специальные тематические программы. Большое количество программ было посвящено семейным традициям, семейным династиям, которые мы можем проследить через наши экспонаты.
Есть мобильная часть коллекции, с ней мы выходим в детские сады, школы, дома престарелых и дома инвалидов. Мы работаем со всеми организациями, которые хотели бы нас видеть, никому не отказываем и стараемся подобрать тему, которая будет им интересна.
– Как возникли два других музея?
– Музею непридуманных историй уже три года. Изначально мне хотелось оборудовать отдельный дом, где я могла бы показывать большую часть своей коллекции. В Музее ложки можно увидеть на витринах и на стендах не более десяти процентов экспонатов, а это очень мало. Мне, к примеру, очень нравятся работы нашего мастера Валерия Голованова, а я не могу их показать, потому что для этого нужны отдельные витрины с хорошей подсветкой, которые бы вращались на 360 градусов. Мне хотелось сделать пространство, куда я перенесу все ложки.
Когда появилась такая возможность, я долго думала, как же мне сказать моим помощникам и семье, что это будет еще один музей ложки. Я одну планшеточку туда принесла с ложками, вторую планшеточку, третью... Но они сразу меня раскусили: «Это опять будут ложки? Нет, ни в коем случае! Да посмотри, сколько у нас других интересных непридуманных историй!»
Услышав о «непридуманных историях» я подумала, что они, пожалуй, правы. Как бы мое сердце коллекционера не лежало к ложкам, надо все-таки рассказать и о владимирских фотографах, и об учебных заведениях, и об известных людях, и о тех предметах, которые когда-то производили на территории нашего края. И о том, что составляло славу нашего региона далеко за пределами его границы. Например, о нашей стекольной промышленности…
Здравый смысл победил, Музей ложки остался в своем изначальном пространстве, появился новый музей. Музей непридуманных историй, который состоит из уникальных предметов конца XIX – начала XX века.
Через них мы рассказываем истории, что имеют отношение к нашему краю. К дому, в котором находится музей, потому что это старый купеческий дом, которому более 170 лет, и он расположен в старом купеческом районе.
– Ваш третий музей – Музей детектива. Владимир и с детективами связан?
– Во Владимире родилась, жила, работала и похоронена Татьяна Викторовна Полякова, писавшая свои произведения в жанре «авантюрный детектив». Татьяна Викторовна написала девяносто шесть романов, которые разошлись общим тиражом более сорока двух миллионов экземпляров. Она является одним из самых издаваемых авторов России. Татьяна Викторовна ушла из жизни три года назад. Мы были знакомы на протяжении почти двадцати лет и очень дружили.
Когда ее не стало, это было для меня личной потерей. И я сказала себе: как было бы здорово, если бы у нас появился музей памяти Татьяны Викторовны! Ее семья передала мне ценнейшие предметы, в том числе рукописи Татьяны Викторовны. Все свои произведения она писала от руки, в тетрадке в клеточку, шариковой ручкой.
Эту идею поддержали очень многие друзья Татьяны Викторовны, да и просто жители нашего города, Татьяну Викторовну во Владимире помнят и любят.
Создавая музей, мы поняли, что ограничиться только творчеством Татьяны Викторовны было бы, неправильно. Если это литературный музей, то надо посмотреть на жанр шире. Определить для себя, что есть детектив. Посмотреть, имеет ли наш край какое-то еще отношение к миру литературы. По каждому известному автору нам пришлось проводить свое мини-детективное расследование в поисках владимирского следа.
Это покажется удивительным, но мы такие следы нашли в творчестве практически всех знаменитых авторов. Вот, например, Эдгар По, которого считают автором первой детективной повести. Но это не так, мы доказали, что автором первого детектива был наш русский писатель, фольклорист и экономист Михаил Дмитриевич Чулков, который написал свое произведение «Угадчики» по всем признакам подходящее под определение детектива еще в 1766 году.
Эдгар По писал на английском. Не секрет, что произведения зарубежных авторов очень часто становятся популярны благодаря гениальному переводу. Переводы Эдгара По в 1901–1912 годах делал наш владимирский писатель и поэт Константин Дмитриевич Бальмонт. Константин Дмитриевич родился в Шуйском уезде Владимирской губернии. Сначала он учился в гимназии в Шуе, затем закончил Владимирскую мужскую гимназию. Поэтому у нас есть все основания считать Бальмонта своим, родным. Именно он долгие годы работал над переводами Эдгара По. Они вышли в Москве в издательстве «Скорпион» небольшим тиражом, в пяти томах. Огромен вклад нашего земляка Бальмонта в популяризацию детективного жанра.
Вот «Шерлок Холмс» Конан Дойла – но у Чулкова четыре героя пользуются методом дедукции. Мы спрашиваем посетителей, что вам приходит на ум, когда вы слышите о Шерлоке Холмсе? Вчера практически все хором ответили: «Собака Баскервилей». А у нас на витрине стоит «Собака Баскервилей», 1956 года издания. Огромный тираж, наше владимирское книжное издательство.
Такие следы мы постарались найти в творчестве многих авторов. Большое содействие нашему музею, информационную поддержку и помощь экспонатами оказал фонд Юлиана Семенова. Отдельные стенды у нас посвящены Юлиану Семенову, у которого в биографии есть владимирские корни, а в его произведениях часто встречается наша владимирская земля.
И у нас есть все основания полагать, что Штирлиц тоже наш, владимирский.
– С какой же это стати?
– Я вам расскажу. Если мы внимательно прочитаем все произведения про Штирлица, то воспоминания об его детских годах относятся к нашему Владимирскому краю. В одном из произведений читаем, что Штирлиц смотрел на пейзаж, напоминавший ему детство, которое он провел в городке недалеко от Гороховца. Гороховец – это наша Владимирская область.
А если мы посмотрим, какова настоящая фамилия Штирлица, то это не Исаев. Максим Исаев это одно из амплуа разведчика. А его настоящая фамилия по произведению Юлиана Семеновна – Владимиров.
Мы думаем, что это тоже не случайно. Да и Гороховец появляется не случайно, потому что Юлиан Семенов в армии служил в Гороховце. В одной из его книг Штирлиц попадает в тюрьму, и, конечно же, во Владимирский Централ. О нем Юлиан Семенов тоже знал не понаслышке, потому что его отец, организатор издательского дела, редактор, в 1952 году был репрессирован по обвинению в «пособничестве троцкистскому диверсанту Бухарину» и сидел во Владимирском Централе.
В тот период у них с Юлианом была очень трогательная переписка. Копии этих писем семья нам предоставила. Бабушка Юлиана Семенова по материнской линии Ноздрина. Ноздрины – это купеческий род, который проживал на территории Владимирской губернии. Иваново-Вознесенск, Шуя – вот его родные края по линии бабушки.
Поэтому у нас достаточно большая часть экспозиции посвящена творчеству Юлиана Семенова. Перекличка в судьбе Штирлица и владимирского следа в биографии самого Юлиана Семенова. На стендах представлена и газета «Совершенно секретно», где расследуются дела, связанные с нашим владимирским краем.
Еще мы подобрали кадры из фильмов, которые снимали на территории нашего края. Мы вспоминаем, конечно, и про Федора Михайловича Достоевского, который приезжал во Владимир не раз и не два. И каждый раз он оставлял заметки о посещении нашего города. С ними тоже можно ознакомиться.
Федор Михайлович потерял у нас свой саквояж с документами. Мы говорим, что это может стать частью некого детективного произведения, потому что саквояж так и не был найден. Мы, конечно же, говорим и о реальных детективах нашего края, потому что кроме литературных произведений, иногда и жизнь подкидывает такие сюжеты, которые по всем законам жанра детективны. И мы собрали наиболее интересные и необычные. Например, мы пытаемся провести расследование того, что случилось на Сунгирской стоянке тридцать тысяч лет тому назад. Это верхнепалеолитическая стоянка древнего человека на восточной окраине Владимира, известная своими погребениями.
Александр Сергеевич Грибоедов был родом из владимирских дворян. На владимирской земле помнят и его секретаря Ивана Сергеевича Мальцова, единственного выжившего после нападения на наше посольство в Персии. Принадлежавший Мальцовым завод в городе Гусь-Хрустальном работает и по сей день. Приняв дела у отца и деда, Иван Сергеевич продолжил производство изделий из стекла и хрусталя. Одну из линеек продукции он направлял на персидский рынок. Это были необыкновенной красоты чаши для кальяна из хрусталя и стекла. Четыре таких чаши представлены в нашем музее.
– Не собираетесь ли вы и четвертый музей открыть?
– Пока нет. Надо привести в порядок то, что уже сделано. В первую очередь в информационном пространстве. Нужно сделать сайт и подумать о продвижении. О новых маршрутах, которые будут объединять эти музеи. Может быть, о коллаборации с другими частными музеями. И об организации интересных встреч.
Просто музейное пространство для нас неинтересно. Мы хотим встречаться с писателями, а на территории нашего владимирского края, слава богу, есть и ныне живущие авторы, которые пишут в жанре детектива. У нас хороший театр драмы, и артисты уже изъявили желание прийти к нам в музей и что-то почитать. То, что не поставишь на сцене, что нуждается в некоей камерности… А это как раз то, что может предоставить музейная площадка.
Фото: предоставлено Татьяной Пикуновой, публикуется с разрешения правообладателя
2024 Все права защищены
