В этом частном музее больше полутора тысяч пистолетов, винтовок и пулеметов
Музей стрелкового и холодного оружия в Ярославле был создан коллекционером Иосифом Ботерашвили. Он рассказал «Культуромании» о том, как возникло его собрание, и как оно стало музеем.
—Как складывалась ваша коллекция?
—Оружие интересовало меня всегда. У меня есть много охотничьего, хотя корни-то у него боевые. Что у ставшего охотничьим карабином СВД, что у СКС, что у ППШ, что у пистолета-пулемета Судаева , что у «Сайги», в основе которых лежат автоматы Калашникова. У меня есть даже автомат Томпсона, лишенный возможности вести автоматический огонь и ставший охотничьим карабином. Есть и винтовки Маузера, есть снайперская винтовка Мосина. Начал я с этого, но рынок все время предлагал больше возможностей.
А в 2000 году появилось уточнение к закону об огнестрельном оружии, и стало можно собирать его в виде массово-габаритных макетов. Тогда я начал коллекционировать советское деактивированное оружие. Узнал, что этим увлекается много людей, стал с ними знакомиться. Покупал оружие для своей коллекции в Москве и Питере, в других городах. Много читал, изучал историю оружия. Потом, как и многие другие коллекционеры огнестрельного оружия, открыл для себя Европу.
Я посещал европейские оружейные музеи, побывал во всех оружейных магазинах Европы. Приезжая в США, тоже ходил по оружейным музеям, и даже общался с шерифами, которые в Америке отвечают и за оборот оружия. В каких-то полицейских участках на меня смотрели с удивлением, где-то воспринимали нормально. С кем-то из шерифов мы даже сидели после их работы в кафе, и они мне рассказывали о местных оружейных законодательствах. Дело в том, что в США первичны не федеральные законы об оружии, а законы штатов. В каких-то штатах очень легко получить разрешение на оружие, а в каких-то тяжело. Требования всюду свои.
Понемногу я понял, что через призму оружия виден огромный пласт истории человечества. Тут очень много интереснейшей информации, только успевай ее изучать.
Моя коллекция росла. Европейцы продавали боевое оружие, его завозили к нам деактивированным, охолощенным. Деактивация боевого оружия в Европе стоит от 80 до 150 евро, в таком виде оно экспортировалось, хотя процедура ввоза в Россию все равно была непростой и долгой. Это, все же, не почтовые марки. К оружию у нас традиционно относятся настороженно, с опаской.
Мы великая оружейная держава, а оружейная культура у нас невысока, и ничего не делается для того, чтобы она развивалась. И на коллекционера оружия, будь он сколь угодно законопослушен, в России все равно смотрят с очень большим подозрением.
— Это же деактивированное оружие, какая от него может быть опасность?
— Попробуйте объяснить это сотруднику правоохранительных органов, который кроме «макарова» и «калашникова» ничего в руках не держал.
— Я знаю, что проблемы с законом были у коллекционеров недеактивированного кремневого и капсюльного огнестрельного оружия, хотя это полный абсурд. В наше время его сложно назвать боевым.
— Вот поэтому я для себя определил, что от греха подальше не буду влезать в период, связанный с капсюльным оружием. Мои коллекционерские увлечения начинаются со второй половины XIX века, когда началось массовое перевооружение на цельнометаллические патроны — и до сегодняшних дней. Но собираю я все: и винтовки, и карабины, и пистолеты-пулеметы, и пулеметы, ручные и станковые, и снайперское оружие, и штык-ножи.
— Коллекционеры, как правило, сосредотачиваются на какой-то одной тематике. Что интересует вас?
— Я собираю стрелковое оружие, состоявшее на вооружении армий.
— Есть ли особенности, отличающие отечественную стрелковую оружейную тематику от западной?
— Если брать период от середины XIX века до советского периода, то Российская империя в основном закупала армейское стрелковое оружие. Потом покупали лицензии и производили это оружие в России. Так случилось с винтовкой Бердана. Поначалу его винтовки закупили. А потом он увидел, что русские внесли около 27 конструктивных изменений в его оружие, и это его так покорило, что он согласился продать нам лицензию на производство. То же самое произошло с трехлинейной винтовкой. Мы купили однозарядную винтовку братьев Наган. Заслуга Сергея Ивановича Мосина в том, что он ее превратил в великолепную пятизарядную винтовку, со всеми вытекающими отсюда положительными характеристиками.
Огромный рывок в развитии стрелкового оружия произошел после революции. Появились учебные заведения, где готовили оружейников, возникло огромное количество стрелковых школ, конструкторская мысль развивалась. Чего стоят такие имена, как Драгунов, Токарев, Дегтярев, Симонов, Калашников!
— И ведь все они простые люди, из самых низов. Каждый из них состоялся благодаря природной одаренности и тяжелому труду.
— Не забывайте, что Токарев учился в Льеже, а Дегтярев обучался у знаменитого Федорова, оружейника царских времен, создателя первого отечественного автомата. Прогресс был не мгновенным, но колоссальным: если раньше Россия покупала оружие, то при СССР мы стали его изобретать и производить. Были построены специализирующиеся на производстве стрелкового оружия заводы. А какой огромный рывок сделала оружейная промышленность во время Великой Отечественной войны!
Что касается Российской империи, то история примечательна тем, что после Крымской войны был создан такой уникальный институт, как военные агенты. Ими были офицеры, имевшие, кроме военного, инженерное образование и владевшие несколькими языками. Они ездили по всей Европе, где-то открыто, где-то инкогнито, и покупали новейшие образцы оружия, привозили их в Россию, испытывали, и Главное Артиллерийское управление решало, надо ли его закупать.
— Как ваша коллекция превратилась в музей?
— Изначально я выставлялся, договариваясь с музеями, а в 2016 году в областном отделе инвестиций Министерства юстиции Российской Федерации официально зарегистрировался как частное учреждение культуры — музей стрелкового и холодного оружия. На частное учреждение культуры по законодательству распространяются некоторые льготы. С помещениями же проблем не было. Я сам ими занимаюсь, я девелопер.
Я очень много выставлялся в городах Центрального Федерального округа, в Калуге, Твери, Иваново, Костроме, Владимире, Воронеже. Ажиотаж был сумасшедший. Один из директоров музеев, где проходила моя выставка, сказал мне, что до нее он никогда не зарабатывал таких денег.
До того, как я создал музей, оружие хранилось у меня дома. Им была занята комната в 25 квадратных метров, там оно лежало штабелями, им было забито все. Сейчас у меня порядка полутора тысяч единиц хранения, они занимают один большой зал. Тесновато, конечно, хватило бы еще на пять-шесть таких же помещений...
У меня собрано стрелковое оружие Российской империи, СССР, Российской Федерации, США, Великобритании, Бельгии, Италии, Испании и многих других стран. Проще сказать, чего у меня нет. В моем музее представлены все страны, имеющие отношение к производству оружия. И все оружие, оставившее значительный след в истории армии своей страны.
Алексей Филиппов
Фото: предоставлено Музеем стрелкового и холодного оружия
2024 Все права защищены
