История одной уникальной коллекции
Частный музей «Ритуальные маски и фигуры мира» прежде работал в Измайловском Кремле. Сейчас он функционирует как клуб и лекторий. В его основе большая коллекция масок народов мира. О том, как он возник, рассказывает владелица музея Татьяна Болысова.
С самой первой в коллекции, очень красивой маской, связана семейная легенда: ее подарил прадеду моего мужа Романа Болысова, медику, человек, которого тот спас во время Крымской войны. Мы так и не поняли, какой стране, какой культуре принадлежит эта маска. Она не африканская, не азиатская. По всей видимости, спасенный сделал ее для себя – или еще для кого-то. Возможно, он видел в ней свой амулет…
С этой маски, которая была вручена прадеду, все и началось: семья стала их собирать по всему миру. Но большую часть коллекции мы с мужем приобрели вдвоем. Какие-то уникальные предметы находили на отечественных барахолках. Нам приносили в дар небольшие коллекции, чтобы они продолжали жить. Многое покупали за рубежом. Мое собственное увлечение масками и ритуальными фигурами в первую очередь было связано с тем, что я занималась медициной, – как обычной, так и нетрадиционной
– Как же маски и ритуальные фигуры могли помочь в нетрадиционной медицине?
– В психологии есть такое направление, как маскотерапия. Это метод психологической работы, основанный на выводе внутреннего, глубинного состояния человека на поверхность с помощью маски. На лицо, мимику человека проецируется его психологическое состояние, настроение, состояние здоровья. Соответственно это можно спроецировать и на маску. Человечество использовало маски с давних времен, их применяли древние племена, совершая ритуалы, и каждая маска имела свое значение. В частности, многие африканские маски, на их родине, на Черном континенте, традиционно используются для исцеления.
Находясь в контакте с какой-то традиционной маской, человек нередко находит ответы на свои вопросы. У нас были такие практики, когда человек рисовал маску, вкладывая в нее определенные запросы, и она становилась терапевтической. Это имеет прямое отношение к маскотерапии.
Бывало и другое: люди приходили к нам в музей, и говорили: «Как у вас хорошо! Мы не знаем, что обозначают эти маски, но ощущаем какую-то благостную энергетику».
– Африканскими масками в советские времена были полны антикварные магазины. Но у вас много других масок и фигур, есть и русские.
– Мы их специально заказывали резчикам. Нас очень интересовала славянская мифология, древнее шаманское начало. И мы создали направление «Мифология русской сказки», чтобы рассказывать детям и взрослым о том, как наши предки взаимодействовали с Родом, Ярилой, Сварогом и другими божествами древнеславянского пантеона.
– В чем главное различие между африканским и азиатским мифом?
– Эти мифы очень разные. В Африке силен культ предков. Там есть свои божества, но в основном все африканские маски обозначают предков. У них они и просят помощи, причем подход здесь достаточно рациональный. Если этот предок не помог, то ты попросишь помощи у другого. Такого благоговейного отношения к предкам в нашей культуре нет. А если говорить про Азию, Индию, Непал, то это более философская история, связанная с верой в Сансару, в бесконечность перерождений. Там нет идеи Страшного суда: мы все переродимся и станем Буддами.
– Вы собираете маски, взаимодействуете с ними, и сами, наверное, в каком-то смысле существуете в пространстве мифа. Это как-то поменяло вашу судьбу?
– Еще как поменяло. Я с детства любила сказки. Всякие легенды, мифы. Я об этом с упоением читала. И так сложилось, что я в них и живу.
У нас есть африканская ритуальная фигура Нкиси-Нкоди. В африканском мифе у нее большой спектр значений, она и как защитник выступает, и как исполнитель желаний. Мне не раз говорили, что она в самом деле исполняет желания некоторых людей.
– Каких же, например?
– Наверное, приятных. Тех, кто приходил в музей. У нас была лекция, посвященная Африке. Потом люди приходили послушать про Азию. И многие говорили: «Желание исполнилось, спасибо вам большое».
Был достаточно комичный случай. У нас проходила большая выставка в Сокольниках. И ваши коллеги из довольно известной газеты рассказали об этой фигуре. А в конце статьи написали: «Если вы хотите, чтобы ваше желание исполнилось, приходите к такому-то стенду». И один мужчина пришел! Он аккуратно вырезал эту статью из газеты, и сказал, что специально пришел за исполнением желания. Я ответила: «Пожалуйста, садитесь напротив, налаживайте контакт».
Он сидел-сидел, смотрел-смотрел на него, на это ушло минут пять. Потом он ушел. А через девять минут вернулся, и сказал, что все исполнилось. Оказалось, что он со своей женщиной поругался, и ему удалось помириться...
– Хорошо, что об этой истории не знают рекламодатели газеты.
– Почему?
– Пришел только один человек. Во времена расцвета печатной прессы их было бы двести.
– Это было бы ужасно.
– Каждая маска несет в себе какую-то энергетику, правда? Когда ребенком я ходил по антикварным магазинам на Арбате, где было много африканских масок, я ее достаточно четко считывал. В случае африканских масок она, по-моему, жуткая. Какой эмоциональный энергетический мир стоит за различными масками, африканскими, азиатскими и другими?
– Человек, который хочет взаимодействовать с такими предметами, должен очень хорошо их изучить. Нужно знать культуру создавшего их народа. И если говорить о приобретении масок различных этносов «в простоте», надо ясно понимать, что ты в дом тащишь. Потому что маски действительно несут определенную энергетику, и она очень разная. Иногда ты берешь в руки маску, а у тебя холодок по коже.
Африканские маски создаются для участия в обрядах. Театрализованный обряд имеет очень глубокий смысл: надевающие маски мужчины рассказывают молодежи о том, как правильно себя вести. Если приглядеться к африканским маскам, то можно заметить, что у них очень маленькие отверстия для глаз. Это связано с тем, что, когда африканец надевает эту маску, он перестает быть собой, и становится духом предка. Люди Черного континента считают, что духи предков, их божества, выглядят так, как эти маски.
– Честно говоря, я бы не хотел, чтобы в моем доме висела маска не только изображающая, но и воплощающая душу умершего африканца. Я бы практически его дух к себе впустил. А что с азиатскими масками?
– Азиатские маски, в частности, индийские, как правило, обозначают мифических героев. Те божества, которые однажды начнут разрушать нашу вселенную, чтобы создать новую. В Тибете, в буддийской культуре вообще, есть потрясающий ритуал, который каждый год проходит. Он называется Мистерия Цам. В буддийских дацанах, монастырях, ламы облачаются в ритуальные костюмы и маски божеств из папье-маше, чтобы исполнить божественный танец. Он должен спасти Землю от злых духов. Напугать их, чтобы они ушли с нашей Земли еще на год.
– В чем разница между африканской магией, когда обращаются к духам предков, и более, развитыми индуистскими и буддистскими верованиями? Африканские ритуалы проще, ближе к земле, в основе азиатских лежит развитая философия?
– Да, африканские ритуалы ближе к земле, там нет претензий объяснить мир, они не являются частью глобального культа. Африканцы повторяют то, делают то, что делали их родители и деды-прадеды. Азиатский миф куда более сложный, структурированный, там есть определенная иерархия, определенные правила отношения к ритуальным маскам. А у африканцев все более практично. Раньше африканское племя танцевало с копьями в своих традиционных масках, а сейчас они берут автоматы Калашникова и танцуют в тех же масках. В Африке все живое. Более архетипичное.
Хотя в Африке все на самом деле перемешано. Вот эта вот фигурка, Нкиси-Нкоди, о которой я уже рассказывала, та, что исполняет желания, вся утыкана гвоздиками. По одной из версий вбивать в нее гвозди стали после того, как в Африку попало изображение распятого Иисуса Христа.
– По вашим заказам изготавливали маски героев русской мифологии. Это работало так, как африканские маски?
– У нас очень яркая Баба-Яга. Посещавшие наш музей дамы часто решали, что им надо обратиться к этой Бабе-Яге. Несколько групп женщин приходили к нам, чтобы попросить о чем-то Бабу-Ягу. Она должна была помочь им с какой-то болезнью справиться. Сказать, помогла она или нет, я не могу, потому что больше их не видела.
Но герои нашей мифологии больше как сказочные персонажи воспринимаются. Бабу-Ягу мы все знаем с детства. Провести ее через метафизику достаточно сложно.
– Сколько у вас экспонатов? Какие из них, с вашей точки зрения, самые ценные?
– Экспонатов сейчас около двух тысяч: большинство антикварные, немного сувенирных. Сейчас я собираюсь провести большую работу по каталогизации. Отобрать первую линию масок. Самая важная, наверное, первая маска, с которой началась коллекция. Я очень люблю и вот этих исполняющих желания африканских Нкиси-Нкоди, несмотря на то, что они жутковато выглядят, с воткнутыми в них гвоздями. Одну из них я вчера отвезла на выставку в Подольск, которая будет проходить на протяжении двух месяцев.
Для меня все маски важны. Я периодически думаю, что разделю их на первую и вторую линии. А потом оказывается, что они у меня все в первой линии.
– Из Измайловского Кремля вы ушли…
– Сейчас я работаю только с выездными мероприятиями, под заказ. Это могут быть детские центры, школы, библиотеки, выставочные центры. Мы проводим познавательные лекции, привозя несколько предметов, обычно порядка десяти.
Когда-то давно, еще с ныне покойным мужем, мы решили, что наш музей должен быть живым, и мы разрешаем трогать некоторые предметы.
– Коллекция пополняется?
– Да, я пополняю коллекцию. Я путешествую по миру, и привожу новые экспонаты. Бывают интересные случаи.
Я была в Непале, приобретала в антикварной лавке бусинки для детского мастер-класса. К антиквару зашел мужчина, он выглядел, как типичный местный житель, бедный крестьянин из горной непальской глубинки.
Он принес две замечательные, архаичные маски, окуренные дымом, прекрасно сделанные. Совершенно простые, даже топорные, без изысков, но при этом чувствовалась подлинность, то, что они «от земли».
– А чьи это были маски?
– Там была маска Вишну, одного из трех главных богов индуизма, принявшего образ льва. А вторая маска была с изображением человечков, она изображала его семейный род. С одной стороны маски два человечка вырезаны, с другой стороны тоже два человечка. При этом у маски есть глаза и рот. Антиквар сказал, что он ничего не купит, а я заинтересовалась, попросила их показать. И приобрела эти маски.
И до сих пор очень довольна.
Алексей Филиппов
Фото: предоставлено Татьяной Болысовой, публикуется с ее разрешения
2024 Все права защищены
