Учредители премии “Ясная Поляна” - Музей-усадьба Л. Н. Толстого и компания Samsung Electronics. Глобальная задача номинации “Иностранная литература” - выбор самой важной книги XXI века, а также ее перевода на русский язык. Ежегодно длинный список готовится издателями, переводчиками и критиками. Осенью этого года будут выбраны два лауреата: зарубежный писатель, который получит 1,2 млн рублей, и переводчик книги - ему вручат 500 тыс. рублей. Кстати, тогда же впервые будет представлен и список лучших произведений за пять лет - его отберут из 134 книг, которые жюри рассматривало с 2015 года, то есть с момента появления номинации “Иностранная литература” - по сути, попытки презентовать русскоязычному читателю мир других культур. С проводниками в этот мир - членами жюри и экспертами - поговорила “Культуромания”.
“А есть ли у вас двухголовые телята?”
В длинный список номинации в этом году вошли 32 произведения авторов из 17 стран. Традиционно большинство книг в нем - англоязычные. У Великобритании 5 книг, у Ирландии - 2, у США - 9. Правда, некоторые американские авторы имеют азиатские корни, такие, как Селеста Инг, чьи родители эмигрировали из Китая, или Вьет Нгуен Тан, родившийся во Вьетнаме. В целом же азиатские авторы составляют четверть номинантов - впервые так много. Широко представлены и книги из стран Восточной Европы - Польши, Венгрии, Сербии, а вот французских авторов в списке почему-то нет.
Литературный критик Сергей Морозов считает, что особенность “Ясной Поляны” этого года - это именно поворот в сторону литературы стран Азии.
- Помимо вполне предсказуемого появления авторов из Японии и Китая есть представители Южной Кореи и даже Индонезии. Мне кажется, это общая тенденция, связанная с усталостью от европейского и американского текста. Хочется чего-то свежего, экзотичного, небывалого, яркого. А европейские авторы становятся все более унылыми и предсказуемыми, американские - слишком линейными и прагматичными. Азиатская литература для читателя - это всегда таинственное и загадочное путешествие. Большинство книг подкупают своей простотой, хорошей историей, своеобразной формой повествования. Единственное, что может отпугнуть - непривычный и грубый с европейской точки зрения натурализм. Но в этом и обаяние - смешение поэтичности и натурализма. Большого ажиотажа, может быть, не будет, за исключением отдельных имен, но постоянная аудитория у этих книг уже имеется, и она будет постепенно расти, - полагает собеседник “Культуромании”.
Похожей точки зрения придерживается программный директор “Института книги”, литературный критик Александр Гаврилов.
- Действительно, мы видим, что в последнее время рынок переводной литературы возвращается к гораздо более широкому представлению мира. Как в позднесоветские семидесятые-восьмидесятые, когда переводилось много по-настоящему замечательных книг: и нигерийских авторов, и азиатских авторов - японцев, китайцев... Мне кажется, та сосредоточенность на англо-саксонской культуре, которая была характерна для девяностых и двухтысячных, по счастью, заканчивается. Отчасти это связано с общемировым процессом, когда представители разных культур говорят: “Мы хотим быть представлены сами по себе. Мы не придаток Америки. Мы - самостоятельная свободная культура”. А отчасти - с тем, что у российского читателя появилось больше времени. Именно периоды общественного застоя, общественного разочарования, неготовности всерьез вкладываться в политическую реальность, характеризуются самой сложной, самой разноцветной, самой пышноцветущей культурой. Потому что вся та страсть, которую человек не может приложить к своей собственной жизни, она прилагается к широкому кругу чтения. Обращение к малым литературам, например, к индонезийской, - это как раз черта такого остановившегося времени, такой исторической паузы. Потом время снова сорвется с цепи, и мы опять будем читать только американцев, смотреть очень простые фильмы, - полагает критик.
При этом русскоязычному читателю присуще свое восприятие литературной “экзотики”.
- Русская культура способна вбирать в себя не все подряд. И мы по-прежнему смотрим на внешний мир глазами немножко колониального наблюдателя. Покажите-ка, как у вас здесь дикари пляшут. А есть ли у вас двухголовые телята? И мне кажется, что огромная склонность русского читателя, ну, а вслед за этим русского издателя - к магическому реализму, к этническим мотивам - связано вот с этим экзотизирующим взглядом русской культуры, - рассуждает Гаврилов. - Надо сказать, что все экзотические книжки выпущены и хорошо чувствуют себя на рынке. “Сочувствующий” Вьет Нгуен Тана, я думаю, будет по итогам сезона одним из бестселлеров, “Красота - это горе” индонезийского писателя Эки Курниавана хорошо продается и очень хорошо рецензируется.
“В области культуры люди говорят не на языке конфронтаций”
Директор издательства “Фантом-Пресс” Алла Штейнман подтверждает, что книга “Красота - это горе” - коммерчески успешный проект.
- Мы за два месяца продали пятитысячный тираж просто не глядя. При том, что вообще ее не рекламировали. Курниаван написал книгу, которая стала явлением большой литературы, а не экзотичной открыткой, непонятной читателям с европейским менталитетом, - говорит собеседница “Культуромании”.
При этом говорить о повороте премии “Ясная Поляна” в сторону стран Азии, по ее мнению, было бы неверно.
- Скорее речь идет о поиске чего-то необычного, но при этом понятного для любого читателя - не только европейского. И учитывая, что авторов англоязычных много, они почти всем знакомы, то понятно, что фокус внимания смещается на другие культуры. Думаю, что члены жюри и эксперты руководствуются еще и популяризаторски-образовательными соображениями, когда пытаются малоизвестных или малотиражных авторов вывести на более высокий уровень. Мне кажется, это невероятно важная гуманитарная задача. И тут вопрос не географии точно, - отмечает Алла Штейнман.
Она подчеркивает, что подобные книги имеют свои особенности: читатель сталкивается с незнакомыми историями, неизвестными традициями.
- Поэтому обязательно нужен мощный терминологический аппарат. Очень важно, чтобы был хороший переводчик, который укоренен со средой, который может пользоваться этим аппаратом. Плохопроизносимые имена, которые очень часто тяжело даются. Сложные обычаи. Многих смущает эротизм, который не заточен на европейское понимание. Но при этом опять-таки надо быть талантливым автором, как Курниаван, чтобы написать об этом, не оттолкнув читателя. И сейчас таких авторов появляется все больше и больше. И потом - не забывайте о глобализме. Мир уже настолько прочно сросся, что уже все явления, которые происходят где-то на самой дальней оконечности нашей вселенной, “долетают” до нас.
Общечеловеческую, а в каком-то смысле и миротворческую миссию номинации “Иностранная литература”, видит писатель, член жюри премии “Ясная Поляна” Владислав Отрошенко.
- Если посмотреть на сегодняшний длинный список, на списки за предыдущие 4 года, то мы увидим, что США и Великобритания лидируют и по количеству переводов, и по количеству номинаций. У нас - жюри “Ясной Поляны” - нет специальной установки, куда мы должны ориентироваться - на Запад или на Восток. Так получается. Мы - космополиты. В России традиционно много переводят англоязычной литературы. Ей уделяют большое внимание издатели, критики, наши эксперты. И это как раз хорошо. Сегодня на политическом уровне происходит пикировка между англоязычным миром и русскоязычным, русским миром. Но это политическая пикировка. А в области культуры люди говорят не на языке конфронтаций. Они говорят на общепонятном человеческом языке. Я рад, что на уровне литературы мы сохраняем диалог с англоязычным миром, и на премию у нас представлено самое большое количество американских авторов, - говорит собеседник “Культуромании”, правда, забывая о том, что «в обратную сторону» это «диалог» фактически не работает.
Он добавляет, что “Ясная Поляна” способствует взаимопониманию людей разных культур.
- Человеческая душа - австралийская, австрийская, английская, русская - устроена одинаково. И искусство, литература это демонстрирует. Лев Николаевич Толстой принимал в Ясной Поляне людей со всего мира. И он всех понимал. В старости Толстой выучил санскрит, чтобы читать в оригинале “Бхагават гиту”. И вот Яснополянская премия, и наша номинация “Иностранная литература” - она в каком-то смысле является экстраполяцией в сегодняшнее время мироощущения Толстого, которое было открыто всему миру, - резюмирует Отрошенко.
Елена Сердечнова
Литературный критик Сергей Морозов рассказывает о самых важных книгах премии “Ясная Поляна” 2019 года в номинации “Иностранная литература”
- Я удивлен тем, что в списке нет романа Арундати Рой “Министерство наивысшего счастья”. Мнение о том, что это творческая неудача, досадный срыв, возобладало? В ее отсутствие Индию представляет Нил Мукерджи, проживающий в Великобритании. Кому-то может показаться, что его роман “Состояние свободы” - очередное произведение об ужасной Индии. На мой взгляд, книга затрагивает не только привычные темы бедности, социальной несправедливости, этнической идентичности. Перед нами портрет общества, в котором свобода вроде бы есть, а вот порядок и счастье отсутствуют.
Список в номинации “Иностранная литература” традиционно сильный. Практически любая книга достойна премии. Но некоторые из них я бы отметил особо. Прежде всего, роман Пола Остера “4321”, самый толстовский в списке, не только по объему, но и по своему внутреннему строю. Несомненный шедевр - роман Ричарда Руссо “Эмпайр Фоллз”, где глубина проблематики удачно сочетается с точным, окрашенным добрым юмором портретом американской глубинки. Самая яркая, просто ослепительная по богатству красок и интонаций, книга в списке - роман Эки Курниавана “Красота - это горе”, волшебная сказка индонезийской истории. Но сказка не для всех, а для взрослых. С карнавалом плоти, которая разворачивается на его страницах, может соперничать в списке разве что “Искусство воскрешения” Эрнана Риверы Летельера, текст, написанный как и книга индонезийского автора, в традиции магического реализма. Дискуссионными по своему характеру являются книги Джона Бойна (“История одиночества”) и Вьет Нгуен Тана (“Сочувствующий”). Нравственные проблемы, в них затрагиваемые, мало кого оставят равнодушными.
Совершенством стиля, необычной трактовкой античного сюжета отмечен роман Колма Тойбина “Дом имен”. Классическую историю любви (на мой взгляд, псевдолюбви, страсти) предлагает в романе “Одна история” Джулиан Барнс. А вот Джонатан Коу в “Срединной Англии” дает мастер-класс в области написания современной повести временных лет. Сделать нечто подобное в прошлом году пытались российские авторы (Р. Сенчин, М. Кондратова), но, в отличие от британского автора, безуспешно. Здесь же есть все - и размышления над тем как Англия из великой стала средней, обычной, и рассказ об издержках политкорректности, и история Брекзита (от причин до последствий). Ну и, наконец, нельзя пройти мимо экспериментального, остроумного и одновременно уютного романа Али Смит “Осень”. Это все возможные фавориты. Достанется ли кому-нибудь из них премия, мы узнаем осенью.
2024 Все права защищены
