Современный востребованный композитор, математик с докторской степенью, резидент Международного фестиваля классической музыки InClassica - Алексей Шор пришел в музыкальный мир со своей философией и стал его неотъемлемой частью. Сегодня его произведения звучат на знаменитых концертных площадках в исполнении звезд мировой сцены. «Культуромания» поговорила с композитором о вдохновении, любимых музыкальных классиках и творческих амбициях.
- Классическая музыка сегодня – для интеллектуалов и избранных? Она по-прежнему сложна для массового слушателя?
- Знаете, в прошлом был такой период, когда классическая музыка была единственной и самой популярной. Но вкусы меняются, и это естественный процесс. В 60-е годы двадцатого века 90% людей любили The Beatles. Теперь, небось, таких 30%. При этом классическая музыка существует много-много веков. Уверен, у нее всегда есть и будет свой слушатель.
- Пианист Иван Бессонов здесь, на фестивале, после исполнения вашего произведения «С моей книжной полки» ответил мне, что понимание классики все же приходит со зрелостью. Как увлечь молодое поколение серьезными музыкальными темами? Вообще, нужна ли такая задача?
- Я, честно говоря, тоже думаю, что для понимания классической музыки жизненный опыт – вещь полезная. Поэтому ничего неправильного в том, что аудитория классической музыки гораздо старше аудитории на рок-концертах, нет. Тем не менее, люди, которые сейчас сидят на концерте Бетховена, 30 лет назад были на концертах рок-музыкантов.Сколько я себя помню, все жалуются, что классическую музыку любят почти только возрастные слушатели. Но посмотрите – мир меняется, а аудитория у классики остается.
- Как вы относитесь к новейшим тенденциям в музыке – к минимализму и другим современным формам? Мы знаем, что ваши предпочтения – это классическая тональная музыка, которую вы тоже пишете.
- Ну, я ко всем новым вещам отношусь с интересом, только эмоционально они меня мало задевают. Мне интересно послушать, почитать ноты, но если говорить о музыке, которую я люблю, то это, действительно, более традиционная тональная музыка.
- Что вам особенно по душе?
- У меня очень стандартный список любимых композиторов, я ничем не отличаюсь от большинства поклонников классической музыки. Моцарт, Гайдн, Бетховен, Шопен, Шуберт. Из особых интересов … Знаете, я люблю Телемана (Георг Филипп Телеман, 1681-1767, немецкий композитор – прим.), сегодня он почти забыт. Но в целом у меня «стандартный набор».
- Что и кто помогает вам создавать новые произведения? Как вы себя настраиваете? Может, вспоминаете знаменитых классиков?
- Естественно, писать классику и не думать об этих великих композиторах, невозможно. Кроме этого, очень помогает чтение их музыки, партитуры. Также должны сложиться простые жизненные обстоятельства: все же нужно много свободного времени, чтобы можно было на чем-то сконцентрироваться, не прерываться каждые полчаса. Конечно, общение с музыкантами, как на фестивале InClassica – меня это все всегда вдохновляет на написание музыки по возвращении домой.
- Интересны ли вам новые сферы творчества, например, киноиндустрия? Ведь круг слушателей расширился бы в разы. К тому же, по моему субъективному мнению, ваша музыка будет органично восприниматься в кино.
- Да, если честно, я часто слышу такой комментарий, и несколько раз мою музыку использовали как саундтрек. Например, в фильме «Просто шум» (американская версия имеет название Blood on the Crown) есть несколько моих вещей, в том числе, «Колыбельная для Марка» – очень сентиментально-приятное для меня произведение, потому что было написано для моего сына. Моя музыка звучит и в американских документальных фильмах.
Но что касается того, чтобы писать музыку специально для фильмов, сомневаюсь... Может, когда-нибудь такая серьезная возможность представится, и я подробнее подумаю. Мне все же больше по душе сидеть одному в комнате и писать, что идет от души, а не то, что нужно заказчику.
- Вы считаете себя амбициозным человеком в плане музыки?
- В плане музыки, наверное. Не знаю, как определить амбициозность. Мне хочется, чтобы музыка была настолько хороша, насколько я способен это сделать. Я стараюсь.
- Всегда же есть еще и критика. Как вы к ней относитесь, может, как к основе для роста?
- Нет, точно не как к основе для роста. Всем понравиться невозможно. И если есть какое-то количество людей, которым моя музыка нравится, я считаю, что я достиг цели. Критика – это материал для размышлений. Но, тем не менее, это слишком внешняя вещь, чтобы ее можно было называть стимулом. Все же основа роста должна быть внутри самого себя.
- Какое ваше последнее написанное произведение? О чем оно? Что побудило к созданию произведения?
- Это небольшая 12-минутная оркестровая фантазия, посвященная Армении. Страна мне очень близка. У меня долгая дружба с армянским дирижером Сергеем Смбатяном. Меня там всегда хорошо принимает публика. К тому же, мой папа вырос в Армении. И недавно я написал музыку, которая в своем развитии движется от ощущения трагедии до триумфа. Потому что Армении все время выпадают испытания на прочность – часто происходят какие-то неприятности, но люди собираются вместе, восстанавливают порядок.
- То есть получилась такая духоподъемная вещь?
- Я надеюсь.
- Какими своими творческими работами вы особенно довольны?
- Знаете, я перестал как-то объективно оценивать свою работу. Я всегда влюблен в последнюю вещь, которую написал. И уже не пытаюсь внутри себя с этим феноменом бороться. Мое дело – писать. А люди потом решат, какое из этих произведений лучше и останется надолго во времени.
- Как вы ощущаете себя в роли известного современного композитора, который по воле судьбы пришел в мир творчества из строгой математической сферы?
- Чувствую себя хорошо. В музыкальном мире у меня все благополучно сложилось, мои произведения играют потрясающие музыканты с замечательными оркестрами. Это до сих пор имеет ощущение удивительного путешествия в новый мир.
В математической среде мне тоже было комфортно. Математика – тоже драма разных идей. Люди, которые занимаются ею на высоком уровне, тоже очень эмоционально к ней относятся.
- Ваша музыка очень свободная, летящая, эмоционально притягательная. Скажите, когда вы пишете музыку, какие чувства прежде всего хотите передать через нее?
- Одна из замечательных вещей в музыке – это эфемерность этого искусства. Совершенно не обязательно выражать ощущения словами. Ведь ощущения меняются от человека к человеку, от исполнителя к исполнителю. Зависят от настроения, атмосферы в зале. Конечно, в общих чертах могу сказать, что, когда я пишу какой-то кусок музыки, думаю, что это будет напряженный серьезный момент. Но вот происходит его живое исполнение, и этот же момент иногда звучит трагично, а с другим исполнителем – оптимистично. Произведение приобретает свою самостоятельную роль в мире. По-моему, это одна из прелестей музыки.
- То есть музыка для вас – совсем не статика, а постоянное развитие, перемены…
- Да, например, мои чувства, с которыми я писал произведение, проходят, забываются. И от каждого нового исполнения я получаю новые впечатления.
- Развитие композитора идет всю жизнь. Есть ли у вас творческая мечта? Кем видите себя на горизонте 5-10 лет, учитывая, что в жизни вы неожиданно меняли сферу деятельности?
- Думаю, это моя окончательная карьера, я буду продолжать писать музыку. Касаясь будущей творческой реализации, приведу такой пример. Помню, когда был еще почти ребенком, смотрел телеинтервью с одним большим рок-музыкантом, которого я очень любил. Его спросили: ты так многого достиг, о чем ты еще мечтаешь? Он ответил: я хочу написать еще одну хорошую песню.
Ну, вот у меня почти такие же мысли: я хочу написать еще одно хорошее произведение. А потом буду хотеть написать еще одно.
- Интересно, кто же был тот музыкант?
- Пол Маккартни.
- Замечательный пример творческой судьбы. Алексей, желаем вам дальнейших успехов. И спасибо за интервью!
Любовь Мартынова
Фото предоставлено пресс-службой Международного фестиваля классической музыки InClassica. Фотограф Евгений Евтюхов
2024 Все права защищены
