Яна Гладких, режиссер фильма «Красотка в ударе»: «Если зритель в начале фильма не посмеется, в конце он не заплачет»

<h2>Лидером проката в начале августа оказалась российская комедия «Красотка в ударе» — странноватая история девушки Полины (Юлия Александрова), которая после удара по голове вдруг начинает думать, что она невероятно красива. Фильм стал режиссерским дебютом известной актрисы Яны Гладких. </h2> — Яна, вы очень успешная театральная актриса, у вас шикарный список сыгранных ролей — ролей глубоких, серьезных. Почему вдруг режиссура? – А я еще на первом курсе театрального института знала, что потом буду поступать на режиссерский. Собиралась штурмовать ГИТИС и даже не планировала работать в театре. Но к моменту выпуска у меня было уже пять главных ролей в больших спектаклях, поэтому было бы как-то странно отказываться от всего этого. — Конечно, МХТ имени Чехова, главные роли… — Да! Поэтому я решила остаться, тем более что работать под руководством Олега Павловича Табакова было невероятной удачей. В итоге я счастливо отслужила в театре более десяти лет. Но в какой-то момент поняла, что внутри «копится перегной» из нереализованных мечт. И я поступила на кинорежиссуру. — Тогда почему кино? Ведь в одном из ваших интервью 2012-го года вы сказали, что в кинотеатры не ходите, кино не смотрите… — Это правда, не ходила в кинотеатр от слова «совсем». Можно сказать, что я в этом смысле пенсионер. (Смеется). Дело в том, что у меня дома есть отличный проектор, есть диван и есть возможность смотреть те фильмы, которые хочу. А недавно у меня еще появилась подписка на Netflix, так что… Но русские релизы старалась никогда не пропускать. Потому что понимала, что наше кино надо как-то поддерживать, поэтому мне хотелось внести свою лепту, хоть и не очень большую. А сейчас я и сама снимаю зрительские фильмы, поэтому надеюсь на поддержку аудитории. — Яна, «Красотка в ударе» выходит в прокат в крайне сложный для киноиндустрии период. После карантина кинотеатры, наконец, открылись, но валовый сбор составил всего пять процентов от прошлогодних сумм за тот же период. Не боитесь, что все это скажется на судьбе «Красотки»? — Знаете, сегодняшняя ситуация — это вообще страшный сон. Страшный сон режиссера, продюсера… Ведь все, что мы делаем — мы делаем только для зрителя. И единственное, что нас может порадовать — это тот факт, что люди пришли на наше кино и что оно им понравилось. А в случае, когда зал может быть заполнен только на пятьдесят процентов, когда все обязаны сидеть через кресло, когда напряжение еще не сошло… Это своего рода препятствия, которые стоят между человеком и кинотеатром. — Тем не менее, «Красотка в ударе» — это комедия. А многие продюсеры считают, что комедия в сегодняшней ситуации — это самый выигрышный жанр. — Возможно, что так. Но вообще режиссерский взгляд и продюсерский — это диаметрально противоположные вещи. Мы же с продюсерами находимся как бы на разных полюсах. Что, в общем-то, закономерно. — Лебедь, рак и щука? — Нет. Просто у меня свои цели, у них — свои. Но мы, конечно, необходимы друг другу. Потому что режиссер со своими замыслами может в какой-то момент оторваться от земли, улететь в стратосферу. И тут уж не обойтись без продюсера, который вернет его с небес на землю. Это может быть больно, неприятно, но по-другому никак. С другой стороны, хороший продюсер всегда ищет художника, а не банального исполнителя. Ему нужен человек, который приподнимается над землей. — А режиссер всегда должен быть художником? — Да, я верю в это. И не важно, какие проекты ты делаешь: зрительские или фестивальные, чья аудитория не более 300 тысяч человек. Зритель в любом случае идет в зал только к художнику. — Яна, а почему все-таки для своего дебюта вы выбрали комедию? — Я бы сказала, что «Красотка в ударе» – это все-таки лирическая комедия. Я не очень верю в чистый жанр. Мне ближе драмеди. Мой учитель Дмитрий Брусникин говорил, что если зритель в начале фильма или спектакля не посмеется, то он потом не заплачет. Смех — это способ открыть сердце. Это способ расслабить зрителя и до него достучаться. А драма… Знаете, я вообще не понимаю, зачем нужно снимать кино, если в нем нет какого-то драматического стержня и чего-то важного, что ты очень хочешь сказать. — Яна, верну Вас к вопросу по поводу комедии и дня сегодняшнего. Как вам кажется, что нужно сегодня зрителю, пережившему карантин? — Сужу по себе. Сейчас я хочу радоваться жизни и брать от нее все. Ведь меня на несколько месяцев посадили в четыре стены — так было нужно, не могу никого в этом винить. Но теперь мне нужны любовь, дружба, смех, ночные прогулки и прочее. Нужна радость. Сейчас все в ней очень нуждаются. И, как мне кажется, как раз это опьяняющее ощущение свободы наша «Красотка в ударе» дает. — Яна, а есть ли что-то личное для вас в этом фильме? — Я очень близко к сердцу принимаю кое-какие комментарии моей мамы. В фильме даже есть сцена, которую я попросту позаимствовала из жизни. Это эпизод, когда мать главной героини ей говорит: «Зая, а ты приседаешь по утрам? Тебе уже тридцать лет, нужно приседать, иначе попа обвиснет…» — У вас серьезная мама. — У меня очень серьезная мама! И сейчас я могу сколько угодно иронизировать над ее словами, но фразы такого рода на меня очень сильно влияли. — И вы приседали? — Конечно, нет! (Смеется) Хотя бы из чувства протеста. — А что вы можете сказать о вашей героине? Она вам симпатична? — Конечно! Ей постоянно кажется, что социум ее не принимает, что она не вписывается в него. Она работяга, у нее мужская работа, поэтому даже друзья зовут ее Палыч. Но мне это близко, потому что я против иллюзорного образа идеальной женщины, который нам постоянно навязывают. Ведь считается, что ты должна просыпаться уже в макияже, с укладкой и без малейших недостатков кожи… — И что ты обязана носить туфли на шпильках, даже если работаешь комбайнером и с утра до ночи бегаешь по свежевспаханному полю… — Вот-вот! Но я против того, чтобы современную женщину изображали именно так. Современная женщина — это та, которая работает, которая заботится о семье, не забывая при этом заботиться о себе. А безупречные белокурые существа на обложках… Понимаете, некоторых из них я знаю лично. Это очень простые девушки, абсолютно ничем не отличающиеся от нас с вами. Тем не менее, медиа-мир требует от женщины, чтобы она постоянно демонстрировала какую-то плакатную безупречность. Но так не бывает! — Яна, а сложно быть женщиной-режиссером? Да еще и дебютантом, к тому же… — Я абсолютно не испытывала какого-то притеснения и общалась со всеми на равных. Мне вообще кажется, что дискурс про женщин-режиссеров или женщин-топ-менеджеров уже давно в прошлом. Конечно, где-то женщины еще должны бороться за свои права — но мы, слава Богу, уже решаем другие задачи. Правда, в мире кино есть свои особенности: к примеру, считается, что нам не доверяют большие бюджеты. — Одна из очень известных женщин-режиссеров, с которой я разговаривала, как раз сказала , что «наш удел — это комедии и авторское кино». По ее словам, блокбастеры и большие бюджеты женщинам действительно не доверяют. И, кстати, за всю историю существования Оскара, только одна (!) женщина-режиссер получила статуэтку за режиссуру. — Думаю, что мы еще на пути к нашим Оскарам. Но у меня будут очень круглые глаза, если я приду с предложением снять какой-то очень большой проект, а мне скажут «нет» только из-за того, что я девушка. Я буду сильно удивлена. Потому что в моем окружении такая постановка вопроса уже совершенно неактуальна. — Яна, тогда спрошу о том, что меня в вашем фильме насторожило. Вашу героиню бьет муж на наших глазах . При этом Полина, после того как благоверный поднял на нее руку, сама же умоляет ее не бросать, просит у мужа прощения, хотя бил он, а не она и так далее… — А в жизни зачастую так и происходит. Разве нет?! И потом, умоляет его остаться мама героини, что очень важно. К тому же, вы почему-то упускаете тот момент, что в самом начале героиня тоже врезала мужу в ответ, и врезала посильнее, чем он. Почему вы об этом не говорите? Вы хотите в ней видеть жертву-жертву, а все далеко не так однозначно. Правда, мне прокатчики тоже предлагали посадить нашего героя в тюрьму, но я отказалась. — И в итоге получилось так, что мужа в фильме никто даже не осуждает. Мол, бил и бил, с кем ни бывает… — Вам нужно, чтобы кого-то обязательно распяли? А мне важнее те выводы, какие сделала героиня. И те выводы, которые сделала ее мама. Мне важно, как изменился муж. И я хочу, чтобы каждый зритель сам сделал свой собственный вывод, ведь зритель не идиот. Он все поймёт и почувствует без моего указующего перста. Меня со школьной скамьи учили, что это дурной тон. Я не терплю назидание ни в каких жанрах, тем более в комедии. Это последнее дело. Полина решила проблему по-своему — она своего бывшего мужа высмеяла. Лично я ее за это уважаю и вижу в этом силу. Главное, что в дальнейшем она не допустит к себе такого отношения. — Но это же ненормально, когда мужчина бьет женщину. — Конечно, ненормально. Об этом и фильм. Если бы героиня с ним в итоге осталась... — Но ведь она и собиралась остаться с ним. Правда, уже из жалости. — Такое тоже часто бывает в жизни. И мы все знаем такие примеры. Или вы хотите сказать, что все жены бегут в полицию, если их бьют мужья? — Нет, но им нужно объяснять, что рукоприкладство недопустимо. — Объяснять должны родители детям. Кино ничего не объясняет, оно показывает правду и заставляет людей чувствовать. Хорошее кино. И я против суда Линча. Скажу как женщина, которая знает, о чем говорит: я верю, что любовь победит все. Это не значит, что надо всё терпеть и подставлять вторую щеку. Но я против того, чтобы сразу резать глотки. У каждого должен быть шанс, чтобы исправиться. — Яна, тогда такой вопрос напоследок. До двадцатого века в социуме и культуре женщина рассматривалась прежде всего как сексуальный объект. Желанный или нежеланный. Все остальное: мать, подруга мужчины и т.д. было уже менее значимо. Двадцатый век, разумеется, многое изменил, двадцать первый пошел еще дальше. Но в вашем фильме Полина — женщина-начальница, в подчинении которой бригада рабочих — жутко несчастна только из-за того, что она — нежеланный сексуальный объект. Когда же она превращается в объект желанный, у нее все сразу налаживается… — Дело как раз в том, что желанным сексуальным объектом Полина не становится: ей только кажется, что она превратилась в красотку. Она становится желанной не для других, а для самой себя — в этом и фишка. И в моем фильме никто не осуждает девушку, если она мечтает сделать себе новую грудь или исправить нос. Никто не кричит: «Ты должна быть естественной! Да здравствует боди-позитив!» Нет. Я уважаю выбор тех, кто хочет сделать себе операцию. Как женщина, которая выкормила грудью двоих детей, я хорошо их понимаю. И если пластическая операция сделает тебя счастливой, почему бы и нет?! Если твое счастье в том, чтобы быть желанной — пожалуйста! А если ты инженер и хочешь добиться каких-то высот в технологическом прогрессе страны, добивайся, никто тебя не осудит. У одних одни цели, у других — другие. Ты сама делаешь выбор. Я же ничей выбор не осуждаю, просто призываю быть собой. Вера Алёнушкина Яна Гладких - профессиональная актриса, закончила школу-студию МХАТ (курс Дмитрия Брусникина и Романа Козака). Училась на Высших курсах сценаристов и режиссеров (мастерская режиссуры игрового фильма В.И.Хотиненко, П.К.Финна и В.А.Фенченко). Служит в МХТ имени Чехова. Была замужем за Никитой Ефремовым. Фильм в прокате с 13 августа

Кино-театр

Музеи и выставки

Кино-театр

Коллекционирование/Арт-рынок