К.: Когда появился термин «вернакулярный» город, что он означает? И почему он Вас настолько заинтересовал?
АВ.: Термин vernacular пришел из лингвистики, где применяется для обозначения «местных», «региональных», «нестандартных» языков или диалектов. В 1960-х годах исследователи архитектуры обратили внимание, что написанная и преподаваемая история архитектуры охватывает примерно пять процентов из всего построенного человечеством, то есть мы изучаем архитектуру по главным памятникам, по великим сооружениям. Но на самом деле мир состоит и из каких-то других зданий. И очень интересно разобраться, откуда они берутся, как они «сделаны». Так вот, наша жизненная среда в основном сформирована именно той архитектурой, которую затем назвали «вернакулярной». Ее также называют «архитектурой без архитектора»: такие постройки сооружаются без участия профессиональных зодчих. Когда-то все исторические города формировались таким вернакулярным образом, но постепенно они стали застраиваться одинаковыми скучными стандартными коробками, и возник вопрос: «А можно ли по-другому?» Тогда и стали обращать внимания на небольшие, скромные поселения и нашли в них много интересного. Оказалось, что архитекторам есть чему поучиться у непрофессионалов – и не только в технических аспектах (вернакулярная архитектура устойчива, экологична, уместна), но и в понимании города. Я сам долго шел к этой теме, работая в Институте реконструкции исторических городов. Там занимались программами и концепциями возрождения исторических городов. И в рамках этой работы мне было интересно не просто исследовать архитектуру и планировку, а разговаривать с людьми, устраивать социологические опросы, анализировать восприятие городской среды ее обитателями. Чтобы разгадать город, нужно понять, как его воспринимают горожане: они видят его «изнутри», выделяют что-то свое, обращают внимание на места, которые для зодчего могут быть неяркими, незнаковыми. Так, называя свои любимые места, люди говорят о районах своего детства, маленьких второстепенных улочках, зеленых набережных, старых парках… В начале 2000-х годов я участвовал в международном проекте «Земельная реформа Киргизии». В его рамках мы вместе с Александром Высоковским, известным урбанистом, одним из основателем системы правового зонирования в России, внедряли эту практику в одиннадцати городах. И вот однажды мы столкнулись с удивительным древним городом, Узгеном – узбекским анклавом на территории Киргизстана. Оказалось, что он сильно отличается от киргизских городов, большинство из которых сравнительно молоды и похожи друг на друга (это советские поселения бывших кочевников). В Узгене же мы обнаружили наличие уникальных, живых особенностей городской жизни. Этот город состоит из «махалля» - традиционных самоуправляемых образований с советом старейшин, население которых совместно решает вопросы правопорядка, благоустройства, свадеб, похорон и так далее. Причем эта система признана городскими властями: официально город делится на т.н. квартальные комитеты, которые, на самом деле, полностью соответствовали историческим махалля. Так вот, эти живые традиции существуют здесь, возможно, уже два тысячелетия... В итоге мы, с благословения старейшин, выполнили наши Правила землепользования и застройки Узгена в согласии с древней социально-территориальной структурой города. Этот опыт научил меня, что город, в котором живы его собственные, местные градостроительные традиции, может развивать себя сам, и нужно лишь учесть механизмы его самоорганизации. В таком вернакулярном городе жители сами делят его на участки (вернакулярные районы), которые имеют особые названия на городском сленге («Патрики» в Москве, «Куба» в Ростове Великом и так далее). Когда рисуешь карту города по этим признакам, то ты получаешь карту того самого вернакулярного города, который есть и в реальности, и в сознании горожан. Любые градостроительные правила и проекты будут реализовываться эффективнее, если учитывать эту естественную природу города.
К.: То есть речь идет об особых отношениях, которые складываются внутри городских сообществ, внутри районов?
АВ.: Да, эти традиции должны быть живыми. Да, большинство городов изначально развивались естественно, то есть были вернакулярными. Но затем, чаще всего, эта вернакулярность в силу разных негативных для нее процессов (смена населения, снос исторической застройки, массовое жилищное строительство) в них «умирала». Но есть еще удивительные примеры живых вернакулярных городов. Могу назвать Городец в Нижегородской области. В определенный момент моей жизни мне стало интересно, как исследуют и развивают город на Западе, и я поехал учиться в Роттердам, Институт городского развития и жилищных стратегий (IHS – Institute for Housing and Urban Development Studies). Для темы диссертации я выбрал тот самый Городец, где существует кусочек старинной городской среды, восстановленный самими жителями. Это частная жилая застройка улиц Андрея Рублева, Александра Невского, набережной Революции. Причем это деревянные здания, поддерживать которые особенно сложно: дерево – самый уязвимый материал. Я увидел, что многие старые деревянные дома снабжены пристройками, дополнены современными удобствами, но, при этом не только исторические фасады, но и все старые «ядра» зданий любовно сохранены. Владельцы этих зданий – городецкие предприниматели, сохранившие еще старообрядческие традиции, прекрасно понимая их ценность, покупали себе старые деревянные дома в исторической части Городца, реставрировали, «доводили до ума», причем учились друг у друга, перенимали опыт соседей и сохранили их, как и великолепную нижегородскую деревянную резьбу. Выяснилось, что еще есть мастера, которые могут вырезать такие же наличники, как в XIX веке, которые сегодня продолжают преемственную линию развития народного городского зодчества. Причем осуществлена эта «ревитализация снизу» без всякой поддержки от властей. Это уже потом этот симпатичный район города заметили в области, стали проводить в нем областной праздник нижегородских промыслов и ремесел.
К.: Как только в российский город приходят многоэтажки и торговые центры, то эта культура стирается, и все становится типовым?
АВ.: Да, это характерно особенно для больших городов, для того же Нижнего Новгорода: никто не хочется возиться со старым деревянным домом, если на его месте можно построить прибыльную многоэтажку. Но и в Европе не сразу поняли значение такой вернакулярной среды. Скажем, в Скандинавии только к 1960-м годам осознали, что историческая деревянная застройка - это огромная национальная ценность, и появилась общескандинавская программа возрождения деревянных городов. Десятки из них были сохранены, стали наиболее престижными для проживания местами, туристическими центрами, а некоторые вошли в список Всемирного наследия. Такая живая архитектура XVIII – первой половины XX века представляет огромную ценность для современного человека, который устал от стандарта, от одинаковости городской среды в разных частях мира и нуждается в теплоте, рукодельности, уникальности.
К.: Какие города Вы бы посоветовали посмотреть, где можно порадоваться подобным примерам?
АВ.: Я бы рекомендовал съездить в Армению. Там есть прекрасный город Гюмри, историческая часть которого построена в XIX – начале XX века умелыми мастерами-каменщиками – выходцами из Западной Армении. В постсоветский период там, в отличие от Еревана, не случилось строительного бума, исказившего историческую среду. А дореволюционные постройки, в отличии от зданий советского периода, во время землетрясения 1988 года почти не разрушились, и в городе сохранился удивительный и красивый центр. Я вижу, что поток российских туристов в Армению сейчас значительно увеличился, и если кому-то интересно посмотреть настоящий, подлинный старый город, то стоит посетить Гюмри. Там можно полюбоваться целыми ансамблями зданий из черного туфа: местные мастера построили из этого камня целый город – храмы, жилые улицы, школы, украшенные великолепными декоративными деталями, в том числе с восточными мотивами. И хотя многие здания сейчас не в лучшем физическом состоянии, это - настоящий оазис вернакулярной архитектуры. Там сохранились те самые живые городские традиции, о которых я говорил в отношении Узгена и Городца. Скажем, состоятельные люди и сегодня стремятся построить себе в центре дома из черного туфа с традиционной резьбой, а многие мастера (каменщики, резчики, ювелиры и т.д.) являются носителями семейных ремесленных традиций в нескольких поколениях. Такие города – острова живой вернакулярной традиции – сегодня на вес золота, их обязательно надо посещать, любоваться ими, потому что они настоящие, по сравнению и с нашими мегаполисами, и с иными музеефицированными районами.
Фото: Андрей Иванов
2024 Все права защищены
