- В этом году дирекция премии учредила специальную номинацию – «Лучший арт-ответ пандемии», в которой вы представлены с инстаграм-мюзиклом «Мой длинноногий деда». Как пришла идея создания проекта и сколько времени потребовалось для его осуществления?
- На этот материал я смотрел довольно давно. Еще несколько лет назад, когда впервые увидел оригинальный спектакль, он мне показался интересным с точки зрения мюзикла малой формы. Лет шесть назад, когда мы сделали “Рождество О.Генри” в театре Пушкина, мне казалось что сейчас все бросятся делать камерные мюзиклы, потому что, во-первых, это что-то новое и это интересно, а, во-вторых, -- это гораздо меньшие финансовые затраты при равнозначном творческом выхлопе. Время шло, но что-то никто не клюнул. В прошлом году мы сделали “Последние 5 лет” в Театре на Таганке, тоже камерный мюзикл на двоих артистов. Опять никто не последовал нашему примеру. Соответственно, когда произошла вся эта ситуация, которая поставила весь мир на колени, все стали что-то придумывать. Но в основном это касалось зума, скайпа, а мне хотелось найти какую-то другую форму повествования и иную платформу. Плюс ко всему, чтобы история не была притянута за уши к социальной сети и не казалась слишком радикальной, как допустим спектакль БДТ “Вишневый сад” в «Майнкрафте». Хотя форма подачи крутая и моему 8-летнему сыну, которому Чехов пока неинтересен, зашло.
Надо было найти какую-то форму, которая была бы органичной. Тогда я и вспомнил про это произведение, которое на самом деле в оригинале звучит как “длинноногий папочка”, а в русской версии повести “длинноногий дядюшка”. Мы решили немного изменить название. Дальше начали думать, а что же это может быть? Допустим, это переписка и люди все время на расстоянии друг от друга. У нас на самом деле артисты до последнего момента были на расстоянии друг от друга: актриса Юлия Дякина в Москве, а актер Иван Ожогин в Санкт-Петербурге и это было органично и оправданно. Далее мы начали как-то нащупывать формат, к нам подключились коллеги видео-художники из компании “Артнови”, с которыми мы сделали несколько спектаклей в Большом театре и мюзикл “Последние 5 лет” в Театре на Таганке. И так родилась эта история. Изначально мы оттолкнулись от инстаграм-сериала, который называется “Ева сторис” (веб-сериал, основанный на дневниках Евы Хейман, вышедший в мае 2019 года в память жертв Холокоста): что было бы, если у девочки в Холокосте был инстаграм. Мы поняли, что эта форма повествования близка тому, что мы хотим и стали придумывать на этой основе свое.
На первые четыре выпуска у нас ушло порядка 10 дней. Мы пробовали разную стилистику, решали горизонталь или вертикаль, где, как и что должно располагаться. Дальше когда мы уже выработали систему, сделали несколько разных драфтов графики, на каждый новый выпуск требовалось в среднем 3 дня. То есть. чтобы выпуск вышел в среду, мы должны были начать его делать в воскресенье, а лучше в субботу. По сути мы нон-стопом жили этим проектом на протяжении полутора месяцев. Это действительно был серьезный и долгий процесс. Перед тем, как начать снимать что-либо, наш музыкальный руководитель записывал фонограмму: сначала это были клавиши, потом оркестр записывал свои партии, звукорежиссер это сводил.
Я снимал видео с собой, чтобы артисты воспроизводили мизансцены, ребята это записывали, дальше начиналась работа видео-художников.
- Собираетесь ли переносить этот мюзикл в офлайн-формат?
- Собираемся. Более того, уже с несколькими театрами я разговаривал по этому поводу и даже с одной телекомпанией обсуждаем вопрос живого показа спектакля в прямом эфире. Но что касается театров, то пока, к сожалению, ничего непонятно. Ведь к началу нового сезона во всех театрах образовалась “пробка” из тех спектаклей, которые должны были состояться в течение месяцев, когда мы сидели дома. И конечно во всех театрах бюджетные проблемы, и каким бы камерным не был мюзикл, это все равно музыкальный спектакль и в него должны быть вложены средства.
- Можете ли вы сказать, что время пандемии в какой-то мере открыло новые возможности для творчества?
- Безусловно. И заставило мозги работать быстрее, иначе. Но я не могу сказать, что есть в этом что-то однозначно положительное. Люди теряют работу и многие мои коллеги, артисты, музыканты вынуждены пойти работать кто в доставку, кто в такси. Ничего хорошего в этом нет. Но с точки зрения разминки ума, фантазии -- да, это заставляет работать. Просто цена этой разминки слишком высока. И если бы меня спросили: “Выбирай, с разминкой или без?” -- я бы крепко призадумался. В нашей стране мы еще строим какие-то планы и уже даже мероприятия проходят вживую, а у наших коллег в Америке и Лондоне все закрыто до января будущего года. Для Бродвея, где все театры частные -- это трагедия. Люди вынуждены платить аренду, зарплаты артистам, а дохода нет. Это гигантская трагедия для всего культурного сообщества.
- Еще одна номинация – «Лучший музыкальный спектакль» и ваш «Ромео против Джульетты: 20 лет спустя». Со времени премьеры прошел почти год. Оправдались ли ваши ожидания? Как публика приняла обновленного Шекспира?
- От Шекспира в нашем спектакле остались только два персонажа -- Ромео и Джульетта, остальные -- это придуманные Кареном Кавалеряном персонажи абсолютно новой пьесы. Я видел один спектакль-фантазию на тему комедии Шекспира, он назывался “Прогнило что-то”. Прекрасная комедия о том, как Шекспир и его современник соревнуются в том, кто лучше напишет пьесу про омлет. У одного получается омлет, а у другого Гамлет.
Еще один спектакль, который называется “И Джульетта” я смотрел уже в декабре прошлого года, после выхода нашего спектакля. Про то, что было бы, если Джульетта не захотела умирать вместе с Ромео. Прекрасное шоу с песнями Backstreet boys и Бритни Спирс.
Фантазировать на эту тему можно много, как показывает время. При всем при том, это всегда довольно рискованная штука, когда ты делаешь сиквел или приквел к столь известной истории. Ни у меня, ни у моих коллег не было уверенности в том, что зритель валом повалит на спектакль, а впоследствии так и получилось. При том, что не было никакой рекламы, только сарафанное радио. Даже учитывая, что премьера прошла в трудное для театра время, а именно в летний сезон и несмотря на тяжелые температурные условия -- начало прошлого лета было весьма жарким, нам приходилось открывать все двери в зале, чтобы можно было дышать. Все это зрителей не смущало. На протяжении всего сезона каждый спектакль был аншлаговым и конечно всем нам, создателям, это было очень приятно.
- Возобновятся ли показы спектакля после официального открытия театрального сезона?
- Да, планируем. Спектакль очень успешен, а показывается не так часто в силу большого репертуара Театра Оперетты. Кассовые постановки в Театре Оперетты живут не один сезон. Вспоминаю спектакль “Маугли”, в котором я дебютировал на сцене как артист (август 2005 года), этот спектакль до сих пор показывается и собирает полный зал.
-- Вы совмещаете работу над детскими и взрослыми спектаклями. В чем специфика? К чему питаете большую склонность?
- Нескучный яркий театр, он может быть детский, взрослый, комический или трагический. Главное, чтобы не был однотипный, унылый или чрезмерно заумный. Последняя постановка в МОГТЮЗе “Питер Пэн” (также номинированный на “Звезду театрала”) -- я бы не назвал его совсем детским спектаклем. Мы вернулись к первоисточнику и тому, что это достаточно трагическая история. Многие биографы Джеймса Барри, жизнь которого была несчастлива, полагают, что свою боль писатель трансформировал в этом произведении. Дети, которые встают на подоконник и летят на остров “Нет-и-не-будет”, это по некоторым версиям дети, которые выпали из окон, т.е. неживые дети. И если копаться в этой истории, то она ближе скорее к “Повелителю мух”. В оригинальной повести Барри очень много примеров детской жестокости. Мне хотелось усидеть на двух стульях, что в итоге получилось. Может звучит немного по-садистки, но когда я сижу на спектакле и смотрю с режиссерского места в зал, мне всегда любопытно: “Весь зал плачет или только мамы?” Если к ним присоединяются папы -- класс! На самом деле, я не очень люблю откровенно детский театр и когда мы обсуждали идею спектакля, то сразу договаривались -- давайте делать этот спектакль без “тюзятины”, мы рассказываем взрослую историю.
19-20 сентября мы планируем открыть сезон в областном ТЮЗе спектаклем “Питер Пэн” и всех зрителей ждем. Мы рекомендуем спектакль зрителям от 10 лет и на всех афишах пишем об этом. К сожалению, не все обращают на это внимание и считают, что если можно в 10 лет, значит можно в 8,7,6, а когда спектакль начинается с бомбардировки самолета, то конечно маленькие детки начинают пугаться, плакать. Именно поэтому, практически перед каждым спектаклем, когда у меня есть возможность, я выхожу со вступительным словом. Говорю о том, что, если родители пришли с очень маленькими детьми -- это их ответственность, потому что буквально через несколько минут будет громко, дымно и может быть даже страшно.
- Работа над мюзиклами и работа над оперными спектаклями: в чем для вас разница?
- В плане организации она практически не отличается, разве что в опере на законодательном уровне времени уделяется меньше для репетиции. Т.е. мюзикл я могу репетировать 7 часов подряд с часовым перерывом, а репетировать оперу -- нет, потому что ни солисты, ни оркестр столько часов подряд работать не могут. Конечно, оперная музыка и партитура сложнее и местами разнообразнее, чем партитура мюзикла. Но с точки зрения мизансценирования, она иногда статичнее, потому как музыка сложней и порой солисту просто нужно стоять на месте, чтобы взять высокую ноту, и ты не можешь в это время заставить его летать, как в мюзикле. В остальном же по большому счету, музыкальный театр, где главным мотором является музыка, мало чем отличается. Просто есть талантливые спектакли, а есть неталантливые.
Когда мы делали огромную 3-х часовую оперу “Сказка о царе Салтане” в Большом театре -- то количество технологий, хореографии, сложных постановочных костюмов, полетных устройств и всего остального, задействованного в этом спектакле, заставит позавидовать очень многие мюзиклы.
-- Расскажите о своих планах.
- В ближайшем будущем у меня четыре больших музыкальных спектакля в разработке -- и по отечественной драматургии и по зарубежной. Есть большое кино, съемки которого мы, к сожалению, не начали в связи со сложившейся ситуацией. Еще в планах другое, камерное кино, которое начали разрабатывать и если все сложится удачно, то съемки начнем уже этой зимой. Планов много, но как показывает практика, хочешь насмешить Бога, расскажи ему о своих планах. Поэтому все это даже не планы, а намерения. Я намерен много работать, ставить новые спектакли, снимать кино, а дальше время расставит все по своим местам.
Марина Рева
2024 Все права защищены
