- В мир музыки вы пришли как скрипач. Были солистом Азербайджанского Государственного камерного оркестра имени Кара Караева. Но позже уехали в Кёльн обучаться дирижерскому мастерству. С чем было связано это решение?
- В детстве, когда я впервые услышал Девятую симфонию Бетховена и звучание разных музыкальных инструментов, мне захотелось научиться играть на всех. Я понимал, что это невозможно. А позже осознал, что ощущение причастности к игре каждого оркестранта есть именно у дирижера.
За шесть лет работы в оркестре в Баку к нам приезжало много дирижеров, и все они меня в той или иной степени мотивировали. Со временем я понял: мне сложно воспринимать чужую трактовку. Появилось собственное видение исполнения произведений. И других вариантов, как самому становиться дирижером, уже не было.
- Дирижирование – ступень зрелости?
- Безусловно.
- То есть, когда вы к этому решению подошли, у вас уже было понимание, как должно быть?
- Еще не совсем. Но такое понимание уже формировалось. И я решил полностью поменять жизнь, поехал в Кёльн поступать на дирижирование в Высшую школу музыки, именно в класс профессора Михаэля Луига. И после обучения с отличием сдал экзамен по своей специальности.
- Как сейчас ощущаете себя в роли дирижера? Есть ли музыкальные амбиции?
- Я не дал еще себе ответ на вопрос: амбиции – это хорошо или плохо? Думаю, все же амбиции – это хорошо, а эго – плохо. Вот эго все-таки у меня нет, а амбиции есть.
Цель я себе поставил. Моя мечта – продирижировать амстердамским Concertgebouw, в одноимённом зале. У этого оркестра невероятная энергетика, звучание и, конечно, легендарная сцена, на которой выступали величайшие дирижёры и солисты, в том числе и мой любимый Малер. Не знаю, как они это делают, но слушаю их с восхищением.
- Как вы мотивируете музыкантов, чтобы добиться максимально совершенного звучания?
- Вы правильно заметили, что их нужно мотивировать. Излишняя твердость не работает. Если кнутом можно добиться дисциплинарных каких-то результатов, то звучание получается скорее «задушенным» у такого оркестра.
Поэтому самое сложное – найти вот эту золотую середину. Чтобы и не боялись дирижерских наставлений, и не были слишком расслабленными.
- То есть оркестр – это как большой ребенок?
- Сто процентов. Быть дирижером – значит быть музыкантом, педагогом, философом.
- А что вы скажете про исполнение: ближе классическая форма или ищете свое авторское звучание?
- Я очень бережно отношусь к партитуре. И стараюсь в первую очередь найти все, что пытался выразить композитор. Прав я или нет, мне судить сложно. Но я пытаюсь найти максимум. И счастлив, что живу именно в это время. Объясню. На мой взгляд, в 60-70 годах XX века интерпретация барочной, классической музыки, была, мягко говоря, неправильной. Сейчас, если мы играем барочную или классическую музыку, практикуем аутентичное исполнение. Мы стараемся, исходя из экспертной литературы, играть максимально аутентично, даже на модерновых инструментах.
Есть, естественно, у нас и какие-то советские традиции. Приведу пример. У меня был концерт на родине, в Баку. Симфония № 40 Соль минор Моцарта. И когда исполнял часть Andante, все ожидали, что там будет привычный темп, а я сделал это в два раза быстрее. Исходя из того, что Andante Моцарта и Andante сегодняшнее сильно отличаются. Равно как и Adagio у Гайдна. В те времена темпы были, как ни странно, быстрее. Я сделал аутентично и встретил очень большую критику от наших корифеев: «где медленная часть, как так можно»? Но не жалею, что исполнил именно так. Если вы заглянете в партитуру, увидите, что композитор всегда оставляет небольшую возможность для вольности. Именно там я ее и использую. Но ни в коем случае не иначе – не люблю менять то, что написал композитор.
- Как дирижер из страны Востока, вы любите привносить в исполнение больше эмоциональности, больше красок?
- Да, абсолютно правы.
- Если говорить о национальных школах, то музыкальный мир сегодня открыт для интеграции?
- Мне кажется, абсолютно открыт. Здесь, на фестивале InClassica представлено множество культур, большое количество оркестров, дирижеров, солистов. Это все дает потрясающий результат.
- Опыт такого взаимодействия важен для музыканта?
- На сто процентов. Ни в коем случае нельзя засиживаться. Ведь что такое развитие? Это расширенный кругозор, мировоззрение, возможность видеть разные культуры, интерпретации.
- Европейский и восточный музыкальные миры сейчас сближаются или?..
- Если мы говорим об академической музыке, то, конечно, сближаются. Если говорим о традиционной музыке, то, думаю, каждый остается в своем.
- Стараетесь ли продвигать звучание национальных инструментов, культуру своей родины? Не в рамках Азербайджана, а шире.
- Это очень хороший вопрос. Наши национальные инструменты, например, тар или кяманча, в составе оркестра воспринимаются, как правило, с интересом. Мы часто исполняем увертюру из оперы «Кёроглы» нашего выдающегося композитора Узеира Гаджибейли. И когда есть возможность, всегда включаем в состав тариста. Звучание тара придает окраску этому произведению.
- Вы – участник международного фестиваля InClassica, который в сентябре с успехом завершился в Дубае. Мне кажется, это довольно неординарный фестиваль – европейская музыка на восточной земле. Как вы считаете?
- Да. Несмотря на то, что здесь построена грандиозная Dubai Opera, мероприятия такого масштаба здесь еще никогда не было. Публика была совершенно разная. Концерты посетило много экспатов. И заметно, что часть публики приходила на определенных музыкантов. Я думаю, с каждым годом классические концерты в Дубае будут вызывать всё больший интерес и среди местного населения.
- Чем этот фестиваль отличается от исторических европейских мероприятий, существующих уже многие десятилетия?
- Вы знаете, InClassica – это уникальный фестиваль. Он замечателен тем, что совместил в себе и фестиваль, и Ближневосточную академию классической музыки, в которой я принимаю участие.
И подобное сочетание – студенты и топовые оркестры, солисты, дирижеры – это просто фантастика, я такого, если честно, не припомню ни на одном фестивале. Конкурсы, мастер-классы, музыкальная академия шли параллельно с фестивалем. И безусловно, InClassica — это наше общение друг с другом, новые знакомства, возможность собраться вместе и обсудить актуальные темы. Здесь я познакомился с потрясающими людьми и безумно рад этому. Хочу сказать огромное спасибо Константину Ишханову, президенту Европейского фонда поддержки культуры за приглашение к участию. Надеюсь, этот фестиваль будет развиваться и будет жить.
Интеграция всегда важна. Люди с удовольствием изучают разные культуры. И я, как музыкант, хочу продвигать азербайджанскую музыку. Рад, что люди потихоньку знакомятся с нашими композиторами и открывают для себя такие имена, как Узеир Гаджибейли, Кара Караев, Фикрет Амиров, Ариф Меликов, Акшин и Франгиз Ализаде и многих других.
- А проходили ли ваши концерты в Москве? Мне кажется, в этом большом субкультурном городе у вас обязательно будет своя публика.
- Пока нет, хотя такие планы существуют. Буду с нетерпением ждать случая выступить в российской столице.
Любовь Мартынова
Фото: фотограф - Алексей Молчановский, предоставлено пресс-службой InClassica
2024 Все права защищены
