Имя 48-летнего Андрея Никитина-Перенского хорошо известно среди просвещенной части русскоязычной диаспоры за рубежом. Он основатель и владелец двух некоммерческих электронных библиотек — ImWerden и «Вторая литература». А ещё прирождённый просветитель, неутомимый трудоголик, бескорыстный подвижник, не предающий забвению лучшие традиции русской интеллигенции
— Андрей, вы, очевидно, из семьи библиофилов?
— Частично — да, мои бабушки-дедушки были большими любителями книг. Родители — в меньшей степени. Правда, на их взрослую жизнь пришлось время самого цензурированного книгоиздания.
— Еще студентом МАДИ вы занимались просветительством, печатая в газете «За автомобильно-дорожные кадры» биографические эссе о тех, о ком большинство вчерашних школьников, скорее всего, имели довольно смутное представление, — Николае Карамзине, Аполлоне Григорьеве, Иннокентии Анненском, Семёне Надсоне, Осипе Мандельштаме... А что за казусная история с вами случилась в газете «Молва», которая выходила на факультете журналистики МГУ?
— Я написал — шёл 1993 год — довольно большой отклик на выход собрания сочинений Анри де Ренье. Его имя вычитал в интервью с Иосифом Бродским ранее и уже успел купить пару редких томиков издательства «Academia», в которые вошли небольшие романы «Амфисбена» и «Встречи господина де Брео» в переводе Михаила Кузмина, прочитал эссе о нём в книге «Лики творчества» Максимилиана Волошина. В общем, к тому времени я уже довольно много знал об этом самом французском, по определению Бориса Эйхенбаума, «из всех французских писателей». Принёс статью в «Молву», и там сразу согласились её напечатать. Через пару недель, не дождавшись информации о публикации, поинтересовался, чем дело кончилось.
При входе в редакцию лежала подшивка газеты. В одном из последних номеров нашёл свой текст и увидел, что он без подписи, а вся страница подготовлена «под редакцией такого-то», то есть выходило, что «такой-то» и является автором. Я, конечно, возмутился: «Как же так?..» На что мне ответили: «Ваша фамилия слишком длинная и не влезла…» Я с юности подписываю мои «труды» двойной фамилией — Никитин-Перенский, то есть отцовской и маминой девичьей. Эта фамилия — дань памяти моему деду по маминой линии: кроме того что он был настоящим библиофилом, сам писал в юности.
— В 1996 году с дипломом инженера вы приехали на ПМЖ в Германию, в университетский Аугбург. В итоге в августе 2000 года дорога всё-таки «вывела» вас к литературе. Как долго обдумывали своё решение открыть некоммерческую электронную библиотеку ImWerden?
— Довольно быстро и неожиданно я понял, что мой диплом машиностроителя даст мне в Германии рабочее место. Поэтому, освоив более или менее немецкий язык, нашёл работу конструктора. А читать и искать русские тексты я не переставал никогда и, как только появилась возможность обзавестись персональным компьютером, сразу стал на нём собирать книги. В Москве я «выпускал» самиздат-книжечки ещё на пишущей машинке в 1989 году, в Германии тоже поначалу распечатывал и сшивал брошюрки, которые затем раздавал знакомым. Ведь тогда читать с экрана было настоящей мукой для глаз... А когда увидел, что в интернете можно делиться своим архивом, тут же открыл свой собственный сайт. Кроме того, с собой я привёз записи авторского чтения стихов Иосифом Бродским, Анной Ахматовой и Борисом Пастернаком. А аудиозаписи только и можно было выложить для всеобщего скачивания. Так и родилась библиотека.
— Название библиотеки ImWerden переводится с немецкого как «В развитии», «В становлении»…
— Сам иногда поражаюсь, насколько точное название я выбрал. Оно совсем непривычно русскому слуху, но означает именно то, что я хочу подчеркнуть, — постоянное самосовершенствование, самообразование. Библиотека обзаводится новыми авторами, новыми книгами. Часто совершенно неизвестные мне авторы присылают свои книги, начинаю читать их и вижу — да, это необычно, оригинально, умно и познавательно. Библиотека растёт, а вместе с ней растёт мой круг интересов и знакомств. А конца — не видно, планов и идей множество.
— «Основной принцип — добротность электронного переиздания» — с вашим утверждением, думаю, согласится каждый, кто обращался в ImWerden. Что бы вы добавили к отличиям вашей интернет-библиотеки от других, которых повсюду немало?
— Кстати, не так-то и много добротных библиотек — по пальцам пересчитать.
— Не назовёте их?
— На сегодня самое большое частное собрание — Публичная библиотека Вадима Ершова. Недавно Александр Белоусенко возобновил свою библиотеку. Очень много старых книг добротно отсканировано в РГБ и выложено целиком в открытый доступ… Мне всегда хотелось, чтобы книги в Сети были доступны в «первоначальном», изданном виде, чтобы читатель мог увидеть бумажную страницу с текстом. При этом качество изображения должно быть максимальным при не очень большом объёме файла. И книга должна быть максимально свободной от маргиналий читателей. Основное же отличие от других — избранность. Я не выкладываю откровенную попсу и графоманию. Правда, иногда, для полноты картины, всё же проникают ко мне «графы хвостовы», но только затем, чтобы читатель сам разобрался в их месте в истории литературы.
— Насколько ваши личные читательские предпочтения сказываются на комплектовании библиотеки?
— Раньше, ещё лет десять назад, очень сказывались. Но со временем — всё меньше и меньше. Я всё больше склоняюсь к тому, что библиотека теоретически должна быть собранием всего — читатель имеет право доступа к любой книге, к любому тексту и сам вправе решить для себя, что ему дорого, а что нужно только как предмет изучения. Здесь главным ограничителем является поиск книг для сканирования.
— Где их ищете?
— Германия, как, собственно, и любая другая заграница, приучает к бренности бытия. После смерти старых эмигрантов всё их имущество подвергается строгой оценке потомков. Как правило, дети-внуки уже с трудом говорят по-русски, многие живут в очень стеснённых квартирных условиях, в других странах. Я далеко не единожды сталкивался с тем, что русские книги выкидывают... Уже не один раз мне, обросшему со временем некоторым кругом знакомых, приходила весть о том, что люди хотят отдать книги в хорошие руки. Это — значительная часть пополнения моей электронной библиотеки, есть и специальный список основных книгодарителей — каталоги книг, отсканированных из их библиотек. Кроме того, из всех поездок я привожу с собой чемодан книг. Иногда дарят книги с историей, с дарственными надписями — так мне подарил почти всё своё собрание лондонец Ефим Славинский, ставший настоящим другом библиотеки. Когда человек отчётливо понимает, чем я занимаюсь, он готов мне многое отдать. И ещё я покупаю книги, журналы и газеты в интернете. Порой удаётся приобрести уникальные издания за бесценок. Пару раз мне посчастливилось купить редкости, продаваемые наследниками, а то и случайным букинистом, забравшим книги из квартиры умершего. Именно так 19 декабря 2011 года я «получил» за двадцать евро библиотеку одного из начальников радио «Свобода» Вэйна Брауна на аукционе у немецкого букиниста, который забрал его книги и, не понимая даже названий и имён авторов, не смог позволить себе сдать их в макулатуру — выставил на аукцион за один евро.
— Сегодня библиотечный фонд ImWerden — это...
— ...тысячи книг, которые мне подарили, сотни, которые я купил, и многое, что я беру в библиотеках: Баварской и Толстовской — наших больших мюнхенских книгохранилищах. Также мне дают книги с возвратом частные собиратели на сканирование. А ещё это книги, присланные их авторами. Кроме того, беру книги и из других электронных библиотек, если они мной всё равно запланированы, упоминая тех, кто их сканировал.
— Кто из известных деятелей эмиграции вам помогал или вас вдохновлял?
— В первый раз я попал в Париж в 2005 году. Но зато сразу к Марье Васильевне Розановой. Так получилось, что моим собеседником в Мюнхене был Вадим Перельмутер, который хорошо знал ее и ее уже покойного мужа Андрея Синявского. Он спросил меня, не хочу ли выложить в Сеть их журнал “Синтаксис”. О «Синтаксисе» Александра Гинзбурга, выходившем в середине XX века, я имел некоторое представление, а вот о журнале Розановой услышал тогда в первый раз. При мне Перельмутер позвонил в Париж, и на вопрос с того конца провода, когда смогу приехать, я не мешкая ответил «Послезавтра», поскольку наш разговор был буквально накануне отпуска. И через день мы сели в машину и всей семьёй прикатили в Фонтене-о-Роз.
— Какое впечатление Розанова произвела на вас? Это встреча с ней вдохновила вас на создание электронного архива зарубежья, иными словами, ещё одной библиотеки — «Вторая литература»?
— Неизгладимое впечатление. Встреча с такими личностями как она, — большое счастье. Кроме того, я оказался в доме, от пола до потолка заполненном книгами. Здесь я не только вспомнил знакомые корешки советских изданий, но и убедился в том, что в эмиграции действительно существовала параллельная литература. Тысячи книг, журналов, масса политической и исследовательской, документальной литературы. Сама Марья Васильевна просто занялась моим образованием и воспитанием. Многие её житейские мудрости прочно засели в моей голове и помогают сегодня не только в общении, но и просто в быту, за что я ей безмерно благодарен.
И до встречи с Розановой я сканировал некоторые эмигрантские издания, но их было очень мало. Как только техника позволила сканировать лучше и быстрее, я стал уделять отдельное внимание эмигрантике. А поскольку она совершенно отлична от советской, даже самиздатовской литературы, решил посвятить книгам, журналам и газетам «второй литературы» — этот термин ввёл Андрей Синявский — отдельный сайт, носящий теперь его имя. Во «Второй литературе» есть, кстати, и свой уникальный аудио- и видеоархив, например аудиозапись лекций Синявского в Сорбонне.
— Много ли у вас раритетных изданий?
— Очень сложный вопрос. В последнее время я сталкиваюсь с невероятной данностью: книги, вышедшие пятьдесят лет назад крошечными тиражами, легче найти, чем те, что изданы буквально три-четыре года назад. Сегодняшние тиражи меньше тех, что были в XVIII веке. Поэтому что считать редкими и раритетными изданиями? Иногда мне удаётся найти что-то уникальное. Заниматься специальными поисками раритетов мне не очень позволяет финансовая база. Я не веду счёт редкостям. Главное — для создания электронной книги нужен, хотя бы на время, её бумажный оригинал. Очень часто его просто невозможно найти. Иногда улыбается удача.
В последние месяцы впервые за двадцать лет я занялся целевым поиском спонсоров. Периодически подворачивается случай приобрести редкие книги первой половины XX века по вполне реальной цене. Те, которых нет даже в большинстве государственных библиотек. Однако общая сумма предполагаемых покупок уже перешагивает за мои личные возможности. Бывает очень обидно, когда за очень небольшие деньги раритеты уходят в частные собрания и не становятся доступными тысячам читателей, хотя бы на экране монитора или телефона. А собирая с желающих по совсем незначительной сумме на Patreon, в итоге можно пополнить интернет действительно редкими, уникальными изданиями.
— Раскроем каталог «Читает автор» — собрание чтений писателями своих произведений в аудио- и видеоформатах, вскользь вами уже упомянутых. С какой записи он начался?
— С Бродского. Ещё в Москве я не пропускал ни одного показа документальных фильмов с его участием. Тогда дома уже был видеомагнитофон, и я записывал все эти фильмы на плёнку. Меня потряс тогда фильм Натана Федоровского и Харальда Людерса — «Продолжение воды» (1991), в котором Бродский читает мои самые любимые стихи — «Венецианские строфы». Как только я обзавёлся своим сайтом, переписал звуковую дорожку в mp3 и выложил на сайт.
— Какой записью вы особенно дорожите?
— На сегодня самоё дорогое — запись беседы Дмитрия Быкова с Майей Туровской 26 сентября 2018 года. Майю Иосифовну я часто видел на мюнхенских литературных вечерах, но всё не решался к ней даже подойти. А тут в июне того же года меня, как автовладельца, попросили отвезти её в литературный клуб на встречу с Владимиром Войновичем, куда я тоже был приглашён. По дороге мне удалось, превозмогая робость, рассказать ей о моей электронной библиотеке. Потом я был несколько раз у неё в гостях, водил её гулять и слушал-слушал-слушал её рассказы о довоенной Москве… Я был очень рад, счастлив, что мне выпала честь с ней общаться. А потом в Мюнхен впервые приехал Быков с литературными чтениями. Я был с ним чуть-чуть заочно знаком — нашей общей подругой была и есть Марья Васильевна Розанова, да ещё и в Мюнхене нашёлся общий друг — Игорь Петров. И довольно быстро мне удалось с Быковым разговориться. И сразу пришла в голову идея отвезти его к Туровской. Они были давно знакомы, но адресов-телефонов друг друга не знали. Быков с радостью согласился на встречу, у него уже была идея сделать с ней настоящее интервью, накоплены конкретные вопросы. Я присутствовал при этом разговоре и довольно быстро сообразил включить запись на телефоне. Позже я много-много раз переслушивал этот разговор. И я очень рад, что мне удалось большую часть его записать. Здесь важен и голос, и интонация, акценты и реплики — всё то, что в печатный текст никак попасть не может.
— В Мюнхене диаспора русскоязычных писателей, кажется, довольно значительная. У вас есть с ними точки взаимодействия?
— Конечно, есть. В Мюнхене живет много хороших литераторов. Часть из них — уже авторы ImWerden и «Второй литературы». Например, Борис Хазанов в представлении не нуждается. Его книги — гордость моих библиотек. С ним я хорошо знаком. К сожалению, Владимир Войнович нас оставил... С ним я был знаком совсем немного, он был очень дружелюбным и открытым.
— Продвигаете ли вы и каким образом произведения малоизвестных, незаслуженно забытых писателей из того же русского зарубежья — эмиграции первой, второй, третьей волн?
— Замечательный вопрос! Это одна из главных моих целей. Что-то мне удаётся найти самому, что-то я узнаю, например, из передач Дмитрия Быкова, ищу и сканирую упомянутые книги. Добавляю в комментарии в Facebook ссылки на книги тех авторов, о которых пишут другие. Ищу биографии авторов, иногда обращаюсь к аудитории Facebook за помощью.
Уверяю вас, в эмиграции было очень много значительных исторических персоналий — авторов удивительных книг, о которых мы всё ещё ничего или почти ничего не знаем. И наличие электронной книги — единственный способ сделать их тексты доступными. Это совершенно некоммерческая литература. И нет и не может быть надежды на то, что всё переиздадут в России на бумаге. Да и копия оригинала всегда интереснее нового издания. Многие авторы, кстати, совершенно не переносили новую орфографию и до 1950-х годов требовали печатать их с ятями и твёрдыми знаками. Как же можно теперь издавать их в новой орфографии?
— Ведёте ли статистику посещений библиотек?
— Да, статистика есть. Сегодня сайт библиотеки ImWerden посещают в день полторы-две тысячи человек, вместе со скачивающими файлы книг напрямую, без захода на сайт — это шесть-семь тысяч в день. «Вторую литературу» — относительно немного, соответственно — триста и тысяча, что тоже показатель относительного незнания литературы эмиграции. Количество посетителей растёт год от года, но не очень быстро.
— Высока ли активность ваших читателей, кто они по образовательному составу, из каких стран?
— Многие из них заходят в библиотеку постоянно, раз в несколько дней. Благо я добавляю книги почти ежедневно. Судя по отзывам, библиотеки пользуются большим спросом в научной филологической и исторической среде. Шестьдесят пять процентов читателей из России, восемь процентов — из Украины, пять процентов — из Америки, остальные — со всего мира, со всех континентов, от Чили до Новой Зеландии, от Японии до Аляски.
— Что читают?
— Абсолютно всё. Наибольшей популярностью пользуются аудиозаписи Анны Ахматовой, Сергея Есенина и Александра Блока. Постоянный спрос на то, что входит в школьную и студенческую обязательную программу. Что же до востребованности новых поступлений... Если в соцсетях сделают достаточно линков, то бывает, что свежевыложенное расходится большим «тиражом», чем лежащее относительно давно.
— Какие книги в рейтинге наиболее читаемых?
— Вот прямо сейчас и посмотрим. На первых местах: «Один день Ивана Денисовича» Александра Солженицына, «Чётки» и «Реквием» Анны Ахматовой, «Этимологический словарь» Макса Фасмера, «Повесть временных лет», «Превращение» Франца Кафки и «Новая азбука» Льва Толстого.
Очень многое зависит от попадания ссылок на библиотеки ImWerden и «Вторая литература» на самые посещаемые студенческие и школьные сайты.
— А какие самые популярные разделы и жанры?
— Русская литература XX века, которой я уделяю большое внимание, и есть самый популярный раздел. А из жанров — мемуаристика.
— Кто из писателей неизменно в первых рядах?
— Ну, как уже говорил, Ахматова. Для меня важны Андрей Платонов, Мандельштам и Бродский, которому я из-за проблемы с авторскими правами вынужден уделять мало внимания.
— Меняются ли запросы читателей со временем?
— Думаю нет. Но я получаю всё больше писем с просьбами найти ту или иную книгу. Часто мне удаётся это сделать. Чем книга новее, тем, к сожалению, меньше, повторяю, возможности её найти. Впрочем, и книги начала XX века — большая редкость.
— По вашим наблюдениям, число продвинутых читателей, «требующих» серьёзные книги, неуклонно падает?
— Я так не считаю. Напротив, их количество растёт и, что интересно, запрос читателей бывает необычен. Интернет очень помогает и в поиске информации, и в общении, и в объединении единомышленников.
— Где и почему больше всего любят русскую литературу?
— Думаю, русская литература была, есть и будет любима во всём мире. Прожив больше двадцати лет в Германии, убедился в том, что немцы с неизменным интересом читают русские романы.
— Бумажная книга и электронная — их «интересы», на ваш взгляд, не пересекаются?
— Нет, не пересекаются, а идут очень дружно параллельно. Наличие электронных книг — это выход из тупика. Сегодня книг так много, а места дома так мало, что даже по этой простой объективной причине в домашней библиотеке много книг не разместить. Если же человек любознателен, то ему необходимо огромное количество источников информации. В то же время невозможно и требовать от читателя всё купить. Ни с какой зарплатой рядового служащего этого не сделать. И в бумажные библиотеки не набегаешься. А потому должны быть бесплатные книги и бесплатные электронные библиотеки. Не забудем и о том, что сегодня иной раз не читатель ищет книгу, а книга ищет читателя.
— То есть?
— Для очень многих авторов сегодня важнее быть читаемыми, а не покупаемыми. А бумажная книга, в отличие от электронной, всегда стоит денег.
— Жить в XXI веке и не мыслить его высокотехнологичными категориями вряд ли возможно. С чем вам, как библиотекарю и издателю, не хотелось бы, но приходится считаться?
— Пожалуй, авторское право — самая большая проблема и даже ошибка. Кажется, что всё правильно — за книги надо платить. Но в итоге мы приходим к нечтению. По закону семьдесят лет со дня смерти автора право на его произведения находится в руках наследников — это чудовищно много и совершенно ничем не оправданно. Подумать только: рассказы Ивана Бунина, написанные в конце XIX века, до сих пор нельзя открыто выставлять в интернет! Для молодежи — это как для нас позапрошлое столетие — Херасков!.. Представим себе, что автор пишет роман в двадцать лет. Потом живёт, дай ему Бог здоровья, до девяноста пяти, а потом семьдесят лет его наследники распоряжаются этим романом. В итоге почти 150 лет после написания издатели не могут перепечатать роман без договора, а я не могу его бесплатно опубликовать в интернете.
— Ваш вариант?
— Авторское право должно состоять из двух частей. Первая — право на принадлежность текста: я не могу себе присвоить авторство стихов Пушкина. Вторая — право быть читаемым. В крайнем случае, должна быть определена длительность права после первой публикации произведения, и, как с патентами, право должно каждые, скажем, десять лет подтверждаться. Иначе итогом сегодняшнего дня будет полное забвение литературы. Уже сейчас иному молодому человеку надо приплачивать, чтобы он прочитал книгу... В России предыстория вопроса много хуже, чем, допустим, в Германии. Мы семьдесят лет были, по сути, лишены тысяч авторов и десятков тысяч произведений. Сегодня и наследников очень многих авторов зарубежья не найти, да и требовать от читателя дополнительной мзды за книгу неизвестного писателя столетней давности странно и нереально. Все наследники писателей зарубежья, которых мне удалось разыскать, — все, без исключения, не только не против публикации в интернете, но обеими руками — «за».
— В нынешний юбилейный для ImWerden год вы пообещали читателям «много новых проектов». Например?
— В моих библиотеках сегодня больше 13 000 книг. Это уже значительное собрание. Конечно, иногда обнаруживаются бреши и в хрестоматийных авторах — и они постепенно заполняются. И всё же хочется большего. В советском сегменте — это книги 1920—1930-х годов. Буквально на днях удалось приобрести пять книг репрессированных в конце 1930-х годов авторов, книг конца 1920-х — начала 1930-х. Подобные книги ценны и уникальны потому, что, как правило, их целенаправленно уничтожали после убийства авторов. Уже несколько раз я получал просьбы на их поиск. Эта идея — трудоёмка и затратна, по мере возможностей я буду восполнять этот пробел созданием отдельного раздела книг убитых писателей.
В эмигрантике создаём базу данных по издателям и авторам зарубежья. Здесь многое зависит от наличия волонтёров. Сегодня вызвались помочь преподаватели и студенты Нижегородского кампуса ВШЭ. Это очень здорово. Многое сканируют мои помощники и друзья. В Кишинёве Александр Продан, «делящийся» жемчужинами из своей домашней библиотеки; в Хайфе Давид Титиевский, которому неоценимую помощь оказывают работники муниципальной библиотеки Лена Горелик и Рая Кац; в Перми Андрей Зиновьев, знакомящий, в частности, и меня с книгами, изданными в этом городе; в Петербурге Алексей Балакин, специалист по русской литературе конца XIX века. Плюс несколько человек в Москве, присылающих иногда неожиданные редкости. Как видите, географический разброс моих друзей-помощников, из которых только одного я видел воочию, довольно широк. Никогда не забуду Юрия Плевако, приславшего с 2016 года до самой своей смерти в 2018-м 207 книг...
Что ещё в планах? Отсканировать ещё многое из «Большой серии» «Библиотеки поэта». Хочется собрать все издания «Издательства имени Чехова» (Нью-Йорк), Ardis (Энн Арбор), «Эрмитаж» (Мичиган), «Третья волна» (Париж — Нью-Йорк), «Хроника» (Нью-Йорк). Здесь я уже многое сделал, но хотелось бы именно полноты картины. Для этого тоже нужно много времени, финансовых средств и переговоров с авторами или их наследниками.
— Что воодушевляет вас в вашем подвижничестве?
— Электронные библиотеки сегодня необходимы. Это неожиданно подтвердил и карантин, когда были закрыты книжные, читальные залы... Приятно услышать добрый отзыв, отрадной и более чем кстати стала бы спонсорская поддержка, но всё же главное — зуд, желание сделать доступным и это, и это, и это. А на самом-то деле, библиотека — не цель, а средство. Очень многие используют библиотеку для написания сочинений, курсовых, дипломов, исследований, справедливо полагая, что всё это пространство электронной литературы создано для них, для их удобства.
Основная преграда — всё то же время. Оно быстро и неумолимо движется. Библиотека — это хобби. Основные силы тратятся — не будем забывать — на работу, за которую платят деньги. Логически рассуждая, получается, что возможности любого одного человека весьма ограничены. Здорово, когда удаётся создать команду, которая уже сдвигает горы. Честно, мне только сравнительно недавно, примерно пять лет назад, удалось объединить усилия упомянутых выше единомышленников, вместе с которыми, а также с финансовой поддержкой неравнодушных читателей удаётся сделать гораздо больше, чем в одиночку.
Елена Константинова
2024 Все права защищены
