В Главном штабе открылась выставка «Сесил Битон и культ звезд», рассказывающая об одном из самых известных фотографов двадцатого века и том времени, которое он запечатлел на своих снимках.
В Главном штабе открылась выставка «Сесил Битон и культ звезд», рассказывающая об одном из самых известных фотографов двадцатого века и том времени, которое он запечатлел на своих снимках.
Хотя выставка Сесила Битона, знаменитого британского фотографа, автора портретов монархов и звезд театра и кино, задумывалась еще до пандемии, открылась она в правильное время – в конце тяжелого для всех года. Тот праздник, который создавал в своих работах Сесил Битон, сейчас просто необходим – недаром директор Эрмитажа Борис Пиотровский называет ее «выставкой-лекарством». Выставка, прибывшая в Санкт-Петербург из Лондона, символизирует еще и единство музейного мира, открытые границы между странами, если не для людей, то хотя бы для вещей.
Выставка – это еще и возвращение Сесила Битона в Россию, страну, которая всегда его интересовала. По совету одного из своих преподавателей в Кембридже он читал пьесы Чехова, был увлечен русским балетом и русскими художниками, ставшими известными благодаря дягилевским «Русским сезонам». В 1926 году ему удалось познакомиться в Венеции с Дягилевым, но поработать с ним как сценограф и автор костюмов он не успел – спустя три года Дягилева не стало.
Конечно же, он не мог не побывать в Советской России, которой в начале тридцатых годов симпатизировали многие британцы. В 1931 году Страну Советов посетил Бернард Шоу, вслед за ним такое же путешествие проделал Герберт Уэллс. Оба остались довольны увиденным, но, скорее всего, ничего об этой стране не поняли. Бернард Шоу, записывая на советской киностудии свою речь о Ленине, начал ее обращением: «Ваше Величество, лорды, господа, товарищи…».
Сесил Битон приехал в Россию в ноябре 1935 года. Как пишет его официальный биограф Хьюго Викерс, мастера модной фотографии поразило запустение в магазинах и люди, кутавшиеся от холода во что попало. Ему сообщили, что люди в новой России стали жить богаче, чем прежде, но все, что он видел, этому противоречило. Несколько дней он потратил на осмотр московских достопримечательностей, побывал в Кремле и в Мавзолее, который произвел на него сильное впечатление, потому что он никогда не видел перед собой покойника так близко, потом сел в холодный поезд и отправился в Ленинград. Этот город его очаровал своим великолепием, изяществом и красотой, при том, что все в нем постепенно приходило в упадок.
Символично, что именно в этом городе спустя много лет открылась ретроспектива его работ – ровно сто снимков, сделанных в разные годы, начиная с двадцатых, когда Сесил Битон оставил Кембриджский университет, чтобы заниматься фотографией.
«Выставка состоит преимущественно из винтажных отпечатков, то есть из тех работ, которые печатались при его жизни, – рассказывает куратор выставки Дарья Панайотти. – Мы работали с архивом Сесила Битона, который находится в Лондоне, где снимки до сих пор хранятся в том же каталожном порядке и в тех же шкафчиках, в которых их хранил сам автор. Нам было важно показать его самые известные работы, благодаря которым он стал одним из самых известных фотографов двадцатого века, и те работы, в которых видно, как он работал над этими образами».
Среди самых известных работ Сесила Битона – портреты членов британской королевской семьи, включая знаменитый снимок Уоллис Симпсон, американки, ставшей женой короля Эдуарда VIII, который ради этого брака отрекся от престола. Вершиной карьеры светского фотографа стал официальный коронационный портрет Елизаветы II. На выставке можно увидеть несколько вариантов этой фотографии. «Конечно, они делались заранее,– комментирует Дарья Панайотти, – на коронацию Битон был приглашен уже в качестве гостя, во время церемонии фотографировать было запрещено, и он делал только карандашные наброски».
Большой раздел выставки объединяет материалы, посвященные русскому балету. В альбомах, в которые Сесил Битон вклеивал вырезки из журналов и газет, фотографии, рисунки, шаржи, которые казались ему значимыми, много карточек русской примы Анны Павловой. Он фотографировал звезд русских балетных трупп, наследников дягилевской антрепризы, снимал Рудольфа Нуреева и Майю Плисецкую.
Отдельную стенку кураторы отвели портретам самых известных героев Битона – среди них актриса Одри Хепбёрн, с которой связана еще одна вершина его карьеры – он получил два «Оскара» за лучший дизайн костюмов и лучшую работу художника-постановщика в фильме «Моя прекрасная леди». И хотя Битон вошел в историю моды прежде всего благодаря пятидесяти годам работы в модных журналах – он начал сотрудничать с Vogue еще в середине 20-х, а последнюю съемку для него сделал в 1980-м, за месяц до смерти, – в России многие открыли его для себя благодаря голливудскому кино.
«Я узнал о нем, когда посмотрел «Мою прекрасную леди» с Одри Хепбёрн, – вспоминает петербургский дизайнер Александр Арнгольдт. – Я посмотрел, кто там художник по костюмам, и подумал: какой же он талантливый. И начал рыть, и понял, что он везде наследил.
Во все свои работы Битон переносил образы, которые запомнил с детства, образы эдвардианской эпохи, закончившейся еще до Первой мировой войны. Вот эта упорядоченность, роскошь, маниакальная красота... Люди периодически в ней нуждаются.
Битон всю свою жизнь воспроизводил эпоху, в которой родился, в которой чувствовал себя прекрасно. При том, что он не из богатой семьи, а из среднего класса. Но сама эпоха была напичкана красотой, которая понятна всем. Люди, конечно, могут какое-то время поиграть в бродяг, но потом им хочется вернуться к красоте, чтобы подпитаться, восстановить силы. Вот поэтому Битон и был на плаву полвека».
Татьяна Филиппова
2024 Все права защищены
