Судебные иски от наследников и претензии от бывших колоний: западное арт-сообщество учится жить по новым правилам.
В последние годы за рубежом все чаще говорят о реституции. И нередко решают вопрос в пользу «потерпевших»: наследников тех, кто потерял свои коллекции в годы Второй мировой, или бывших колоний, откуда веками вывозились сокровища. Можно смело утверждать, что это становится глобальным трендом.
Например, несколько дней назад во Франции приняли закон о реституции произведений, изъятых у еврейских владельцев при нацистском режиме. Конечно, похищенные предметы передавали и раньше, но властям каждый раз приходилось принимать отдельные законодательные акты, поскольку французские публичные коллекции являются неотчуждаемыми: так повелось с XVI века. Теперь же процедуру упростили: произведения из государственных хранилищ и музеев смогут возвращать владельцам или наследникам без одобрения парламента – хватит разрешения специального комитета. Речь идет о вещах, украденных (или непреднамеренно переданных) с 30 января 1933 года по 8 мая 1945 года. Всего по оценкам французского министерства культуры, в годы Второй мировой было конфисковано около 100 тысяч произведений «в контексте антисемитских преследований».
Этот закон – часть общей политики Эмманюэля Макрона, который в 2017-м пообещал вернуть африканские артефакты на историческую родину. Планируется принять еще два закона: первый касается репатриации человеческих останков. Например, Алжиру в 2020 году передали черепа 24 алжирских борцов за независимость, хранившихся в Музее человека в Париже, однако для этого пришлось принять отдельный закон. Второй готовящийся законопроект затрагивает произведения, полученные в колониальную эпоху. Правда, пока реституция не всегда идет гладко – так, на январь этого года из 90 тысяч африканских объектов, принадлежащих Франции, было возвращено менее 30.
И все же именно Франция оказалась в авангарде процесса и теперь задает тон остальным странам. Австрия тоже готовит законопроект, касающийся возврата произведений из государственных музеев, полученных в рамках колониальной политики: ожидается, что он будет готов в следующем году. А Нидерланды на днях объявили, что собираются вернуть Индонезии, своей бывшей колонии, сразу 478 артефактов. В том числе – знаменитые «сокровища Ломбока»: драгоценные камни, золото и серебро, вывезенные голландскими военными из королевского дворца на индонезийском острове Ломбок в 1894 году. Отметилась даже Япония, которая в конце мая передала Польше барочную картину XVII века «Мадонна с младенцем», приписываемую итальянскому художнику Алессандро Турки. Произведение было похищено нацистами в годы Второй мировой из дворца Любомирских в Пшеворске. В прошлом году работу выставили на аукционе в Токио, где ее заметили польские власти. Владелец, пожелавший сохранить анонимность, согласился бесплатно вернуть картину Польше. Наконец, Италия заявила свои права на семь античных произведений искусства, хранящихся в Лувре – среди них есть черная амфора V века до н.э., которую атрибутируют как работу «берлинского вазописца», одного из величайших греческих мастеров той эпохи (настоящее имя вазописца неизвестно; британский археолог сэр Джон Бизли предложил условное имя в честь расписанной художником амфоры, хранящейся в Берлинском античном собрании), а также несколько древнегреческих ваз, созданных между VI и IV веками до н.э. Все эти артефакты поступили в Лувр от дилеров, поставлявших украденные вещи. Музей проведет расследование и, возможно, вернет артефакты уже в этом году, если окажется, что они действительно были получены «неэтичным» путем.
И все же расставание с шедеврами не всегда происходит добровольно. Например, в начале нынешнего года музей Орсе проиграл в суде наследникам легендарного французского маршана Амбруаза Воллара, открывшего для публики Гогена, Ван Гога, Сезанна и Матисса. Воллар погиб в автокатастрофе в 1939 году: эксперты, нанятые для оценки его имущества, похитили работы и продали их немецким музеям и дилерам. Битва адвокатов длилась 10 лет, и в итоге суд постановил, что четыре картины – две кисти Ренуара, одна авторства Сезанна и еще одна, созданная Гогеном – должны быть возвращены наследникам Воллара. Те, впрочем, решением не удовлетворились и собираются бороться за еще три шедевра: две картины Ренуара и одну сезанновскую вещь.
Впрочем, самая скандальная история связана с мраморами Парфенона, ставшими настоящим яблоком раздора. Значительная часть статуй и рельефов была вывезена в Лондон в первые десятилетия XIX века по поручению лорда Элгина, в 1816 году правительство их купило для Британского музея. Разграбление античных памятников осудил еще лорд Байрон, однако требования греков о возврате сокровищ до сих пор не удовлетворены – хотя в Афинах создан Музей Акрополя, где могли бы экспонироваться оригинальные мраморы. В последние годы появились проблески надежды – например, в этом году Ватикан вернул Греции три фрагмента декора Парфенона: мраморную голову мальчика, голову бородатого мужчины и часть скульптуры лошади. Эти вещи с XIX века хранились в Музеях Ватикана, а теперь пополнили собрание Музея Акрополя. Однако Британский музей, в коллекции которого находится около 30 процентов статуй Парфенона, не спешит следовать этому примеру. Так, в начале нынешнего года газета The Daily Telegraph сообщила, что глава Британского музея Джордж Осборн собирается заключить соглашение с Афинами о передаче мраморов Парфенона в «долгосрочную аренду». Планировалось, что это станет частью «культурного обмена»: Британский музей хотел получить ценные экспонаты из греческих собраний. При этом Британия не собиралась отказываться от права собственности на античные артефакты. Впрочем, Греция предложение отвергла: позиция страны состоит в том, что мраморы были украдены, а, значит, Британия не имеет права ими распоряжаться. В начале июля мэр Лондона Садик Хан заявил, что Греция и Великобритания должны владеть мраморами Парфенона совместно – однако как это осуществить и устроит ли подобное решение греческое правительство, можно только гадать.
Выходом из сложных ситуаций может стать обмен артефактов на высокотехнологичные копии. По крайней мере, такая история случилась с Музеем искусств Крайслера в Норфолке (штат Вирджиния). Недавно институция передала Нигерии древний базальтовый монолит вместе с другими артефактами, похищенными в годы Гражданской войны в Нигерии в 1960-е и 70-е, а также позднее. Взамен музей получил от некоммерческой организации Factum Foundation копию монолита, внешне неотличимую от оригинала. Как ее показывать, решать музею: зритель ценит дух подлинности, поэтому многие институции обязательно отделяют копии от оригиналов. Тем не менее, подобный компромисс, вероятно, будет взят на вооружение – ведь 3D модели можно использовать в образовательных целях.
Споры об украденном или присвоенном искусстве, как правило, касаются государственных музеев. Впрочем, некоторые коллекционеры тоже попали под раздачу. Самый громкий случай – дело миллиардера Майкла Стейнхардта, одного из крупнейших собирателей антиквариата, обвиненного в скупке краденных артефактов. Стейнхардт уверял, что не подозревал о плохой «репутации» произведений, однако суд ему не поверил. В итоге миллиардер согласился вернуть 180 украденных и приобретенных нелегально вещей на общую сумму 70 миллионов долларов. Среди них был погребальный ларец с Крита возрастом больше 3000 лет, а также церемониальный сосуд в виде головы оленя, созданный почти 2500 лет назад. Стейнхардта при этом не отправили за решетку, но – впервые в истории США – пожизненно запретили коллекционировать предметы искусства. А вещи из его собрания решили отдать странам, откуда они были нелегально вывезены.
Впрочем, во многих случаях встает вопрос – что считать незаконно приобретенным искусством? Как определить, что продавца заставили расстаться с предметами? Это касается прежде всего произведений искусства, реализованных в годы Второй мировой. Арт-дилеры еврейского происхождения часто вынужденно избавлялись от коллекций – чтобы заплатить «налог на побег из Рейха» и покинуть Германию. Правда, не всегда давление можно подтвердить документально: случаи бывают крайне запутанными. Это показало разбирательство вокруг картины итальянского художника XVIII века Бернардо Беллотто «Рынок в Пирне». Ее прежний владелец Макс Эмден в 1938 году продал произведение вместе с еще двумя работами Беллотто арт-дилеру, связанному с немецкими властями. Картины Беллотто планировали разместить в «Музее фюрера» в Линце: впрочем, этот проект так и остался нереализованным, а сами произведения позднее обнаружили в соляной шахте в Австрии. В 2009 году правительство Германии вернуло две картины наследникам Эмдена, а вот с «Рынком в Пирне», осевшем в Музее изящных искусств Хьюстона, возникла проблема. Американский музей отказался удовлетворить требования наследников, сославшись на то, что Эмден продал картину добровольно и получил ту сумму, которую просил. Федеральный судья в прошлом году вынес решение в пользу музея, разрешив ему оставить картину.
Впрочем, счастливые наследники, которым все-таки удалось добиться реституции, нередко выставляют произведения на продажу: так на рынок попадают вещи музейного качества. Например, наследники Воллара, получившие картины из Орсе, выставили их на Sotheby's, где живопись Гогена купили почти за 10,5 миллиона долларов, а за графику Сезанна заплатили больше 300 тысяч долларов. Или другой пример – работа Эдварда Мунка «Танец на пляже», когда-то принадлежавшая Курту Глейзеру, директору Берлинской государственной художественной библиотеки. Еврей по происхождению, он подвергся преследованиям и в 1933 году вынужден был продать картину. Впоследствии ее приобрел сосед Мунка Томас Ольсен, и с тех пор она хранилась в его семье. Наследникам Ольсена и Глейзера удалось достичь мирового соглашения о реституции, и картина в марте этого года была выставлена на Sotheby's. Ее продали почти за 17 миллионов фунтов стерлингов (около 22 миллионов долларов). Деньги две семьи решили поделить между собой.
Впрочем, реституация не только способствует оживлению рынка, но и несет новые угрозы. Аукционам нужно тщательнее изучать провенанс, чтобы не оказаться в ситуации, когда наследники потребуют снять картину с торгов – как украденную – или постфактум вчинят иск. Так, наследники галериста Отто Фрёлиха решили судиться с Sotheby's из-за того, что аукционный дом указал неполный провенанс картины Джованни Баттиста Тьеполо «Святой Франциск из Паолы с четками, книгой и посохом», проданной в 2019 году за 100 тысяч долларов. Наследники утверждают, что законный владелец произведения в 1938 году вынужден был оставить его в Австрии, когда бежал от нацистов в Лондон. В свою очередь Sotheby's заявил о «человеческой ошибке», а также о том, что ему не было известно об этой части истории бытования картины. Как бы то ни было, аукционным домам нужно учитывать подобные риски. Как и покупателям, если они не хотят оказаться в эпицентре скандала.
Ксения Воротынцева
Фото: одна из амфор, реституции которых добивается Италия. Музей Лувр
2024 Все права защищены
