На онлайн-платформе KION стартует еще один детективный проект, снятый Душаном Глигоровым — режиссером «Хрустального», который в прошлом году стал настоящей сенсацией.
Главным героем нового сериала (он называется «Технарь) оказывается программист Игорь, специалист по охранным системам. Им заинтересовывается банда, которой нужно пробраться на территорию банка. Понимая, что Игорь никогда не будет сотрудничать с ними добровольно, бандиты берут в заложники его жену и годовалого сына, вынуждая вполне законопослушного семьянина стать полноценным преступником.
— Душан, новых детективных сериалов сейчас воз и маленькая тележка. Можем ли мы говорить о каких-то особенностях «Технаря»: жанровых, стилистических, драматургических?
— Конечно! В большинстве детективов главные действующие лица — следователи или полицейские, которые занимаются повседневной рутиной — расследованием убийств. А у нас в центре сюжета обычная пара: муж занимается охранными сигнализациями, жена сидит дома с ребенком. То есть перед нами простые люди, которые попадают в очень непростую ситуацию и вынуждены бороться за выживание, чтобы спасти себя и своих любимых. И мне кажется, что такую детективную историю придумать и снять гораздо сложнее, чем традиционную. Потому что те инструменты, которыми могут пользоваться главные персонажи, довольно ограничены. С другой стороны, именно это и приближает их к нам — обычным людям, которые не являются работниками органов и спецслужб. Поэтому мы легко ставим себя на место героев и невольно начинаем фантазировать: как бы мы боролись, что говорили, какие хитрости придумывали…
— То есть психология человека, попавшего в экстремальную ситуацию, вам интереснее, чем детективная линия. Я права?
— Есть такое, да. Так уж сложилось, что часто те истории, которые я выбираю для своих проектов, имеют каркас детектива или триллера, но, по сути, являются драмами. Или мелодрамами. Потому что внутренние метания персонажей притягивают меня сильнее, чем экшн или полицейские разборки.
— Тогда давайте об этих персонажах и поговорим. Игорь и Ирина живут в шикарном особняке, у них нет каких-то материальных или бытовых неурядиц. Тем не менее между ними стена из ссор и обид. Почему?
— Прошлое. У них у обоих есть прошлое, которое не дает покоя. Через него, вроде бы, все давно переступили — и привычно делают вид, что ничего не было. Но, на самом деле, и Ирина, и Игорь ничего не забыли, и ни с чем не смирились. И простить себя, в общем-то, не смогли. Да и знают они друг о друге, как выясняется, не все. Поэтому прошлое постепенно выходит из тени, заставляя героев меняться и смотреть на самих себя с нового ракурса.
Но есть и другая причина, которая мне тоже кажется важной. Мы привыкли думать, что нашу жизнь меняют какие-то глобальные события: война, смерть, рождение ребенка… На самом деле, на нас влияют не только они. Какая-то маленькая неправда, несказанное слово, невыраженная эмоция— все это тоже отражается на нашей жизни и может в ней многое изменить, вплоть до разрушения. Как и неспособность сказать себе «нет», неспособность признать, что ты виноват. Да, нам кажется, что это мелочи, но из таких мелочей соткано наше вчера, наше сегодня и наше завтра.
— Согласна с вами, но чего еще не хватает героям, кроме принятия таких «мелочей»?
— Думаю, что честности в отношениях. А еще им очень нужно разобраться в себе. Это вообще довольно непростая задача. Не так легко провести грань между собственными желаниями — и желаниями, навязанными родителями, обществом, массовой культурой. Сложно признаться самому себе, что ты чего-то не хочешь: не хочешь жить с человеком, с которым живешь, не хочешь ходить на работу, на которую ходишь… Мир, наполненный информационным шумом и современными мифами, не позволяет нам это сделать. Тебе говорят, как нужно себя вести, как одеваться, к чему стремиться…
— Кстати, мне показалось, что проблемы у героя начались не тогда, когда в его дом вломились бандиты, а когда он из вольного хиппи начал превращаться в пай-мальчика: обрезал волосы, надел костюм, продался в рабство крупной корпорации…
— Да, он предал самого себя, начав жить по канонам своего отца и жены. Ведь они точно знали, каким должен быть молодой человек в его возрасте! (Улыбается) Поэтому Игорь себя потерял.
— Душан, я вас слушаю — и вы кажетесь таким мягким, интеллигентным человеком. А кино вы снимаете максимально жесткое и брутальное. Как это сочетается?
— А черт его знает! (Смеётся) Когда я получаю сценарии, я откладываю в сторону те, что меня не трогают. И дело далеко не всегда в качестве проекта. Просто драма мне гораздо интереснее, чем боевик или комедия. И чем серьезнее обстоятельства, в которые вляпываются герои, тем сильнее я откликаюсь. Потому что «человек в экстремальных условиях» — это моя тема.
— Тогда позвольте вам задать мой любимый вопрос. Допустим, завтра утром вам позвонит Стивен Спилберг и скажет: «Душан, я знаю, что комедии вы не любите, но у меня есть прекрасный комедийный сюжет, и я хочу, чтобы его снимали именно вы». Что вы ответите?
— Ох, думаю, тяжело сказать «нет» товарищу Спилбергу… В любом случае я для начала попросил бы сценарий.
— Но, если сценарий вас не зацепит, неужели откажетесь?
— (Долго думает). Откажусь. Хотя, наверное, слишком самонадеянно так говорить… И, возможно, окажись я действительно в такой ситуации, я бы вел себя по-другому. Но, знаете, я никогда не берусь за проект, если понимаю, что мне нечего в него привнести. Ведь для режиссера каждая работа — это год жизни. И тратить его на то, чего ты не чувствуешь или не понимаешь, глупо. К тому же, твоя неуверенность или равнодушие всегда передаются съемочной группе, и люди перестают понимать, зачем они должны за тобой идти. Поэтому я выбираю только те истории, в которых мне есть, что сказать, и где я точно знаю, что именно я делаю и зачем.
— В случае с «Технарем» вам явно было, что сказать. И в случае с «Хрустальным» тоже. Кстати, по поводу «Хрустального» вы ждали, что у него будет такой успех?
— Если честно, не ждал. Потому что он требует от зрителя определенных затрат, в первую очередь эмоциональных. А время у нас непростое — и тратиться эмоционально многие не готовы. Им хочется провести вечер с какой-нибудь романтичной комедией и просто расслабиться (что, кстати, тоже здорово, и проекты такого рода, безусловно, нужны). Поэтому я надеялся, что у нас получилось хорошее кино, но никакого большого фурора не ждал.
С другой стороны, сценарий, написанный Олегом Маловичко, просто не мог остаться незамеченным. Меня он поразил сразу. Я, кстати, сценарии привык читать лежа, поэтому часто засыпаю, едва добравшись до середины первой серии (улыбается). А «Хрустального» я проглотил залпом и не мог от него оторваться до шести утра.
— Но дело ведь не только в сценарии, хотя он отличный. Чем цепляет зрителя эта история, как вам кажется?
— Мы все были детьми. И мы все так или иначе сталкивались с насилием: его жертвами становились или мы сами, или наши друзья, родственники, знакомые… При этом тема насилия над детьми у нас почему-то замалчивается: мы слишком мало говорим об этом и на телевидении, и в кино. Но когда разговор все-таки начинается, он мгновенно находит отклик у зрителей. Особенно, если проект на эту тему сделан максимально честно и искренне.
— Душан, еще давайте поговорим о том, что будет дальше с детективным жанром. Будет ли он как-то эволюционировать?
— «Чистых» детективов сегодня практически не осталось: все стараются микшировать жанры, смешивая криминальные истории с комедией, фантастикой, фарсом… И это общемировая тенденция, не только наша. Видимо, дело в том, что зритель чересчур избалован, и чистым жанром его удивить сложно. Но, история, как мы знаем, движется по кругу. Поэтому рано или поздно чистый жанр к нам вернется.
— А что вы думаете по поводу отечественных сериалов в целом? Сейчас многие говорят о том, что количество интересных проектов растет, однако увеличивается и количество откровенно средних поделок…
— Понимаете, хороших проектов вообще не так уж и много: и у нас, и в мире. Вот я смотрю фестивальные фильмы: дай бог, чтобы во всем мире за год появилось пять-шесть по-настоящему мощных картин, остальные все (в лучшем случае) — «средний класс». Поэтому, если в нашей стране, где современная киноиндустрия гораздо моложе, чем в той же Америке, за год появляется один сильный фильм или сериал — то это уже большая победа. Поэтому надо работать, надо снимать — и количество обязательно перейдет в качество. Мне кажется, оно уже переходит… Те сериалы, которые у нас снимались лет восемь-десять назад, и те, которые выходят сейчас — это небо и земля! Так что уровень у нас уже очень высокий.
И, кстати, ведь никто не знает, как сделать хорошее кино. Если бы знали, каждый фильм получился бы идеальным. Но формулы успеха, к сожалению, нет.
— Ох, Душан, я сталкивалась с огромным количеством режиссеров, продюсеров и педагогов, которые точно ЗНАЮТ, как надо снимать кино. К сожалению, только на словах…
— Да, нам кажется, что мы знаем. Но, по сути, просто бродим в потемках. И из кожи вон лезем, чтобы сделать все как можно лучше. Но для того, чтобы получился хороший фильм, должно совпасть множество факторов: люди, истории, события… А для этого необходимо, как минимум, чудо (улыбается).
— Душан, а почему в вашей фильмографии почти нет полных метров? Ведь вы начинали как фестивальный режиссер: ваши короткометражки были лауреатами крупных смотров…
— Тут много разных причин. Во-первых, я родился в Сербии, и до недавнего времени у меня не было российского гражданства. А для гражданина другой страны получить финансовую поддержку Минкульта гораздо сложнее. (И это, как мне кажется, правильно: Министерство культуры РФ в первую очередь должно поддерживать отечественные проекты с отечественными авторами). Во-вторых, я сам сценарии не пишу: я их только редактирую и дорабатываю. А, по моим ощущениям, лучшее фестивальное кино — это кино авторское, то есть, когда сценарии пишет сам режиссер. Мало примеров, когда мощное авторское кино снималось бы по чужому сценарию.
Ну, и в-третьих, не могу сказать, что работа над сериалами меня сильно расстраивает. Да, здесь есть свои особенности производства: бюджеты, сроки, условия… Но мне нравится, что у сериалов гораздо больший охват аудитории, чем у полных метров (а какой режиссер не хочет, чтобы его смотрели?!) И мне близко то, что хронометраж, например, в 8 серий дает возможность глубже раскрыть персонажей: я не обязан запихивать их историю в полуторачасовой формат. Так что пока мне комфортно на территории сериалов. А что будет дальше — посмотрим.
Вера Аленушкина
Фото: Роман Галасум, публикуется с разрешения правообладателя
2024 Все права защищены
