Архитектор Агния Стерлигова: "Знаковые проекты в области культуры - это слаженная работа команды, синергия опытов, смыслов, впечатлений"

<h2>Архитектура выставок, экспозиционный дизайн – одно из достаточно новых и супер актуальных направлений развития мировой музейной культуры. Выставки в «цифровом» мире зачастую становятся одним из главных инструментов коммуникации offline, приобретая медийную значимость. В рамках конференции <a href="http://archsovet.msk.ru/exhibitions/konferenciya-ob-arhitekturnom-obrazovanii-otkrytyy-gorod">«Открытый город»</a> участники обсудят как проектировать современные выставки, почему вау эффект актуален для музеев как никогда и за какую аудиторию они борются. В преддверии конференции портал "Культуромания" поговорил с архитектором Агнией Стерлиговой, автором экспозиции Российского павильона 15-й Архитектурной биеннале в Венеции, основателем бюро Planet 9 о выставках-блокбастерах, главных ошибках при проектировании экспозиций и опыте работы с кураторами. </h2> - Агния, расскажите, в первую очередь, как строится работа над созданием экспозиции? Есть ли рецепт успешной выставки? - Сегодня почти под каждую выставку создаётся уникальное пространство, сценография, дизайн, случается, что они вообще самая цитируемая часть проекта. Именно поэтому нет и не может быть никакого единого рецепта; подход всегда зависит от контента и типологии выставки. Есть выставки коммерческие, художественные, тематические, декоративно-прикладные со сложносочиненным контентом, когда сочетается живопись, предметы интерьера, декоративно-прикладное искусство, костюмы. В процессе работы приобретается опыт: как эффектнее выставлять документы, как – акварель, как лучше показывать костюм, какие взять светильники, а какие – витрины. Но детали, дух выставки всегда будут разными. В основе лежит сотрудничество с культурной институцией, выступающей заказчиком и, в первую очередь, с куратором. Задача архитектора – понять, что хотел сказать куратор, и создать образ, отражающий его идеи. Поэтому, когда вас приглашают как художника экспозиции, вы становитесь полноценным участником команды, и в этом случае, фокус смещается с отношений «заказчик – исполнитель» в сторону модели «сообщество – профессионал». Ваша задача – создать тотальную инсталляцию, основанную на контенте, выдержать все тонкие линии между содержанием и архитектурой. - А существует ли мода в мире экспозиций? Можно ли говорить о тенденциях? - Конечно да. Актуальные термины, которые отражают, многие основные тенденции – «сценография», «иммерсивность», «театр», «синергия». Очень актуальны включения мультимедиа, перформативных практик, создание site specific инсталляций. Современные выставки часто тяготеют к формату шоу; иногда поход в музей – почти как поход на блокбастер в кино. Сегодня музеи ориентируются на привлечение максимально широкой аудитории, особенно молодой. Как увлечь тех, кто в выходной день выбирает между кино и музеем? На этот вызов отвечают и кураторы, и многочисленные дополнительные программы, и архитекторы. Вот и экспозиционный дизайн стал, скажем так, более эффектным, в том числе и на достаточно узкопрофессиональных выставках – это, кстати, общемировая тенденция к которой мы присоединились не так давно. Например, экспозиция «Пантикапей и Фанагория» в «Пушкинском» – проект, включающий более шестисот археологических экспонатов, найденных на раскопках под Керчью. Экспонаты чудесные, но довольно сложные к представлению: чаще всего фрагменты. Показать их – была задача номер один. Задача номер два состояла в том, чтобы создать выставку, которая будет интересна и рядовому посетителю, и профессионалу. Мы пошли путём создания тотальной инсталляции – придумали образ «кабинета исследователя» с огромным столом под сукном, зелеными лампами, рядами стеллажей – все в огромном зале музея с копиями античных портиков и 6-метровой высотой потолка. Зритель попадал в немного гипертрофированный, но узнаваемый мир. Экспонаты, объединенные по темам, заняли свои места на полках и подиумах, в ящиках и на столе, расставленные и классифицированные в порядке, похожем на их размещение в настоящем хранилище. Было ощущение только что оставленного кабинета, в котором бурлит исследовательская и творческая работа. Экспозиция получилась и научная, и, одновременно, что называется, инстаграмно-фейсбучная. - Ориентация на широкую публику, по-вашему, это хорошо или плохо? - Хорошо. Я думаю, что музей сегодня становится все более открытым, универсальным общественным пространством, способным предоставить возможности для реализации самых разных интересов. Современная инфраструктура (кафе, сувенирные магазины, открытые библиотеки, зоны отдыха), огромное разнообразие образовательных и развлекательных программ, собственно контент музея – все это востребовано, обсуждаемо, «модно» в конце концов. Говоря про привлечение широкой аудитории, особенно молодой, можно вспомнить термин «edutainment» – education + intertainment, или говоря проще – развлекая обучай. Музей сегодня может предоставить увлекательную альтернативу классическим образовательным программам, объем предложения на этом рынке растет в геометрической прогрессии. - Влияет ли на развитие современных технологий на развитие выставочного мира? Говорят, что люди теперь все могут посмотреть в интернете. - Мне кажется, ошибочно полагать, что наличие мультимедиа-составляющей влияет на качество экспозиции. Выставка, – это всегда история, рассказанная от лица куратора, архитектора, всей творческой группы. Качество этой истории не находится в прямой зависимости от медиа-составляющих. Это похоже на сравнение бумажной книги с электронной. Да, у каждого есть смартфон, и вы можете посмотреть фото веджвудского фарфора и узнавать его историю через персональный девайс, но главной причиной для посещения выставки остаётся именно опыт личного впечатления. её концепция, возможность увидеть оригиналы. Технологии безусловно уже давно стали неотъемлемой частью нашей жизни, они помогают раскрыть научный и художественные аспекты выставки, создать некий «оживляж», привлечь более молодую аудиторию, но все еще не заменяют выставку. - Вы говорите, что выставка совместный продукт куратора и архитектора. Можете дать совет как построить отношения с куратором? - Куратор является условным заказчиком работы архитектора, но субординация между ним и художником довольно условная, как я уже говорила, они – коллеги-партнёры. Обычно архитектора приглашают, когда над контентом уже проведена большая работа, иногда она длится на этот момент несколько лет. Поэтому архитектору нужно относится к проекту и его команде с уважением. Как правило, кураторы доверяют художнику, для них самое важное – чтобы вы почувствовали настроение, образы, темы проекта. Это уже ваша работа и архитектор должен соблюдать баланс между желанием куратора и собственным профессиональным мнением. Как и в любой другой индустрии нормальной рабочей практикой является коллегиальное обсуждение различных аспектов проекта, здесь очень важно соблюсти интересы всех сторон-участниц без потери общей канвы. Иногда, для сохранения целостности проекта приходится отказываться от части экспонатов, что-то может поменяться уже на стадии стройки и авторского надзора, даже самый проработанный проект при монтаже вещей пересматривается. Вы никогда не сможете на 100% просчитать заранее все работая по exel таблицам с фото и размерами артефактов – только когда все уже распаковано в залах, именно куратор и архитектор коллегиально принимают решения об окончательной конфигурации проекта. - Часто ли бывает так, что куратор ошибается с выбором архитектора или наоборот? - Бывает, хотя мне сложно представить такую ситуацию. Ведь есть портфолио, перед началом работ обсуждается концепция и образ, всегда перед заключением договора проходит несколько совместных встреч. Это не значит, что результат всегда предсказуем – зачастую бывают настолько неожиданные и интересные эксперименты, в которых сам не узнаёшь себя. - В таком случае, расскажите о своих любимых проектах. - Каждый из них мне интересен и дорог по-своему. Из последних – выставка стадионов в Музее архитектуры, приуроченная к Чемпионату мира по футболу. Мне очень понравилась большая степень свободы и доверия, которую дали мне директор музея и куратор. Ещё один проект – культурный центр Андрея Вознесенского, открывшийся этим летом на Большой Ордынке 46. Работать над ним было особенно интересно ещё и потому, что это не музей, а именно культурный центр, и как такового контента из артефактов там не предполагалось. Куратором выступил Пётр Шепотинник – режиссёр, телеведущий, публицист, автор документального фильма «Лирика» – последнего интервью с поэтом. Для нас обоих совместная работа стала новым опытом. Созданные для пространства КЦ инсталляции основаны на дружеских, творческих дискуссиях и вовлечении большого количества специалистов (художники по свету, мультимедиа специалисты, скульпторы, декораторы и проч.). Поэзия, творчество, биография Вознесенского стали отправной точкой работы. Любимый проект весны 2018 – создание сценографии для лабораторного спектакля режиссера Михаила Рахлина для МХаТ им. Чехова «Слава» по одноименной пьесе Виктора Гусева 1935 года. Во-первых, театр – это любовь навсегда, во-вторых, работа на сцене позволяет иначе взглянуть на проектную работу и «расширить горизонты», в-третьих, сам процесс работы доставил огромную радость, мне не хотелось даже, чтобы заканчивались репетиции. - Какие ошибки, в таком случае, может совершить архитектор при работе над выставкой? - Навигация, масштаб и сомасштабность, эргономика – наверное кратко можно выделить такие темы, ошибки в которых наиболее болезненны. Первое – навигация, это и есть сценарий пребывания посетителя, движение по предложенному куратором пути, сценография впечатления. Можно считать этот пункт своеобразным каркасом, скелетом экспозиции. Вторая тема – масштаб и сомасштабность. Говоря о масштабе, я имею ввиду глобальную организацию пространства – чередование архитектурных объемов и пустот, «нанизанных» на каркас навигации. Сомасштабность же скорее про соотношение архитектуры и собственно экспонатов (когда слишком большие картины висят в маленьких залах, а слишком маленькие картины – в слишком больших залах и проч.). Третье – всё, что касается эргономики: высота расположения экспонатов, ширина проходов, плотность размещения и т.д. - Какие мировые проекты впечатлили вас больше всего? - Выставка «David Bowie is» – блестящий пример так называемой touring exposition (путешествующей экспозиции). Её посмотрело около 2-х миллионов человек в 12-ти музеях по всему миру, для нее специально была разработана аудио-система, снят фильм. - Hangar Biccoca в Милане. С 2015 года это место стало домом для тотальной инсталляции Анселя Киффера «Семь райских дворцов». Тут можно ничего не говорить, просто нужно это увидеть. - Peggy Guggenheim в Венеции – потрясающая «плотность» шедевров искусства ХХ века в залах недостроенного палаццо на Гранд канале. Ирина Бас

Музеи и выставки

Коллекционирование/Арт-рынок

Коллекционирование/Арт-рынок

Музеи и выставки