«Афишемания» - это 130 афиш из собрания музея, на которых стараниями великих художников своего времени – Анри де Тулуз-Лотрека, Альфонса Мухи, Поля Гаварни, Леона Шубрака, Жюля Шере, Адольфа Вийета - отразилась не только эволюция искусства Belle Epoque и зарождение вдохновенного Art nouveau, но и красочная энциклопедия парижской жизни на стыке веков. Здесь все – и всплеск эмансипации, и революционный разгул жанра кабаре, и рождение новых звезд театра, и технический прогресс, и вечное поклонение женственности и красоте. Через рекламу, афишу, плакат пришли к славе ставшие эмблематичными Альфонс Муха с его воздушными музами-богинями и «падший ангел» своего времени Анри де Тулуз-Лотрек, возведший кокоток кабаре до статуса светских див.
«Нигде, кроме как в Моссельпроме» — поэзия самой высокой квалификации», писал Маяковский, гордясь своими рекламными виршами. Звезды французской художественной нивы на стыке эпох – Анри Тулуз-Лотрек и Альфонс Муха могли бы сказать то же самое о своих опытах в рекламе – упоение свободой самовыражения (рекламщиков не ограничивали ничем, даже форматом бумаги и уж тем более – образами и сюжетами), поиск стиля, виртуозность в каждой детали, будь то полет фантазии на тему папиросной бумаги, пива или создание обложки художественного журнала.
Им подражали, на них молились – чуть ли не буквально, так прекрасны были девы на афишах Мухи. О его знаменитой рекламе пива ходят легенды – маленькая девочка стояла перед ней на коленях. Ничего удивительного, что впоследствии Муха создал целый театр своих муз.
Смелые, эмоциональные, порой вульгарные, порой – ироничные, а у Мухи – всегда загадочно-возвышенные, модели первых реклам отражают взгляд мужчины на современную им женщину. Тем забавнее диссонанс красоты и предмета рекламы – папиросной бумаги, пива или, скажем, керосина. Правда, Муха остается немного над схваткой. И все чаще у него – обложки эстетских модернистских журналов. В отличие от того же Тулуз-Лотрека или их предшественника и учителя Жюля Шере, Муха ближе к искусству ради искусства. А жанр дает ему небывалые возможности для самовыражения. Будучи талантливым калиграфом, он черпает вдохновение из заданности форм, воплощая в безупречной линии столь же безупречную композицию.
Эмоции - вот что делало афиши столь притягательными абсолютно для всех. Это был тот случай, когда искусство шагнуло в народ и стало – буквально – его достоянием. Афиши срывали, за ними охотились, их ждали. Настолько, что возникла та самая афишемания, с кражей тиражей, погоней коллекционеров за новинками и буквально массовым помешательством на собирательстве этих красочных листов плакатной бумаги.
- Нужна была эмоция, и не важно даже, какая, – говорит директор ГМИИ им. А.С. Пушкина Марина Лошак. - Нужно было зацепить, раздразнить человека, заставить посмотреть. А дальше срабатывает то, что мы называем двадцать пятым кадром. Желание увидеть это снова.
При этом, отмечает Марина Девовна, афиши освежали город, делали его карнавальным. И как афиши эпохи русского авангарда – невероятное достижение в искусстве ХХ века, так и реклама работы Тулуз-Лотрека не уступает его пастелям. «Это носители художественного языка эпохи, это арьергард нового слова в искусстве», - считает Марина Лошак.
Богатейшей – более четырех тысяч экземпляров – коллекцией в Пушкинском мы обязаны двум выдающимся русским коллекционерам. Коммерсант Федор Федоров восхищался приемами европейских афиш с деловой точки зрения, а Павел Этингер – их художественной стороной. Оба собрали богатейшую коллекцию, которая досталась ГМИИ после расформирования Музея нового западного искусства в 1948 году. К сожалению, в экспозиции нет дополнявших плакаты элементов мелкой прикладной графики – этикеток, визиток, меню, упаковки, которые тоже разрабатывались автором того или иного рекламного проекта. Но и показ самих афиш – результат очень кропотливой и сложной работы.
- Выставлять эту коллекцию часто нельзя, – рассказала «Культуромании» ведущий специалист отдела искусства стран Европы и Америки XIX-XX веков Ирина Никифорова. - Хотя этот материал настолько эмоционален, что буквально требует зрителя. Ведь афишировать – значит публично заявлять о чем-либо. И в то же время афишная бумага подвержена окислению и изначально не была рассчитана на долгое хранение. Жизнь афиши – неделя, а затем саморазрушение. Кроме того, долгое время они хранились в рулоне. Это большой праздник, что мы можем показать эту коллекцию. Потому что любое прикосновение к бумаге оставляет жировые следы, а со временем они превращаются в пятна, от которых разрушается бумага. Мы бережем литографские чернила, поэтому показывать части этой коллекции мы можем не чаще трех месяцев в год.
Реставраторами была проделана огромная работа, чтобы вернуть афиши к жизни. Для промывки крупноформатных афиш от кислоты, используют огромные ванны, кроме того, нужны большие прессы, чтобы выравнивать их, сложный подбор бумаги, чтобы наращивать утраченные края.
Наследие первых плакатистов поистине бесценно – как своего рода документ эпохи. Жюль Шере – настоящий крестный отец афиши ар нуво, охвативший своим рекламным творчеством практически все сферы человеческой деятельности на закате XIX века. В его полуобнаженных пышногрудых моделях, пышущих здоровым эротизмом, легко можно узнать прообраз персонажей американского пин-апа 1950-х. Кричащие, но изящные, эмоциональные и живые, они еще несли в себе наследие Фрагонара, Ватто и Тьеполо и тем самым продолжали связь именно с искусством прошлого, открывая дверь в век двадцатый. Шере, Тулуз-Лотрек, Муха не боялись быть буквальными, не стеснялись поэзии и собственно несли эту поэзию к самым обыденным вещам, возводя «стихи» из такого сора, как керосин или автомобильные покрышки, ликер или зубная паста.
Реклама керосина работы Жюля Шере тем интереснее, что так, оказывается, можно рекламировать керосин. Прекрасная девушка в желтом с ярко-рыжими волосами, разметанными в мягком свете лампы, которую она держит в руках. Здесь все – сам свет. Потому что керосин – это не жидкость, это вот такое освещение прекрасного юного лица и волос, и платья, и радость, отраженная в улыбке. Но умница Шере, этот гений рекламы, еще и стал провозвестником пуантилизма. Изобретенный им метод нанесения краски с помощью металлической щетки, использование приема взаимопроникновения цвета для придания воздушной среды литографии унаследовали его ученики.
Весь авангард и искусство модерна выросло из этой остроты, концентрации цветов, образов и линий. Благодаря таланту Тулуз-Лотрека и Альфонса Мухи афиша стала жанром на стыке эпатажной живописи, светской хроники и театра. Свобода самовыражения в рекламе раскрывала не только внутренний мир художников, их отношение к женщине, которая, конечно, оказывается в центре плаката – муза, дива, эмансипэ – но еще и оставляли яркий слепок своего времени – безумного времени, где знаменитая актриса спит в гробу, где танцовщицы «Мулен Руж» диктуют моду на раскрепощенность, где ночная жизнь безумствует, перетекая из бара в бар и из кабаре в кабаре, а эпатаж и экстравагантность достигают своего апогея, оборачиваясь, как для пожизненно несчастного и одинокого Тулуз-Лотрека, рожденного от кровосмесительного брака, тяжелой болезнью и ранней смертью. Именно они – эти плакатисты – сделали из Парижа тот город, который старик Хэм назовет «вечным праздником». И именно таковым он предстает перед нами на афишах из собрания Пушкинского.
Ксения Фокина
Выставка открыта в Галерее искусств стран Европы и Америки XIX-XX веков с 21 февраля до 21 апреля 2019 года.
2024 Все права защищены
