Уникальный музей игрушки, о котором не все знают
Петербургский музей игрушки – частный музей, в его основе частная коллекция. При этом он большой, хорошо организованный, осмысленно выстроенный, проводящий серьезную выставочную работу. Обо всем этом рассказывает его методист Анастасия Шпакова.
– Как родился Петербургский музей игрушки?
— В Союзе художников в 1996 году проходила выставка «Игры надолго». Она пользовалась большой популярностью и ее продлевали много раз. Там были представлены работы тогда еще достаточно молодых авторов, художников и кукольников. В итоге родилась идея организовать музей, и он был создан в 1997-м. Учредителем музея является Дмитрий Юрьевич Багаев, сейчас он занимает пост директора. А главным искусствоведом была Мария Марченко. Долгое время она собирала коллекцию, музей существовал под ее присмотром. Но последние пять лет им полностью руководит Дмитрий Юрьевич. В 2022 году, в честь юбилея музея, мы повторили выставку в музее и назвали «Игры всерьез и надолго», были представлены работы тех же авторов, но современные, то есть то, чем живут художники сейчас.
— По какому принципу выстроена экспозиция?
— Мы считаем, что наша постоянная экспозиция должна отражать историю игрушек. У нас есть отдельные фонды, посвященные народным игрушкам России, и народным игрушкам мира, дореволюционным, советским игрушкам, есть и авторский фонд. Мы должны отразить игрушку со всех сторон, в целом.
Каждые три месяца у нас проходят временные выставки, которые посвящены абсолютно разным темам. У нас была выставка, связанная с феноменом Барби. Мы представляли велосипеды как произведения искусства и какие они разные вообще бывают. Сейчас в нашем музее проходит художественная выставка Гели и Натальи Писаревых.
— Сколько экспонатов в фондах вашего музея?
— Более четырех тысяч. Это те, что приняты в фонды, очень много еще не учтено. Наши фонды все время увеличиваются за счет дарений и закупок. Время от времени мы обновляем постоянную экспозицию, потому что показать все, что у нас есть, нереально. Возможно, будет филиал музея, возможно, будет увеличена его площадь. Мы ищем подходящий вариант.
— Вы говорили о фондах, посвященных народным игрушкам России. Насколько уникальна русская народная игрушка?
— Она абсолютно уникальна. И мы – мировые лидеры по количеству сохранившихся народных игрушечных промыслов. Два основных материала, с которыми работают отечественные мастера-игрушечники, – это глина и дерево. Глина у нас в стране встречается совершенно разная, она требует разной технической обработки перед тем, как с ней можно будет работать. Если, например, не очистить от песка и грязи глину синику, с которой работают филимоновские мастера, то она во время обжига взорвется.
Есть глина, меняющая цвет. Романовская игрушка изготавливается из черной глины, но во время обжига становится нежно-бежевой. Некоторые игрушечные промыслы, к сожалению, исчезли, но благодаря коллекционерам во многих музеях сохранились связанные с ними вещи.
Русская народная игрушка уникальна и по количеству сохранившегося материала, и по его разнообразию. Глина в каждой нашей области своя, и это отражается и в сюжетах, и в технологиях.
— Народная игрушка уникальна, но фарфоровые игрушки, появившиеся в России в XVIII-XIX веках, были калькой западных?
— У нас существовали свои фабрики по изготовлению фарфоровых игрушек, но тут, конечно же, проявилось влияние заграницы. В частности, Германии. В нашем музее представлены игрушки XIX века из Японии, Германии, России. Отдельный зал посвящен народным промыслам мира, достаточно полноценно, по десятилетиям, представлен советский период.
— Советский период — поскольку я был советским ребенком, — кажется мне самым неинтересным. Куклы грубые, солдатики мало похожи на людей, во всем видно такое торжество массовой, поставленной на поток игрушки. Игрушка перестала быть элитным продуктом, стала доступной, но потеряла в изяществе, в тонкости исполнения, и сильно деградировала в качестве.
— Если углубиться в историю игрушки по десятилетиям советского периода, мы увидим много интересного. В тридцатые годы, в основном, создавали игрушку из целлулоида. Она стала более доступной, но целлулоид достаточно сложный материал. Неправильно сделаешь химическую формулу — и будет взрыв… Именно тогда начал работать достаточно известный художник Лев Разумовский, создатель советских игрушек. Целлулоидные пупсики-«голыши» развивали детей. Девочке захочется сшить одежку для такого малыша, покормить его, поухаживать за ним… Это очень важный воспитательный момент. С этой игрушкой нужно было обращаться аккуратно. Целлулоид достаточно тонкий материал, и, если уронить такого малыша-голыша, он не разобьется, как фарфоровый, но может пойти трещинами. Поэтому здесь присутствует и иной воспитательный момент: целлулоидный «голыш» воспитывал аккуратность.
Целлулоидные игрушки были очень вариативными. У нас представлена целая коллекция игрушек из целлулоида, и это не только пупсы, но и разные персонажи из мультфильмов, литературные персонажи, животные. Выполнены они очень художественно и красиво: эту игрушку хотелось взять в руки. В этот же период начинают появляться и первые советские заводные игрушки.
Шестидесятые годы можно назвать золотым десятилетием советской игрушки. В тридцатые игрушки делали на военных заводах, а в тот период — на узкоспециализированных, их начинают разрабатывать художники. Заводов по производству игрушек в СССР было очень много.
Советская игрушка была яркой, интересной. Да, иногда мы брали идеи из-за границы. Тот же Лев Разумовский, например, попробовал повторить датскую национальную игрушку-обезьянку создателем которой был Кай Бойсен. Она делалась из дерева и была и остается достаточно дорогой. А у нас в шестидесятые годы такую обезьянку делали из пластмассы, и она была доступна всем. Она незатейливая, но при этом очень интересная. Лапки у нее сделаны таким образом, что ее можно прикрепить абсолютно к любой поверхности, и она на ней повиснет. А еще этих обезьянок можно было соединять между собой. Игрушек в советский период было спроектировано и создано очень-очень много.
— Я помню, как нас завораживали западные раскрашенные фигурные солдатики в формах разных эпох. В СССР ничего подобного не было.
— Да, были некоторые категории игрушек, где мы, к сожалению, отставали. Не позволяли заводы, или не было художников, которые могли их разработать. Но в целом, если мы говорим про советскую игрушку как феномен, можно сказать, что у нас были свои интересные идеи.
Например, в 1965 году у нас, с помощью художника Маргариты Димзе, была выпущена кукла «Непослушная Аленка». Во рту у Аленки был маленький магнит, и она продавалась с двумя предметами – соской и ложкой. Если приставить соску к ротику Аленки, она, естественно, примагнитится. А если ложку, то будет магнит отрицательный, и она начнет мотать головой в разные стороны. Вроде бы ничего, но ребенку можно объяснить законы физики. Да и кукла буквально оживает.
— Вы сказали, что шестидесятые годы стали золотым веком советской игрушки. А почему не семидесятые, не восьмидесятые? Все-таки семидесятые были более богатым временем, а в восьмидесятые, к тому же, потребительские вкусы стали изощренней.
— Мы называем шестидесятые годы золотым десятилетием, поскольку именно в то время начали открываться профессиональные заводы игрушек и приглашаться профессиональные художники для их разработки и иные специалисты. С этого десятилетия в СССР началось массовое профессиональное производство советских игрушек. Оно продолжилось и дальше. Но шестидесятые годы — время начала. Тогда были разработаны очень многие интересные игрушки.
— В девяностые, когда массово закрывались любые заводы, наверное, туго пришлось и заводам игрушек. Какие были игрушки в девяностые годы, и какого вы мнения о сегодняшней нашей детской игрушке?
— В девяностые часть заводов, производивших игрушки, к сожалению, прекратили свое существование. Многие игрушки, которые тогда стали выпускать, были чуть ли не стопроцентными копиями западных. Особенно это касается пластмассовых игрушек, поскольку их достаточно просто повторить.
В девяностые годы, например, в нашей стране стала появляться кукла Барби. Раньше это было очень редким явлением. Но у нас все еще существуют заводы игрушек, например, завод «Весна». Он выпускает своих кукол. Но на «Весне» не скрывают, что молды, то есть типы лица и варианты кукол, они иногда берут от испанского бренда Paola Reina, это официальная коллаборация.
Мы стали больше ориентироваться на западный рынок. Дело в культурном влиянии: если ребенок видит западный мультфильм, то он и игрушку такую хочет. Если мы говорим про наши народные промыслы, то они сохраняют свои традиции. А если про массовую игрушку, то здесь либо повторяют то, что было до девяностых, либо ориентируются на заграничные образцы. С небольшими изменениями, потому что авторские права все же существуют.
— А что происходит с качеством наших сегодняшних игрушек?
— Каждое десятилетие связано со своим материалом. В двадцатые и тридцатые годы это был целлулоид, затем появились жестяные игрушки. Потом пластмасса, резина, сейчас используют винил – это современный, небьющийся вид фарфора. Есть люди, коллекционирующие фарфоровых кукол, им виниловые куклы не нравятся. А те, кто коллекционирует виниловых кукол, считает фарфоровых кукол страшными.
Любой коллекционер выбирает для себя сам, и в каждое десятилетие были свои уникальные вещи, которые с этим десятилетием и связаны. Во всяком случае, сейчас игрушка стала надежнее, ее труднее сломать. В принципе, она осталась такой же, какой была фарфоровая кукла в конце XIX века. Но тогда это был вручную раскрашенный фарфор, а сейчас винил.
С точки зрения выполнения мелких деталей, сейчас все обстоит много лучше, чем лет двадцать тому назад. Теперь очень много внимания уделяют тщательной проработке образов. То же самое касается кукольной одежды… Но существует и вечный сегмент игрушек, связанный с тем, где ребенок может попробовать сделать что-то сам. Были, есть и будут наборы юного химика, домохозяйки...
— Есть очень дорогие коллекционные марки, автомобили, монеты. А существуют ли редкие, очень дорогие игрушки, которые имеют инвестиционную ценность?
— Прежде всего это дореволюционные фарфоровые игрушки. Найти оригинальных фарфоровых кукол с французской фабрики бывает порой очень сложно, их приходится реставрировать, восстанавливать. Дореволюционные игрушки, которым больше 100–150 лет, – очень дорогое удовольствие. Дорогими являются и старые машинки, которые выпускались ограниченным тиражом. Какое-то время такие модельки выходили даже с завода Форда, при покупке настоящей машины могли выдать ее маленькую версию. Тогда и сложился основной размер таких моделек. 1 к 43, то есть машинка в 43 раза меньше настоящей машины, которую она повторяет. Такие коллекционные машинки выпускают до сих пор. Они такие дорогие, что являются исключительно предметами коллекционирования. С сентября по ноябрь 2024 года в музее будет выставка коллекционных автомобилей форматом 1 к 9 из коллекции Евгения Рулёва.
Есть игрушки, создававшиеся советским и российским скульптором, живописцем, графиком и медальером, писателем Львом Наумовичем Сморгоном. Сейчас некоторые из них очень дороги.
Есть заводные игрушки, которые были сделаны из прессопилочной формы. Это зайцы и медведи, разработанные Львом Разумовским. Внутри у них был металлический механизм, когда он ломался, починить эту игрушку было невозможно. Для этого надо было разрезать зайца или медведя пополам, а затем склеить. Во время молодости этих игрушек, их выбрасывали, когда они ломались. А сейчас они даже сломанные дорого стоят, — около пятидесяти тысяч рублей. Их очень мало осталось.
И в каждом сегменте, будь то машинки, солдатики, куклы, — и даже головоломки! — всегда найдется что-то очень редкое и дорогое.
— А кто чемпион по цене?
— Сложно сказать. Существует топ-10 кукол Барби, которые стоят очень дорого. Но самые дорогие куклы Барби — те, для которых создавались костюмы с применением драгоценных металлов или бриллиантов. Кукла, как кукла, Барби, как Барби, но ее костюм был создан знаменитым дизайнером, применены драгоценные камни, и теперь она является одной из самых дорогих...
— А в вашем музее какие игрушки являются хитом по редкости и стоимости?
— Если мы говорим про народные промыслы России, то у нас есть несколько игрушек тех промыслов, которые уже не существуют.
А если говорить про народные промыслы мира, то нам принадлежит коллекция из Японии, в частности, «Японская лестница» – достаточно дорогой экспонат, мы надеемся в ближайшее время показать его в отдельной витрине. Он, к тому же, и очень большой... Это действительно лестница, на которой располагаются фигурки членов японского императорского дома.
У нас есть коллекция народных африканских игрушек. Ее собирали Дмитрий Юрьевич и Надежда Багаевы, наш арт-директор, во время экспедиции в Африку. Они посещали африканские деревни, и покупали игрушки у тех, кто их создавал.
Если говорить про дореволюционную коллекцию, то у нас, есть, например, японская кукла 1908 года, немецкие куклы, которые были сделаны на фабрике Армана Марселя. Есть куклы русской фабрики Шраера, их чаще наряжали в костюмы нашей страны, а не в современную по тем меркам модную одежду. Фабрика находилась в Польше, но тогда Царство Польское входило в состав России.
У нас есть мягкие игрушки конца XIX века. Это тоже достаточно редкое явление, потому что их очень сложно сохранить. Внутри у них сено, а это очень капризный материал. Если хранить такую игрушку не в нужном температурном режиме, она просто развалится. А если заменить один материал на другой, это уже даже не реставрация, это новодел получается. У нас же они сохранились в своем оригинальном наполнении.
Что касается советских игрушек, то у нас представлена коллекция работ самых видных советских художников, создававших игрушки: Льва Разумовского и Льва Наумовича Сморгона, Марианны Мотовиловой, Натальи Тырковой.
Алексей Филиппов
Фото: предоставлено Анастасией Шпаковой, публикуется с согласия правообладателя
2024 Все права защищены
