История создания группы подробно описана в одной из самых известных песен «Отавы Ё» - "Про Диму и Петю". Это история неудачной попытки уехать автостопом в Финляндию «по трассе» в тридцатиградусный мороз. Общероссийскую известность группе принес клип на песню "Сумецкая", который посмотрели более 7 миллионов человек. Клип был снят при участии артели русского кулачного боя «Буза» из Череповца. Название дебютного альбома Отавы ё "Под аптекой", отсылает к любимому месту уличных выступлений группы - площадке около гомеопатической аптеки на Невском Проспекте.
Слово "отава", мало что говорящее современному городскому жителю, использовали в своих произведениях Толстой и Тургенев. Отава - это молодые побеги, прорастающие на месте ранее скошенной травы. Название «Отава Ё» придумал барабанщик группы Пётр Сергеев после того, как получив новый паспорт, узнал, что буква "ё" из его имени исчезла, и теперь его зовут "Петр". На сегодняшний день «Отава Ё» является одной из самых востребованных российских групп за рубежом. География гастролей коллектива простирается от Индии до Норвегии и от Китая до Мексики. Музыканты используют волынку, гусли, скрипку, рожки, перкуссию и гитары.
Захар Мухин - журналист («Культуромания»)
Алексей Белкин - вокал, гусли, волынка, рожок
Петр Сергеев - барабан
Дмитрий Шихардин - скрипка
Алексей Скосырев - гитара
(в тексте по умолчанию «Алексей» означает Алексей Белкин, в ином случае указывается – Алексей Скосырев)
Захар – Вас часто прашивали про ваш сценический образ, про майки-«алкоголички» и шапки-ушанки. А вообще, вот этот образ: «майка-алкоголичка», он ведь должен что-то говорить зрителю? Ведь майки уже лет пятнадцать не носят.
Алексей – Вообще, носят! Если поехать на юг, в Сочи, там такие мужчины, которые приехали из Кузбасса… Майка-сеточка еще может быть.
Дмитрий – В Индии вот сплошь и рядом, там они, которые погрязнее, все в майках. Неприкасаемые.
Захар – И вы были в Индии, и играли, и вы были в майках, и зрители были в майках?
(Долгий общий смех. Возгласы: «Это было бы круто!»)
Алексей – Я, кстати, не настаиваю на этом… Я говорю «майка», но я не подразумеваю – «алкоголичка». Это просто устоявшийся термин, как шапка-ушанка. Майка это просто майка. Но конечно, это был элемент эпатажа вначале. А сейчас мы уже как-то привыкли, сроднились. Вроде даже красиво.
Алексей Скосырев – Хорошо себя в них чувствуем.
Петр – В майке намного, кстати, легче. Я когда был на концерте Ману Чао, думал – какие они молодцы! В майках все, и в шортиках. Раз, барабанщик вытер пот полотенцем, и пошел себе дальше колотить. Не жарко, удобно.
Захар – Вы из Питера. А Питер – рок-столица. Не довлеет над вами, что это город БГ, Курёхина? Все ждут питерский рок, а тут – совсем другое.
Дмитрий – Надо мной не довлеет. Я никогда не любил БГ, а про Курёхина узнал, только когда оказался на Курёхинском фестивале. Да и сам я не из Питера родом, может быть поэтому.
Алексей – Над Димой довлеет Екатеринбург. Агата Кристи! (смеются)
Петр – Мне не то что очень близко творчество Гребенщикова, но когда я его встретил на Пушкинской, 10 – поулыбались. Нормальный человек. Музыкально мы с ним даже пересекаемся. Вот он «Кельтский альбом» сейчас стал записывать. Мы уже прошли кельтский этап в своей жизни, а он только начинает (смех).
Алексей Скосырев – Кельтская музыка была очень распространена в городе, в Петербурге в частности, и в Москве, скорее всего тоже. Гребенщиков стал брать музыкантов из нашей общей тусовки для записи своего альбома.
Алексей - А потом он понял, что ну его на фиг, этих питерских чуваков, и стал выписывать из Ирландии музыкантов.
Захар – А вообще, вы обособлено в Петербурге существуете, или есть какая-то тусовка, музыкальное братство? Дружите ли с «Кирпичами», со Шнуром?
Петр – Сейчас уже нет, а вот когда все начиналось…
Дмитрий – Ты дружил со Шнуром?
Петр – Я не дружил с ним. По ирландским направлениям, откуда все возникло, когда все друг у друга играли, сейшенили… В конце девяностых годов было. Оттуда же и хор «Дубинушка» русский народный, он же в связи с ирландским течением появился.
Алексей – Петр, историю про то, как ты просейшенил хлыстик, расскажи!
Захар – Просейшенил хлыстик?
Алексей – Там было более грубое слово.
Петр – Был такой бар «Циник» в центре города, культовый. И мы там с группой «Добраночь» играли. И какой-то чувак у меня барабан просит, дай поиграть, типа. И палку берет с хлыстиком. А потом возвращает мне – палку дает, а хлыстика нет. Вот и все.
Дмитрий – А потом оказалось, это Шнур! (смеются)
Петр – Я потом побежал жаловаться своему старшему из группы «Добраночь»: «Митя! Он у меня хлыстик про…л!» Тот:
- «Так, слышь, чувак, а где хлыстик?»
- «Какой хлыстик, ты ваще знаешь, кто я, я Шнур!»
- «Да мне пофиг, кто ты, шнур или провод, хлыстик давай!»
Это правдивая история. Пересечения вот такие. Шнур был уже тогда достаточно известным.
Алексей – Вот так мы тусовались со Шнуром! (Смеются)
Захар – Я стал перебирать в уме группы, которые, условно говоря – «русский фолк», то есть, не аутентичный фольклор, а обращающиеся к теме фольклора, обращающиеся с юмором. Смотрю – и Игорь Растеряев, и «Нейромонах Феофан», и Александр Маточки – вы, наверное, знаете его? - тоже у вас. Опять Питер! Все в Питере!
Алексей – Растеряев – да, Маточкин – да. Феофан, э… Я бы все-таки нас разделил. Это все-таки ближе уже в сторону Little Big и прочее, то есть когда уже перебор немножко. Не хочу их ругать, но – зашутились. То есть, это преподносится как нечто русское, а русского там нет вообще ничего! Мы, на самом деле, когда все это начинали в этом плане шутейном, у нас были мысли, медведя на сцену выводить. Мы от всего этого отказались, потому что поняли, что это будет уже перебор. Посмеялись между собой, и отказались. Я знаю, у них есть прикол – топоры такие резиновые, они этими топорами кидаются. Зрелище – супер! В зале летают топоры – это круто! Но музыкально там нет вообще ничего русского, это просто Drum and Bass. А вот «Oligarkh», я к ним, честно говоря, негативно относился, потому что посмотрел видео, видео – отвратительное! Отвращает от того, что они делают. Но так получилось, что я был на их концерте, и мне понравилось! Это очень необычно. Они используют видеоряд, видеоряд в чем-то спорный, но звучит еще русская музыка, русские песни… Есть какой-то современный термин, спид-бит что ли, жесткая такая музыка, электронная, и барабаны… И все вместе это сильное воздействие!
Захар – А все-таки, почему Москва не может похвастаться фолк-группами? А у вас целое направление, и все разные! У вас вот «Ёк-Макарёк» ещё.
Алексей – О! Вот «Ёк-Макарёк» - супер! Это студийный проект. Если не ошибаюсь, почему они не дают концертов – там самый главный человек, он православный и чуть ли не батюшка. Ему просто нельзя, я так понимаю. Но если бы они давали концерты, они бы были суперпопулярны! Они сочиняют свои песни. Это прямо очень здорово! «Ёк-Марарек» всем рекомендую послушать! Такой фолк-рок с классными текстами и с музыкой подобающей. Вообще, нет никакого противостояния между Питером и Москвой! Как будто тут Питер, а это Москва. Это просто два огромных муравейника. Просто из одного муравейника больше вылезает гламур московский, а из Питера – всё как-то такие ребята от сохи. И всё!
Захар – Почему, как вам кажется, авторские композиторские обработки фольклора в России столь уродливы? Откуда этот китч, или, как еще говорят, «клюква»? Откуда это явление? Молодежь, которая не знает аутентичного фольклора при слове «русское» говорит: «Что угодно, но только не это!»
Алексей (Дмитрию) – Давай, Митяй! Ты, как человек, измученный нарзаном…
Дмитрий – Мне кажется, это просто из-за того, что все закостеневает. Любая форма, удачно найденная, она, как горячие пирожки расходится. И всякий, кому не лень, пытается эту форму соблюсти. В какой-то момент, я считаю, это было сделано очень правильно, очень вовремя. К русскому фольклору довольно поздно обратились все эти научные деятели. Фольклористов, как таковых, не было, считалось само собой разумеющимся, что бабы поют у себя дома, где-то в полях, мужики – где-то еще. Потом начали это документировать, собирать в разных областях, классифицировать. В конце концов, видимо критический материал какой-то набрался, и захотелось какого-то сценического воплощения. И вот появились государственные коллективы, которые на государственном уровне занялись фольклором. И у них была своя форма для этого. Гениальный Моисеев придумал разъединить хор, балет и инструменталистов и из этих трех групп создать грандиозное шоу на фольклорной основе. Сначала сидит оркестр народных инструментов, который играет, на хоровых номерах выходит хор, они кружатся, фигуры какие-нибудь производят, потом они расходятся на авансцене в две стороны, оставляют место для балета, выскакивает балет, лихо выплясывает. Составляется программа, какой-нибудь инструментальщик в этой программе, и все, вот она, форма! Вот она, форма концертной шоу-программы на большие залы, на большие аудитории! Это было в 50-60-е годы 20-го века. И с тех времен ничего не произошло нового. Как это было в советские времена, так это до сих пор. Причем, сначала у каждого региона был свой ансамбль со своими корневыми особенностями, со своей региональной спецификой. Потом интерес к этому утратился, а остался интерес только к тому, чтобы снимать большую кассу в больших залах. А творческого интереса не стало, особенно в 80-90-е годы, когда Советский Союз начал разваливаться, и каждый стал пристраиваться, кто как хочет. И таких коллективов подобных возникло неимоверное количество, а качество их, естественно, ухудшилось. Это перестало быть чем-то уникальным, все стали петь «Маруся, раз, два, три». Вот когда всё это застыло, тогда и перестало быть интересным, потому что в этом нет ничего настоящего.
Алексей – Мне кажется, символично, что мы сейчас сидим в клубе под названием «Театр». Вот есть театр. «Чайку» можно посмотреть в Малом драматическом, в других… Есть миллионы этих «чаек», наверняка есть очень уродливые постановки, есть прямо гениальные. Получилось, что сочинили прекрасную пьесу на основе русского фольклора. То, что Дима говорит – соединили балет, хор, всё вместе, и сначала, наверное, это было классно и круто. Потом это взяли как готовое лекало, и все люди стали это просто клонировать, копировать, ничего в это не внося. Грубо говоря, чужая постановка, которую мы воспроизводим своими силами. Где-то хуже, где-то лучше, но все по сути играют одну и ту же старую постановку.
Дмитрий – Можно смотреть плохо снятый сериал, и говорить: какая туфта, актеры играть не умеют. Или старый фильм, где люди играют с душой, где актеры специально обращались к преступникам, чтобы было похоже - ходили в «малину».
Захар – А вы бывали в фольклорной экспедиции?
Дмитрий – Мы бывали в Малой Малиновке.
(Все смеются)
Алексей – У нас, в основном, экспедиции такие – интерактивные. Электронные. Но я считаю, что наша поездка в город Пушкин на фольклорную вечерку – это была своего рода экспедиция.
Захар – Проект «Царскосельская вечерина»?
Алексей – Нет. На Царкосельскую вечерину я тоже ездил. Кстати, очень рекомендую! Очень обширное мероприятие. Это к слову о том, что якобы фольклор загнивает, «ничего не происходит». Съездите туда! Там тысячи людей! Причем в костюмах, не в бутафорских, в настоящих, с балалайками. Человек пятьсот пляшет. Причем, танцы все знают, знают как плясать.
У нас есть друзья – этнографический клуб «Василиса» в Пушкине. Там был семинар трехдневный по русской мужской пляске. Наш друг, Денис Антипов из Череповца, который у нас в клипе «Сумецкая» бревно крутит, в последний день нас позвал, чтобы мы сыграли на вечеринке. Это было супер! Там люди, которые знают народные игры, народные танцы, они пляшут, и оно все – живое! Это не просто какая-то реконструкция: вот так раньше делали, давайте также сделаем. Нет, ни фига! Они получают от этого удовольствие! Молодежь, парни лет по 12, танцуют, пляшут вприсядку!
Дмитрий – Опять же, скептические и поверхностные суждения, о том что в фольклоре ничего не происходит, скукотища и все на свете… На самом деле, в фольклоре нужно участвовать! И вот это самая большая проблема. Современный мир потребления – он этому не учит. По сути, делаешь что-то одно своё хорошее – слава Богу! Получаешь за это какие-то «бабули» и пытаешься сам себя развлечь. В фольклоре такого нет. В любом случае, для того, чтобы он жил, и был живым для тебя, ты должен в нем участвовать. Конкретно – ты сам.
Захар – Вы много путешествовали по миру. Вы видели где-нибудь, чтобы не аутентичный, авторский обработанный фольклор принимал приятную, приемлемую, не китчевую форму? Есть какие-то положительные примеры?
Алексей – Полно! В кельтских странах, шотландцы, ирландцы, они сочиняют новые мелодии, наяривают крутейше, быстро! Причем, слышу, звучит крутейшая мелодия, авторская! Шведская, например, музыка. Они уже на таком уровне, что могут сочинять, и не делать из этого какую-то бутафорию. Они находятся уже в канале, в потоке. Они не могут уже сочинить ее фальшивой. Всё нормально происходит за границей. Да и у нас уже, медленно, но верно, потихонечку.
Захар – Ваш клип «Сумецкая», у него кажется несколько миллионов просмотров?
Алексей - 7 миллионов 123 тысячи пятьсот сорок семь!
Дмитрий – Пятьсот сорок восемь! (смеются)
Захар – Как вам кажется, это успех «Отавы Ё» или успех русской традиционной культуры?
Алексей – Всё вместе. Потому что, были ведь эти записи в интернете, там, где ребята пляшут. Просто они не получили достойной огранки. Нам удалось сделать современную аранжировку, найти правильный видеоряд. Нам удалось все вместе соединить. Конечный продукт получился очень убедительный и современный. И к тому же наполненный очень сильно русской составляющей. Я считаю – убери оттуда пляску и бревно, такого оглушительного успеха не было бы. Но с другой стороны, убери нас оттуда, тоже этого бы не произошло.
Дмитрий – Просто, «звёзды сложились». Не с самого начала ребята из Череповца были у нас в идеях.
Захар – Вы просчитали или попали?
Дмитрий – Просто попали. Просто сошлось. Мы ехали в Бельгию, у нас был тур по школам бельгийским. Мы жили в отдельном доме, и у нас было достаточно времени, у нас были прекрасные условия, и мы этими условиями воспользовались. И «Сумецкая» вот на этих бельгийских гастролях начала зарождаться. Тексты начали подбирать, наигрыши снимать. Все оттедова.
Алексей – И потом начали ее играть на концертах, лето все играли. Еду я с фестиваля «Этномир», стали обсуждать: «Давайте снимем клип». Я чувствую, песня – потенциальный хит! Она хитовая, на нее, ну надо что-то снять! В начале, в «Сумецкой» должен был использоваться образ Николая Валуева или какого-нибудь другого брутального мужика. Там совсем другая должна была быть история. Потом все трансформировалось. Мне попались эти ребята на видео…
Дмитрий – «Сумецкая» должна была быть в духе «Димы и Пети», в каком-то таком каламбурном, типа гэга. Планировалось, что будут две банды, одна деревенская, другая городская. Они должны были противостоять. А девушка влюблена в Валуева, она не принадлежит ни тем, ни другим. А ради этой девушки противоборствуют эти кланы – городской и деревенский.
Захар – Потом второй вариант снимите, ремейк.
Алексей – Суть в том, что этих ребят мы не сразу нашли. Дима предложил… Кто будет плясать? В Питере ведь тоже есть кулачники свои. Мы долго искали, потом я списался с Денисом. Написал – так и так, вон там парень пляшет, хочу его позвать в клип. Он такой: «Так это парень я!». Ну, ты как, спрашиваю, согласен? Уже потом я узнал, что он советовался со своими старшими, скажем так, с учителями. Они посмотрели, изучили наше творчество и сказали – ладно, нормально, добро! Он написал, что наше творчество не противоречит русскому духу, поэтому он за! Это, на самом деле очень важно! Вот не понравилось бы… Майки, шапки… Сказал бы – нет, и этого не было бы. И это было бы очень обидно. Потому что, сейчас, я знаю, идет волна, и интерес к мужской пляске пошел уже, в Питере и Череповце другие чуваки крутят эти бревна. Пошел процесс.
Захар – Бревна настоящие?
Алексей – Как можно крутить ненастоящее бревно? Оно же крутиться не будет!
Захар – «Сумецкая», это же под драку куплеты? А бывало, что после исполнения начиналась драка?
Алексей – Во время исполнения. Драка, конечно, не такая, что там до смерти. Ритуальная. Ну, да, там махаются нормально. Ну, не до юшки, но…
Дмитрий - Но прилетает.
Алексей – Да, прилетает, прилетает. Мы когда на «Славянском базаре» выступали, там по сценарию, мы придумали, договорились: «Здесь ты танцуешь, здесь – ты, потом драка». А они в раж входят, я слышу: «Ба-бах!», кто-то грохнулся сильно, понимаешь? Там все уже по-настоящему начинается. Это сначала они вроде как артисты, а потом уже…
Захар – Алексей, у Вас образ-то интеллигента, но я смотрю, сами Вы – здоровенный мужчина.
Алексей – Да, здоровенный, но на фоне их (показывает на участников группы, все смеются).
Дмитрий – Собрал вокруг себя…
Алексей – Нет, ну я спортом-то занимался много лет, но достаточно интеллигентским – волейболом. Но зато закалочка на всю жизнь.
Дмитрий – А мы с Петром – литрбол! Неинтеллигентский спорт…(смех).
Захар – Кто сделал вам гусли?
Алексей – Мне сделал гусли Александр Теплов, замечательный мастер, я очень рекомендую. Они стоили достаточно недорого по тем временам, и это настоящий музыкальный инструмент высокого класса, этнографический. Он делает все возможные, разные. Сейчас появилось много мастеров, я другие гусли не имел еще возможности опробовать, но вот гусли Александра Теплова рекомендую.
Захар – По летнему времени не думаете сменить шапки на картузы? У вас один всего на группу?
(смеются)
Дмитрий – Причем доставшийся от череповецких бузников.
Алексей – У нас есть кепки, у меня есть восьмиклинка. Нет, в принципе, не то, что мы такие оголтелые – только в шапках. Нет, как у любого нормального человека есть одежда на разные случаи жизни. Вот выступали на сибирской Масленице, там были по-другому одеты. На Рождество у нас другое. Мы любим, одеваться, выглядеть. Нам не все равно, как мы выглядим. Мне очень нравится русская национальная одежда, она классная. Я одно время даже подумывал о том, чтобы в нормальной жизни ходить в косоворотке, у меня есть она.
Захар – С 2003 года вы все в группе и по сей день. Как можно не переругаться за такое время?
Петр – А мы ругаемся.
Дмитрий – Ну как, ребята, продемонстрируем?
(смеются, замахиваются друг на друга)
Алексей – Ну, если люди друг к другу относятся с уважением – это раз, два – если им есть что терять. Мы достаточно трепетно относимся к тому, что мы создали. Поэтому вот эти четыре человека, которые здесь – они до сих пор…У нас были сложности, они есть. У всех они есть – семьи разводятся, сходятся…
Захар – У вас две скрипки: у одной постановка классическая, а у другой народная. Как это все соединяется? Звучание не бьется?
Алексей Скосырев – Они договариваются, что «вот здесь одновременно смычки вверх ведем»
(смеются)
Алексей – Они друг друга очень хорошо чувствуют. Сначала, я помню, Юля долго притиралась. Музыкантам надо притереться, спеться. Но когда они хорошо друг друга чувствуют… Когда они вдвоем играют, это не две скрипки – четыре! Это как голоса. Запоет один человек – хорошо, запоют двое, если они будут слаженно звучать, это намного богаче.
Захар – Дмитрий, не говорила Вам Юля…
Дмитрий – Возьми нормально скрипку? Хватит выпендриваться?
(смеются)
Дмитрий – Нет, она наоборот… Есть такие наигрыши более простые мелодически, она тогда наоборот, стягивает, спускает скрипку, чтобы, так сказать…
Алексей – Идёт от высшего к низшему. (смеются)
Дмитрий – Нет, штрихи чтобы совпадали, и чтобы плотнее звучание было.
Алексей – Юля, для академического музыканта, очень гибкий человек.
Захар – А Юля - академический музыкант?
Алексей – Да.
Захар – И параллельно продолжает где-то играть?
Алексей – Она играет в нескольких квартетах, у нее большая академическая жизнь классическая… При этом она говорит: «Люблю простую музыку». Там она одно берет, здесь другое получает.
Захар – Такой, может быть, странный вопрос. У нас, может лет двадцать назад в Москве была группа, и сейчас она, кажется, есть, называется «Пакава Ить», но у них были больше духовые инструменты. Я когда услышал: «Отава Ё», я подумал, что «Пакава Ить» прикалываются, назвались «Отавой Ё». Но, оказалось это не так. Это просто совпадение?
Алексей – Да, это совпадение. Есть еще группа «Абау Аку». У нас был друг, Михаил Рабиевский. Мы, когда придумали название «Отвав Ё», он так ругался: «Что за названия идиотские: Пакава Ить, Отава Ё, Абау Аку! Что будет дальше: Агу-агу?» (смеются).
Алексей Скосырев – Была же раньше группа Talking Heads. А потом - Modern Talking. И ничего! Никого не смущало!
Захар – Детский спектакль «Как журавль к цапле свататься ходил» - это еще одно направление Вашего творчества?
Алексей – Да, детский спектакль, мы там участвуем, но не все. Алёша, Алёша и Дима - там мы участвуем.
Захар – А там аудитория - маленькие дети?
Алексей – Да, маленькие дети, с родителями.
Алексей Скосырев – Детям нравится, а родители радуются, сидят, ржут.
Алексей – Мы так задумывали, что для детей - один пласт, для родителей - другой, который дети пропускают мимо ушей. Ну, вроде всем интересно.
Мне кажется, мы ориентированы на детей. Мы это не просчитывали, но волей-неволей получается.
Алексей Скосырев – Многие родители жалуются, что дети просят поставит с утра «Отаву Ё» и на кровати прыгают не останавливаясь.
Петр – А многих родителей дети на концерт приводят.
Алексей – Потому что папа хочет на рок-концерт, мама на Филиппа Киркорова, а дети на три поросенка. А чтобы они все вместе куда-нибудь сходили, это сложно себе представить. В нашем случае Филипп Киркоров, рок и три поросенка – все в одном лице.
(смеются)
Петр – У нас был концерт в рок-клубе, в семь вечера. Я вышел покурить. И увидел толпы детей с родителями. Было такое впечатление, что они все и идут в детский сад на утренник. А они шли к нам на концерт!
Захар – Адаптировали материал?
Алексей – Мы ничего не меняли! Да у нас нет такого жесткача, которого нельзя детям слушать.
Захар – Ноль плюс?
Алексей – Три плюс. До двух лет вообще не надо брать детей на концерты на громкие, там, где подзвучка идет. Им страшно становится, слишком агрессивная среда. А начиная с трех лет они вполне адекватно все воспринимают. Я помню, мы с Сонькой пошли на концерт, это моя дочь, ей было два года. Инструменты были подзвучены, и хотя это был акустический концерт, ей стало дискомфортно. И когда пишу на афишах «0+», это чушь. Надо более осознанно к этому подходить. Это уже мой родительский опыт.
Захар – Сорок минут, отведенные мне, истекли.
Дмитрий – А подытожить? Вот то, что родители приходят с детьми, и то, что это не просчитано, и то, что «Сумецкая» выстрелила… Просчитать ничего не возможно. Надо делать по максимуму свое дело. Творить, творить, творить. И в какой-то момент звезды сойдутся.
Алексей – Я тоже хочу маленькое резюме. Иногда создается впечатление, что мы такие хитрые ушлые чуваки, которые все просчитали. Майки с ушанками надели, бревно вокруг себя покрутили. Это вообще не так! Мы занимались своим делом. Мы шли, шли, шли, и это нас завело, куда завело. И оно вошло в резонанс с обществом. Людям стало это нравиться, вот и все! Мы занимаемся тем же самым, чем мы занимались 13 лет назад. Мы ничего не просчитывали, это естественный процесс. Да, нам сейчас идут какие-то за это бонусы. Появляются предложения о концертах, поездки интересные, в том числе в женскую тюрьму. Это естественный процесс. Мы все еще занимаемся тем, чем нам нравиться. Кто-то говорит, что мы паразитируем на фольклоре. Но мы не паразитируем, мы им живем. Мы не ходим в лаптях и онучах, но мы живем этими песнями, мы их любим по-настоящему. Мы ходим на мастер-классы, стараемся учиться, учимся танцевать, учим людей танцевать, делимся этим. Да мир таков, что он завязан на материальных ценностях. Приходится иногда играть в клубах, где собирают деньги за билеты. Я иногда чувствую дискомфорт, когда приходится продавать наши диски. К сожалению, мы не можем их даром раздать. Материально-денежные отношения присутствуют, не они не являются главным мотиватором для нас. Зарабатывать деньги намного проще чем-то другим – торговлей, бизнесом. Фолк – это не бизнес. Не бизнес! Вот наша главная мысль!
2024 Все права защищены
