- Дмитрий Леонидович, Вы возглавляете крупнейший в России центр реставрации предметов искусства. Расскажите немного о задачах Центра Грабаря, о его специфике.
- Мне хотелось бы начать с того, что в 2018 году мы отмечаем столетие Центра, который был основан по инициативе художника, искусствоведа, академика Игоря Эммануиловича Грабаря. Именно тогда, в 1918 году, был заложен фундамент отечественной школы научной реставрации и определена главная задача — сохранять памятники культуры в том виде, в котором они вышли из-под кисти или резца автора. Игорь Эммануилович Грабарь собрал в Центре наиболее опытных реставраторов, химиков, физиков, биологов своего времени, которые совместно разрабатывали наилучшие способы сохранения памятников. Эти задачи решаются и сейчас, и, наверное, никогда не уйдут с повестки дня.
- Как реставраторы «растут» в своем мастерстве?
- Этот путь начинается со студенческой скамьи. В нашей стране реставраторов готовят несколько учебных заведений, среди них Российский государственный гуманитарный университет, Строгановская академия, Петербургский институт имени Репина при Академии художеств. Успех реставратора напрямую связан с его образованием, опытом работы и личными талантами, но особенность этой профессии в том, что реставратор практически всю жизнь продолжает повышать свою квалификацию. Есть четыре реставрационные категории: третья, вторая, первая и высшая. Присуждает категорию специальная комиссия Министерства культуры России.
- Как сегодня происходит финансирование Центра? Изменилось ли оно с окончанием советского времени?
- В советское время Центр был на полном государственном обеспечении, но других форм финансирования тогда и не существовало. Сегодня государство обеспечивает работников базовым государственным заданием. Кроме того, государство создало условия, чтобы мы, как и другие организации в сфере культуры, могли самостоятельно заключать договора с музеями и частными лицами, которым нужна реставрация или экспертиза предметов искусства. Средства от этих работ поступают в распоряжение Центра, и большая их часть идет на повышение заработной платы реставраторов. Конечно, не каждый специалист может принять участие во всех договорных работах, поскольку для участия в реставрации сложного памятника нужна соответствующая квалификация.
- А с какого момента эти коммерческие работы стали возможными для Центра?
- После 1991 года, когда произошли известные политические и социально-экономические изменения в стране, и была сформирована новая нормативно-правовая база. Основная часть финансирования – это субсидии государства, конечно же. Для выполнения государственного задания мы должны отреставрировать не менее 720 произведений. Дополнительно на договорной основе мы реставрируем еще примерно такое же количество.
- Договорные работы от года в год увеличиваются в пропорции к государственному заказу?
- Да, мы стремимся к этому, потому что это источник увеличения наших ресурсов для реализации всех потребностей Центра. И чем больше у нас будет договорных работ, тем большими возможностями мы будем обладать. Это относится в первую очередь к повышению заработной платы сотрудников, к приобретению нового оборудования, материалов, которые дадут нам возможность идти в ногу со временем. Но при этом мы не должны забывать, что реставрация – это тонкий, медленный, скрупулезный процесс. И не должно случиться так, что стремление к заработку повлияет на качество работы и в итоге – на репутацию Центра.
- Заметно, что Центр старается быть более понятным и востребованным для общества, проводит различные мероприятия, недавно открыл свое новое пространство – иконотеку. Почему эта политика пришла в Центр?
- Мы хотим восстановить интерес людей к реставрационному делу. Профессия реставратора появилась давно и всегда пользовалась уважением. Но в какой-то момент произошел разрыв — общество в широком смысле и реставрационная деятельность утратили связь. За эти годы с реставрацией ничего плохого не произошло. Профессионалы продолжали совершенствоваться, в их ряды вливались молодые специалисты, разрабатывались методики, развивалась научная работа. А вот общество утратило об этом информацию. Но мы-то знаем, насколько работа реставратора интересна, а порой и драматична. И поэтому хотим рассказать обществу о себе, о том, как сохраняется культурное наследие и почему это так важно для всех. Люди должны чувствовать себя наследниками великой культуры, которая воплощается в музыке, архитектуре, культурных ценностях.
- Вы чувствуете общественный отклик?
- Да, мы видим это по увеличивающемуся числу посетителей наших выставок
- Расскажите немного о проекте по реставрации веера через краудфандинговую платформу. Это необычный опыт для госучреждения.
- Действительно, необычный для Центра Грабаря, и мы горды тем, что мы первые решились на такой эксперимент. На самом деле это же тоже обращение к обществу и возможность для людей внести свой вклад в сохранение культурного наследия. К середине марта на реставрацию веера XVIII века из собрания музея-усадьбы Останкино нам удалось собрать 111 тысяч рублей из необходимых 186 тысяч. И я уверен, мы наберем всю необходимую сумму. Это наш первый опыт, и мы сами параллельно учимся тому, как лучше доносить информацию о предмете, нуждающемся в реставрации, какие дополнительные возможности предоставить нашим жертвователям. Но мы увидели реакцию людей, и она очень позитивная.
- Есть ли в Центре Грабаря династии реставраторов?
- Есть, и довольно много. Например, семья Дергачевых — отец на протяжении 40 лет возглавлял отдел деревянной скульптуры, а сын работает в мастерской масляной живописи. Мастерской резной кости многие годы руководила Маргарита Козина, сейчас там работает ее дочь, а внучка — реставратор тканей.
- А каков средний возраст сотрудников?
- Вообще сфера реставрации характеризуется долгожительством. Наверное, так и должно быть, потому что накапливаемый годами опыт только за пределами среднего возраста начинает давать максимальную отдачу. Есть реставраторы, которым уже за 70. Но разумеется, мы заинтересованы, чтобы за ними стояла талантливая молодежь, которая будет перенимать их опыт.
- Кстати, о молодежи. Насколько охотно она идет сегодня в реставраторы?
- К счастью, были и всегда будут люди, которым это интересно. Реставрационная деятельность наряду с творческим началом, предполагает усидчивость, умение длительно концентрироваться. Но главное – реставратор должен уметь не подменять собой автора.
- Какие значимые предметы находятся сейчас в Центре?
- На начало года новых поступлений пока не так немного. Но есть важные вещи, которые реставрируются уже в течение нескольких лет.
- Почему так долго?
- Причины разные. Например, в отделе масляной живописи сейчас находится полотно Франца Рубо «Взятие аула Гуниб и пленение Шамиля 25 августа 1859 года». Оно жестоко пострадало во время чеченской войны и на самом деле попало к нам уже в третий раз. В 1960-е годы это была плановая реставрация. В конце 1990-х картина пришла к нам в ужасающем состоянии — ее изъяли на таможне при попытке вывезти за границу, причем огромный по размерам холст был грубо сложен и до сих пор на нем видны заломы, из-за которых пострадала авторская живопись. Тогда наши реставраторы в буквальном смысле спасали его от осыпания и полной утраты. Был проведен комплекс сложнейших работ, картина экспонировалась на выставке в Третьяковской галерее. И сейчас пришло время финального этапа — тонировок и восстановления утраченных живописных фрагментов. Скорее всего, на это уйдет не менее трех лет. После реставрации картина вернется туда, где находилась ранее и числится до сих пор – в Национальный музей Чеченской республики.
Интересные и уникальные работы есть практически в каждом отделе — в мастерской графики реставрируют Азбуку-свиток царя Алексея Михайловича, созданную в 1685 году для обучения грамоте царских детей, в мастерской керамики — античные терракотовые статуэтки, в мастерской темперной живописи — «небеса» из Кенозерской часовни.
- Наверное, реставраторы особенно отслеживают появление на рынке новых технологий?
- Разумеется. Для нашей работы важно различное оборудование, открытия в области химии и биологии — все, что помогает максимально точному анализу составляющих красочного слоя, основы, грунта. Но все новшества проходят критический отбор. В реставрации как в медицине — главное не навредить. Среди уже запланированных приобретений - мелкодисперсный распылитель закрепляющих составов. Он создает новые возможности для укрепления красочного слоя на различных поверхностях. Иными словами, помогает сохранить изображение. Также мы предполагаем дополнительно приобрести источник невидимого спектра освещения, позволяющий точнее проводить исследования в ультрафиолетовом и инфракрасном излучении, рентгеновских лучах. Подобный прибор у нас есть, но новый будет совершеннее и шире по диапазону использования.
- Получается, основная миссия реставраторов – это приостанавливать влияние времени. А самому Центру что-то может угрожать?
- Нет, Центру ничего не угрожает. Наверное, только то, что количество предметов, требующих вмешательства и спасения, с течением времени естественным образом растет. В Музейном фонде РФ более 70 миллионов предметов, которые хранятся более чем в 2 тысячах музейных учреждений. А кроме этого есть еще библиотечный фонд, архивный фонд…
- Даже если вещи просто хранятся, их тоже реставрируют?
- Это вопрос расстановки приоритетов. Кто ближе всех находится к предметам? Как правило, музейные хранители, администрация. Они решают, что делать с экспонатами. Основная деятельность музея – это сохранение, а потом уже изучение и популяризация. Ведь если не суметь сохранить, то, возможно, через какое-то время и изучать будет нечего. Для выставочной деятельности важно соответствующее состояние сохранности предмета. Это тоже вопрос реставрации.
Сегодня не все люди счастливы, не все одинаково материально обеспечены – существует много факторов, которые нас разделяют. Но есть вещи, которые нас всех объединяют и делают цельным здоровым обществом. И один из главных факторов – это то, что мы, каждый гражданин нашей страны, носители, хранители нашего культурного наследия. Оно накапливалось веками трудом предыдущих поколений. Миссия музея – дать возможность каждому приобщиться к наследию, изучать его. Мы занимаемся только частью этого процесса, но частью очень ответственной. Задача Центра — сделать так, чтобы вещи, которые неизбежно подвергаются различным воздействиям, возвращались в общественный культурный оборот на службу людям. Реставраторы – это те люди, которые могут вернуть, казалось бы, необратимо потерянное. А здесь работают специалисты высочайшего профессионального уровня.
Любовь Мартынова
2024 Все права защищены
