Санитайзеры, гречка и фейковые слухи: «Музей самоизоляции» открывается в режиме офлайн

<h2>Музей Москвы и галерея «Триумф» попытались осмыслить опыт первого года пандемии и превратить его в художественный проект. Как только будет снят запрет на зрелищные мероприятия, в бывших Провиантских складах на Зубовском бульваре откроется выставка «Музей самоизоляции», рассказывающая о том, что принес непростой 2020 год в жизнь москвичей.</h2> «Музей самоизоляции» начал создаваться летом: 19 июня в галерее «Триумф» открылась групповая выставка «Чрезвычайное положение», а 13 июля Музей Москвы предложил жителям города поделиться предметами и историями, связанными с самоизоляцией. Из этих двух проектов и сложилась выставка, которая уже ждет зрителей в Музее Москвы. О том, как предметы и события превратились в экспонаты выставки, «Культуромании» рассказала сокуратор проекта Полина Жураковская. - Полина, кто автор идеи Музея самоизоляции и когда она возникла? -- Мне кажется, что эта идея родилась одновременно в музеях всех стран мира. Уже в марте, когда все только начиналось, было понятно, что мы переживаем уникальный опыт и надо создавать архив. Летом руководитель цифрового отдела нашего музея предложила москвичам присылать свои истории, их оказалось довольно много, и мы стали подумывать о выставке, которую можно было бы провести не только онлайн, но и вживую. Постепенно она превратилась в выставку-исследование. Дело в том, что большинство историй, присланных нам жителями Москвы, были историями радостными, обнадеживающими. Люди рассказывали, как им удавалось справиться с унынием, с тоской, присылали свои работы, созданные в это время. Короткие фильмы, песни, мультфильмы, коллажи и рисунки – много было интересного и талантливо сделанного, но все это не полностью отражало реальность. Не хватало того, что совершенно очевидно было с нами в этот период. Тревоги, сомнения, слом структур, растерянность, уныние – об этом люди предпочитали не вспоминать. Видимо, когда поступает запрос от музея, люди считают нужным поделиться позитивным опытом. Когда мы поняли, чего нам не хватает, мы стали сами искать героев, чтобы взять у них видеоинтервью. Вот эти видеоинтервью, ставшие частью выставки, я особенно люблю, они нам непросто дались, но они бесценны, потому что дают объемное представление о происходящем. Если бы мы просто дали истории, которые нам присылали на сайт, или представили бы только работы художников на тему пандемии и самоизоляции, у нас не было бы такого объемного взгляда на ситуацию. -- Вы здесь выступаете в роли социологов: собираете информацию, анализируете ее, проводите серию интервью. -- Да, потому что по образованию я социолог, как и Наиль Фархатдинов, один из кураторов выставки от галереи «Триумф». Третий сокуратор, Марина Бобылева, занимается художественными практиками, а мы – социальными, и нам троим отлично работалось вместе. Видеоинтервью получились очень интересными: люди рассказывают, например, как меняется институт религии в новых условиях, появляется такая практика, как онлайн-службы. Или о том, как в условиях самоизоляции растет домашнее насилие. У нас есть рассказ женщины с семью детьми, которая была вынуждена в разгар всего этого ужаса уйти от своего мужа. Есть история руководителя школы для мигрантов из Средней Азии – он объясняет, как происходящее воспринималось в среде мигрантов. Есть интервью с человеком, который занимается мелким ремонтом, что называется, «муж на час», и он очень интересно рассказывает, как люди на карантине старались реорганизовать свое домашнее пространство, чтобы им было удобно работать дома. К этому видео мы добавили результаты антропологического исследования на эту же тему, которые проводила «КБ Стрелка». Совершенно потрясающее по трудоемкости и по результатам исследование Александры Архиповой и Аглаи Старостиной посвящено тому, как циркулировала информация во время весенней самоизоляции, как возникали слухи и почему. Появление слухов вызвано сломом традиционных институтов и привычных практик: все рушится, и непонятно, как поступать. Правильно, чтобы ребенок сидел перед компьютером полдня, или нет? И где брать достоверную информацию? Источников неимоверное количество, и это не только официальные средства массовой информации, которые друг другу противоречат, но еще и соцсети, где есть люди, которых ты уважаешь, но один говорит одно, другой – другое. Все это вызывает ощущение растерянности, которое, в свою очередь, создает волну фейковых слухов, и очень смешно видеть, как этот слух трансформируется, распространяется по всему миру. Сначала он появляется в Китае, оттуда перебирается в США и там звучит как «в Стэнфордском университете доказали…», у нас это некий «врач Юра Климов из Ухани сообщает». В итоге этот слух набирает 700 тысяч репостов и потом появляются очень смешные пародии на него. -- Как вы соединили художественные произведения, бытовые предметы и результаты исследований? -- У нас есть, например, работа про френдленту художника, которая наглядно показывает, как каждый из нас распространяет фейковые слухи. Когда мы нажимаем на кнопочку «репост», или просто пишем о том, что мы узнали, мы подключаемся к механизму инфодемии, и это удивительно. Когда начинаешь об этом думать, понимаешь, что в этом процессе участвует буквально каждый. Кроме того, у нас есть экспонаты, которые я нашла благодаря исследователям. В исследовании Саши Архиповой была упомянута Наталья Черняховская, как пример ковид-диссидентского дискурса, я нашла ее через фейсбук, и она дала нам на выставку три экспоната, эффектных, страшных, и они очень хорошо работают в паре со схемой циркуляции слухов. -- Художники, участвующие в проекте, тоже делятся своими историями, или вы давали им какое-то задание? -- Многие из них художественно осмыслили свой личный опыт -- например, Игорь Самолет, переболевший ковидом, показывает у нас свою работу «От меня остался ноль. Ни юмора, ни чувств — я выгорел», она отражает усталость от вовлечения в постоянную коммуникацию, которая вроде бы необходима, потому что она тебя поддерживает, а на самом деле вызывает изнеможение. Каким-то художникам мы давали задания, потому что знали о том, что они делают в этот период. Маша Ионова-Грибина, фотограф, снимала людей, связанных с медициной, врачей, медсестер и волонтеров. Мы вспомнили про этот ее проект, когда готовили выставку, и включили его в экспозицию. Кроме того, у нас есть целые разделы, созданные в коллаборации с различными организациями. С департаментом транспорта мы много работали, даже записали ролики с его сотрудниками. Департамент дал нам на выставку парогенератор, который использовался для санобработки метро, интересный для нас экспонат. -- Выставка называется «Музей самоизоляции», значит ли это, что она из временной должна превратиться в постоянную? - Нет, она, конечно не превратится в музей. Мы стараемся музеефицировать ситуацию, это важно для нас, и некоторые экспонаты попадут к нам в фонды, но «Музей самоизоляции», это, конечно, метафора. Это попытка отрефлексировать событие, насколько это возможно на таком коротком расстоянии от события. Находясь практически внутри. -- Экспозиция состоит из четырех разделов: «Начало», «Пик», «Плато» и «После». Но ведь мы еще не можем сказать, что живем «После». Мы, в общем-то, не знаем, в каком отрезке сейчас находимся. - Наш проект еще не завершен, мы продолжаем собирать материалы для архива. И надеемся, что в конце, может быть, будущего года сможем сказать, что вот сейчас мы «После», и тогда сделаем новую выставку. Надеемся, что нам все-таки удастся поставить точку в истории самоизоляции. Татьяна Филиппова

Музеи и выставки

Коллекционирование/Арт-рынок

История

Коллекционирование/Арт-рынок