Создать прецедент сосуществования Церкви и музеев

<h2> В мае 2017 года стало известно, что РПЦ направила в Росимущество заявки на передачу нескольких зданий, принадлежащих Владимиро-Суздальскому музею-заповеднику. Среди них — строения в суздальском Спасо-Евфимиевом монастыре, владимирские Золотые ворота, музей хрусталя в Гусь-Хрустальном и другие объекты. </h2> <p> </p> <p> <span style="font-size: 14pt;">Историко-архитектурный и художественный Владимиро-Суздальский музей-заповедник в большинстве своем располагается в памятниках архитектуры XII -XIX веков. Они составляют основу туристической привлекательности, их посещает подавляющее большинство людей, которые приезжают к нам. Они формируют культурное пространство Владимиро-Суздальского музея-заповедника, поэтому полная передача этих объектов Русской Православной Церкви станет для нас фактически потерей музея.</span><span style="font-size: 14pt;"> </span> </p> <blockquote> <span style="font-size: 14pt;"> Зданиями, которые привлекают туристов, являются прежде всего объекты культового назначения. Простое перемещение экспозиций не восполнит образовавшуюся лакуну привлекательности музея. Музей думает над вариантами альтернативных помещений, но пока мы не пришли к единому мнению. Если музей стекла, планетарий или экскурсионное бюро можно спокойно перенести из храмового здания и разместить в современном экспозиционном пространстве , то когда мы говорим в принципе о храме как о музее, то есть о здании, фресках, иконах, утвари, вопрос сложнее.</span> </blockquote> <p> <span style="font-size: 14pt;"> Мы сейчас стремимся найти в процессе спокойного диалога с представителями Русской Православной Церкви любые приемлемые форматы взаимодействия с тем, чтобы были соблюдены и интересы музея по представлению этих архитектурных объектов, и интересы Церкви по их использованию. Диалог ведется уже на протяжении года, с момента моего назначения, и каких-то острых конфликтных ситуаций мы сейчас не видим. Вероятно,  придется придумывать какие-то юридические формы и основания для того, чтобы наше взаимодействие с Русской Православной Церковью было максимально эффективным с точки зрения сохранения этих объектов. Тем более примеры такого взаимодействия существуют ― это Свято-Троицкая Сергиева Лавра, Новодевичий монастырь в Москве, храм святителя Николая в Толмачах при Третьяковской галерее. Наш музей настроен на конструктивный диалог и нахождение подобных моделей.</span> </p> <p> <span style="font-size: 14pt;"> Что касается этичности размещения учреждений культуры в культовых сооружениях, к каждому моменту надо подходить отдельно. Да, музею хрусталя не совсем правильно располагаться в культовом сооружении. Но что касается музея, который рассказывает об истории храма, о фресках, о древнерусской живописи, какая-то логика в размещении таких экспозиций в храмовых комплексах есть. Более того, мы давно сотрудничаем с Владимирской епархией, и уже сейчас в «музейных» храмах проходят богослужения.</span> </p> <p> <span style="font-size: 14pt;"> Заступая на должность директора Владимиро-Суздальского музея, я, естественно знал о существовании 327-го федерального закона и, соответственно, о вероятности того, что Церковь может заявить права на некоторые здания. Напомню, что в начале 1990-х Владимиро-Суздальский музей-заповедник ― тогда ещё не федеральный, а областного подчинения ― передал Русской Православной Церкви полтора десятка храмов, в том числе церковь Покрова на Нерли, памятник ЮНЕСКО.</span> </p> <p> <span style="font-size: 14pt;"> Если говорить именно о памятниках ЮНЕСКО, то обязательства по их сохранению налагаются на пользователя и касаются сохранения тех предметов охраны, которые поименованы в паспорте объекта ЮНЕСКО. Например, в случае Успенского собора во Владимире это не только само здание, но и фресковые росписи начала XV века,  принадлежащие Андрею Рублеву. Если пользователь не выполняет свои обязательства, то принимаются меры – областным органом по охране памятников или Министерством культуры. </span> </p> <blockquote> <span style="font-size: 14pt;">На данном этапе у Русской Православной Церкви компетенций по мониторингу, по сохранению памятников пока не образовалось. «Своими силами» она не справится. Эти компетенции исторически были и есть у музеев ― более того, они постоянно развиваются. А Церковь только начинает осознавать сложность содержания подобных памятников. </span> </blockquote> <p> <span style="font-size: 14pt;">Наряду с адекватным пользованием историческими зданиями есть и негативные примеры: у храма перекрашивают фасад и главку, «ремонтируют» цоколь здания XVII-XVIII века, причем не теми материалами и не в той стилистике, в которой это должно быть исходя из единства архитектурного восприятия памятника и ограничений, которые налагаются на памятник как на объект охраны. Именно это тревожит музейщиков и является одним из мощных «раздражителей» помимо возможности или невозможности использования храма как публичного пространства для туристов. Однако федеральный закон об охране объектов культурного наследия достаточно жестко прописывает все регламенты, которые касаются и воздействия на памятник и его реставрации. </span> </p> <p> <span style="font-size: 14pt;">Если, как я очень надеюсь, во Владимире и Суздале мы сможем создать прецедент разумного сосуществования Русской Православной Церкви и музеев (сейчас в процессе переговоров с различными церковными инстанциями мы пытаемся эту модель нащупать), то, думаю, сильных изменений турпотока мы не увидим. Если же мы все-таки не сможем найти этой модели, можно прогнозировать определенное снижение интереса туристов к владимиро-суздальским памятникам.</span> </p> <p> <span style="font-size: 14pt;">Автор статьи: Игорь Конышев</span> </p> <p> </p> <h2> </h2> <h2></h2> <p> </p> <p> </p> <p> </p>

https://kulturomania.ru