Интересно, что частичное примирение «красных» и «белых» уже имело место быть еще в первые десятилетия советской власти. Нравственный нигилизм и радикализм в описании трагических дней гражданской войны безраздельно царил в 20-е годы. Но постепенно однобокая кровавая романтика сходила на «нет», уступая (либо же оставаясь в качестве не слишком популярного дополнения) место более взвешенному подходу, взгляду на мир не только из-под надвинутой на глаза будёновки.
Мода на «комиссаров в пыльных шлемах» вновь появилась в 60-е, совпав, как ни странно, с ростом популярности белогвардейских романсов и экранных красавцев-офицеров в золотых погонах и с неизменной грустью в глазах.
Пока же Шолохов в «Тихом Доне», Фадеев в «Разгроме», Федин в «Городах и годах», Весёлый в «России, кровью умытой» не чурались, рисуя «красную» правду, показывать жестокость (зачастую бессмысленную и иррациональную) обеих сторон и жуткую, апокалиптическую сущность братоубийственной бойни. Особое место в этом ряду занимает шолоховская «Родинка» и «Сорок первый» Лавренёва. У кого повернётся язык сказать, что это произведения о победе одной цветовой политической гаммы над другой? Это потрясающие по силе памятники христианской человеколюбивой традиции русской литературы, возведённые «от противного», через демонстрацию низшей точки античеловечности, сравнимой с глубиной преисподней. Много ли есть вещь ужаснее, чем убийство отцом – сына, любящей женщиной – любимого мужчины?
Пройдя этапы тотальной дегуманизации «белых» (и заодно – развенчание и опомоивание всего русского) сразу после нашей Гражданской, постепенного смягчения и снижения накала памяти о ее битвах, а в 1990-х – резкого крена в сторону дегуманизации уже «красных» на фоне некритичного прославления их противников, мы постепенно дошли до необходимости золотой середины и национального примирения без манихейского Абсолютного Зла и Абсолютного Добра. Интересно, что ровно обратное происходит сейчас в США, где вовсю началась борьба с памятниками генералам-южанам, а заодно демонизация вообще всего, что напоминает о конфедератах (запрет флагов, смена названий и т.д.).
Заокеанские события могут на первый взгляд показаться явлением диковинным и противоестественным. Ранее складывалось полное и вроде бы обоснованное впечатление, что из трех стран, оказавшихся аренами самых известных, интенсивных и исторически значимых гражданских войн современности (кроме США это Испания и наша Родина), именно Новый Свет показал наиболее эффектный и эффективный пример преодоления последствий и врачевания ран братоубийственной распри.
Так, в работе доктора исторических наук Сергея Данилова с характерным названием «Гражданская война и общенациональное примирение: США, Россия, Испания» данное мнение обосновывается по нескольким пунктам:
«В качестве свидетельств состоявшегося в США полноценного и демократического общенационального примирения следует…привести:
непредубежденные обзоры гражданской войны в Америке в стандартных школьных и университетских учебниках и хрестоматиях; их общий вывод – «Север отстоял единство страны, а Юг – свою честь»;
памятники как победителям, так и побежденным [те самые, что сейчас сносятся и подвергаются атакам – С.С.] в Вашингтоне, Геттисберге, Ричмонде и Новом Орлеане (памятники в честь одной из сторон существуют во многих местах);
изображение героев обеих сторон на почтовых марках;
наименование военной техники в честь героев обеих сторон (отметим в этой связи самый большой американский танк Второй мировой войны – танк "Грант – Ли"; самый быстроходный американский танк «Стюарт» и самый массовый танк армии США "Шерман"; на вооружении национальной гвардии США состоит танк "Шеридан"; из этих названий три увековечивают северян и два – южан.
Общенациональное примирение пришло в США в надлежащее время».
Несколькими страницами автор проговаривает еще один важный тезис: «Примирительные тенденции произрастали из прагматического массового сознания большинства американцев». Действительно, казалось, что американское национальное примирение – лучшая иллюстрация тамошней деловитости и прагматизма, убеждения, что мир и компромисс лучше и, ключевое слово, выгодней распри, как открытой, так и тлеющей.
Работа Данилова вышла в 2004 году, в пору, когда приведенное в ней мнение выглядело банальностью и почти аксиомой. Но уже тогда звучали и возражения. В том же году философ и политолог Борис Межуев в статье «Бунт Америки против Голливуда» писал: «…Ничто не должно было вызывать большую ненависть и ожесточение в сердце простого американца, чем продукты голливудского кинопроизводства за последние четыре года. Очень многие американские фильмы, которые мне довелось увидеть на наших киноэкранах за недавнее время, вызывали только одну отрицательную реакцию: Голливуд взбесился от спеси и презрения к ценностям и нравам жителей своей страны, да и к ним самим тоже… Голливуд превратился в одну большую "партию войны" с патриархальной Америкой».
Тут въедливо-поверхностный критик может бросить упрек в подмене понятий и смешивании территориального антагонизма «Север – Юг США» с социокультурной нелюбовью либерально-«прогрессистской» части американского общества к своим простым консервативным согражданам. Но, как показало развитие событий, две эти разных в теории баталии на практике слились воедино, и одно противостояние стало лишь эвфемизмом другого.
Уже ближе к сегодняшнему дню, в 2013 году, публицист и культуролог Юрий Каграманов в замечательной статье «Нерон высадился в Америке» поделился наблюдениями:
«…"Примирительные" жесты делаются все реже. Напротив, между Севером и Югом усиливается взаимная враждебность. Дело дошло до того, что учащаются разговоры о возможности новой сецессии…Пока это только "пробы", но при ином положении дел вопрос может перейти в практическую плоскость. В годовщину сражения при Йорктауне публицист Марк Фогл пишет в интернет-журнале "America Today": «Общее умонастроение, которое я там (на Юге) нашел, пусть и не всегда артикулируемое, можно определить словами "Мы ждем". Ждем дня, когда независимо от наших усилий прорвется хаос. И тогда придет время для нового политического устройства. И Юг вновь возникнет как нация». А что хаос рано или поздно прорвется, в этом сегодня очень многие наблюдатели нисколько не сомневаются.
Неожиданным оказался другой голос, прозвучавший с Севера: писатель Чак Томпсон выступил с книгой "Без них лучше", одно название которой уже передает ее основную идею...Союз зря пытался удержать южан в прежних общих границах... Юг как был, так и остался обузой для Севера, только уже не в экономическом, а в культурном отношении.
Симптоматичным мне представляется фильм Квентина Тарантино "Джанго, освобожденный от оков" (2012). Фильм излучает такую жаркую ненависть к плантаторам, что можно подумать, будто на Юге до сих пор существует рабство и необходимо срочно мобилизовать общественность для борьбы с ним. Складывается впечатление, что первична здесь ненависть, не имеющая сколько-нибудь точного адреса, а плантаторы просто подобраны, как удобный объект для нее. И все-таки объект выбран не случайно: стереотип Юга как прибежища негодяев показывает здесь свою живучесть».
Как мы видим, слова о неизбежном переходе хаоса в горячую стадию оказались поистине пророческими. Добавим, что высмеивание и демонизация Юга, попытки расчеловечивания его представителей начались, пожалуй, еще до «Джанго», в «Диком, диком Весте» Барри Зонненфельда, а в 2010-х продолжились такими фильмами, как «Президент Линкольн: охотник за вампирами», «Омерзительная восьмерка», «12 лет рабства». Из кинематографа тенденция уже перекинулась в индустрию компьютерных игр – достаточно почитать анонс шутера Far Cry 5.
Сходство нашего трудного пути к примирению и американского стремительного отката от него – еще и в слиянии двух линий конфронтации. Большевики 1920-х, в массе своей все еще рассматривавшие Россию лишь как плацдарм для будущей всемирной революции, горели огнем не только социально-классовой, но и национальной ненависти, для них «русский» был синонимом «белогвардейца», и оба этих слово подлежали искоренению, одно семантическому, другое и физическому. Об этом некогда красноречиво поведал покойный Бенедикт Сарнов, сам человек либеральных взглядов, раннесоветской политике диффамации русского имени не очень прикрыто сочувствовавший. В книге «Наш советский новояз» он вспоминал, как в 1945 году, после победы над Японией и слов Сталина «Мы, русские люди старшего поколения, сорок лет ждали этого дня», его сосед Иван Иванович, старый большевик и ветеран гражданской, расплакался и произнес: «Ведь я двадцать лет боялся сказать, что я русский». Далее – прямая речь Сарнова: «Иван Иванович хорошо помнил времена, когда слово «русский» было чуть ли не синонимом слова "белогвардеец". На политическом жаргоне его молодости слова — "Я — русский" звучали примерно так же, как если бы он сказал: "Я — за единую и неделимую Россию". А произнести вслух такое в те времена мог разве что какой-нибудь деникинский офицер». Вот и в США сейчас ругательствами «расист» и «защитник рабовладельцев», звучащими в адрес тех, кто защищает памятники и могилы конфедератов, не слишком усердно декорируется ненависть к банальным белым христианам традиционной сексуальной ориентации, этой «раковой опухоли на теле человечества», как некогда жгла глаголом заокеанская леволиберальная писательница Сьюзен Зонтаг.
Причины этого парадокса могут быть предметом оживленной дискуссии -- скорее всего, причин этих значительно больше одной-единственной.
Возможно, Штаты, не знавшие, по известному меткому наблюдению, Средневековья, только сейчас лихорадит от вовремя не пережитых детских болезней – полезли зубы мудрости (хотя уместнее сказать – глупости). Возможно, это наоборот уже симптомы дряхлости и заката. Если вернуться к параллели с Советским Союзом 1920-х, разорение родного национального очага – неизбежный побочный эффект всякого глобального космополитического проекта. Нас от окончательной дерусификации и утопления в пучине нигилизма «спасла» необходимость реабилитации патриотизма в преддверии войны, у американцев же, выигравших «холодную войну» и безальтернативную гегемонию в качестве приза, нет противоядия от разделения царства самого в себе. В любом случае, к известному афоризму «война не закончена, пока не похоронен ее последний солдат» уже можно уверенно добавить: примирение после гражданской войны не состоялось, пока существует вероятность сноса ее памятников.
Станислав Смагин -- публицист,политолог. Постоянный автор таких изданий и информационных площадок, как "Известия", "Культура", "Взгляд", "Россия сегодня". Победитель литературной премии "В поисках правды и справедливости" 2016 года, номинация "Публицистика".
2025 Все права защищены
