То, что с гентской выставкой что-то неладно, стало известно почти сразу. Она открылась в конце октября, и вскоре эрудированные в истории искусства российские туристы, доехавшие до знаменитого музея, стали выкладывать в фейсбук фотографии прялки и туеска, расписанных в стиле супрематизм. Сопровождалось это обычно текстом вроде «они что, серьезно?».
Однако официально гром грянул только спустя почти три месяца, когда в понедельник 15 января ряд экспертов (несколько российских, но в основном западные) опубликовали открытое письмо со своими сомнениями относительно подлинности выставленных работ. В тот же день русская The Art Newspaper напечатала расследование фактов и заявлений, которые владельцы коллекции озвучивали бельгийской прессе. К концу недели фламандский министр культуры Свен Гац заявил, что создается экспертная комиссия для проверки ряда картин на подлинность.
Расследование The Art Newspaper о том, как Игорь Топоровский собрал свою коллекцию авангарда – ни одну из картин которой за минувший век не видел и не описал вообще никто, читается как арт-детектив. Впрочем, газета всего лишь проверила то, что коллекционер и его супруга Ольга рассказывали бельгийской прессе: мол, часть картин досталась от родственников Ольги – авангардистов Певзнера и Габо, другая от Костаки, с которым дружил отец Ольги, а третья часть, самая важная, была собрана Топоровским при распродаже фондов республиканских музеев после 1991 года и другими способами. Проверка шла обзвоном родственников упомянутых деятелей русской культуры, которые опровергли вероятность всех описанных событий.
Следом Топоровский дал интервью «Московскому комсомольцу». В нем он рассказал много интересного, например, что уже подал в бельгийский суд за клевету и полное искажение информации на автора статьи в The Art Newspaper (Наталью Шкуренок – ред.). По его словам, и бельгийские журналисты в тех его интервью все исказили. Мол, никаких трех источников формирования коллекции не было – ни от Певзнеров, ни от Костаки, все он собрал сам – да, действительно - при распродаже фондов государственных музеев бывших республик. А то, что эксперты и арт-дилеры не хотят его собрание признавать – это заговор с целью сохранения высокой стоимости топовых художников. Кстати, по его словам, сначала он хотел передать собрание РФ, но ему «было сказано, что это невозможно и что здесь это никого не интересует».
Интервью Топоровского поражает тем, насколько в нем ощущается сильная энергетика его личности (не удивительно для человека, сколотившего столь большое состояние), а также глубокая и мощная вера в то, что его коллекция безупречна. Он так напорист и логичен, что к концу чтения так показалось и мне – насколько же сильно этот магнетизм должен действовать на тех, кто общается с ним лично, а также на журналистов и обычную публику, далекую от тонкостей русского авангарда и всегда готовую поверить в «заговор алчных искусствоведов». Из головы вылетает, что Ольга Розанова в 1915 году вряд ли бы начертала на картине по-английски «moon», а Кандинский не ставил автографы с одной «н» кириллической, а второй латиницей. Потребовалось потрясти головой, чтобы морок спал – но я-то просто читатель, а каково тем, кому приходится с коллекцией Топоровского работать? Впрочем, наверняка люди, продавшие Топоровскому шедевры для его собрания, были еще более гипнотичны.
Дальнейшее развитие истории для бельгийского музея, вероятно, будет зависеть от результатов экспертизы. Для сравнения – совсем свежая итальянская история: в марте 2017 года венгерский арт-дилер Йозеф Гуттман предоставил для выставки в генуэзском Палаццо Дукале 11 произведений за авторством Модильяни. Искусствоведы, посетившие экспозицию, как и в случае с Гентом, высказали сомнения в подлинности картин, поэтому четыре месяца после открытия выставка была закрыта. Полиция конфисковала треть экспонатов – 21 сомнительную работу, включая предоставленные Гуттманом.
В январе 2018 года были опубликованы результаты экспертизы: из 21 подозрительных картин, скульптур и рисунков подлинной оказалась только одна работа. Организаторы, которые грозили искусствоведу, первым поднявшему шум, судебным иском за причиненный моральный и материальный ущерб, сами попали под следствие. Это оказались владелец картин Гуттман, куратор выставки Руди Кьяппини и еще один анонимный фигурант (возможно, собственник остальных работ). Адвокаты по защите прав потребителей готовят коллективный иск от лица посетителей выставки с целью взыскать деньги, потраченные на билеты и транспортные расходы (многие приехали в Геную специально ради Модильяни). Ведь ориентировочно на билетах организаторы заработали более 1 млн. евро.
Итальянское и бельгийское законодательство, конечно, различается, но обратите внимание – в обоих случаях государственные музеи не покупали сомнительные произведения, а всего лишь были площадками для их экспонирования. Однако итальянская прокуратура сочла, что ущерб государству и гражданам был нанесен. В случае Гента все пока развивается по более мягкому сценарию: владельцы добровольно согласились отдать 5 картин на экспертизу (кстати, интересно, кто их будет отбирать, они сами или все-таки эксперты?) Впрочем, прошла всего лишь неделя с начала событий. В любом случае, репутационный ущерб и коллекции Топоровских, и Гентскому музею нанесен серьезный.
Другое различие: картины «Модильяни», очевидно, выставкой пытались «отмыть» с целью дальнейшей перепродажи – ведь на аукционах этот художник всегда ставит рекорды. У Топоровских, судя по их интервью, цель не нажива, а тщеславие. Они планируют создать в своем брюссельском особняке крупный частный музей русского авангарда, чтобы выставить более сотни работ из своей коллекции. Директор Гентского музея Катрин де Зегер же собиралась с помощью этих картин «переписать историю русского авангарда». Кстати, бельгийские журналисты сейчас активно общаютсяс другими главами местных музеев, и оказалось, что многие отказали Топоровскому в экспонировании. Например, Филлип ван ден Босхе, директор Музея современного искусства бельгийского Остенде Muzee, сказал: «Если предлагается русское искусство, да еще и в таком количестве, в сознании зажигается красная лампочка. Я решил не рисковать». Де Зегер оказалась не так предусмотрительна (забавно, что российская арт-общественность ей пеняет: «она же была куратором Московской биеннале-2015, почему она повелась на этот псевдоавангард?!»)
Как станут далее развиваться отношения Топоровских с мэрией, которая была рада реставрации старинного аббатства и возникновению в нем будущего частного арт-центра – неизвестно. Будут ли им также везде давать «зеленый свет», зависит, наверно, от итогов экспертизы. Так что вдруг нас действительно вскоре ожидает новый бельгийский центр притяжения русских туристов!
Если же эти полотна попадут на аукционы – для их продажи потребуется не строчка с упоминанием о том, что картина принадлежала Игорю Топоровскому, а все то, что в открытом письме уже потребовали эксперты. Документы, из которых будет очевидно, где эти картины болтались последнюю сто лет и почему их никто никогда не видел, а также толстая пачка экспертных заключений по поводу химического состава и стилистических особенностей. Причем изучать эти работы теперь будут особенно пристрастно. Если же продажа будет проходить в частном порядке – то тут совсем другая история. В частных продажах порой многое зависит, как было сказано выше, от гипнотизма продавца и способности покупателя поверить в заговоры искусствоведов и чудесные находки. Софья Багдасарова - искусствовед, журналист, популярный арт-блогер
Подпишитесь на наш телеграм-канал, чтобы всегда быть в самом центре культурной
жизни
Барабан Страдивари и прялка Малевича
<h2>То, что с гентской выставкой что-то неладно, стало известно почти сразу. Она открылась в конце октября, и вскоре эрудированные в истории искусства российские туристы, доехавшие до знаменитого музея, стали выкладывать в фейсбук фотографии прялки и туеска, расписанных в стиле супрематизм. Сопровождалось это обычно текстом вроде «они что, серьезно?».</h2>
<br>
<span style="font-size: 14pt;">Однако официально гром грянул только спустя почти три месяца, когда в понедельник 15 января ряд экспертов (несколько российских, но в основном западные) опубликовали <a href="http://www.theartnewspaper.ru/posts/5290/">открытое </a><a href="http://www.theartnewspaper.ru/posts/5290/">письмо</a> со своими сомнениями относительно подлинности выставленных работ. В тот же день русская The Art Newspaper <a href="http://theartnewspaper.ru/posts/5291/">напечатала</a> расследование <a href="http://"></a>фактов и заявлений, которые владельцы коллекции озвучивали бельгийской прессе. К концу недели фламандский министр культуры Свен Гац заявил, что создается экспертная комиссия для проверки ряда картин <a href="http://nl.metrotime.be/2018/01/18/news/gatz-stuurt-twijfelachtige-russische-kunst-in-msk-gent-naar-labo/">на подлинность</a>. </span><br>
<span style="font-size: 14pt;"> </span><br>
<span style="font-size: 14pt;">
Расследование The Art Newspaper о том, как Игорь Топоровский собрал свою коллекцию авангарда – ни одну из картин которой за минувший век не видел и не описал вообще никто, читается как арт-детектив. Впрочем, газета всего лишь проверила то, что коллекционер и его супруга Ольга рассказывали бельгийской прессе: мол, часть картин досталась от родственников Ольги – авангардистов Певзнера и Габо, другая от Костаки, с которым дружил отец Ольги, а третья часть, самая важная, была собрана Топоровским при распродаже фондов республиканских музеев после 1991 года и другими способами. Проверка шла обзвоном родственников упомянутых деятелей русской культуры, которые опровергли вероятность всех описанных событий.</span><br>
<span style="font-size: 14pt;"> </span><br>
<span style="font-size: 14pt;">
Следом Топоровский дал интервью <a href="http://www.mk.ru/culture/2018/01/19/kollekcioner-toporovskiy-prolil-svet-na-skandalnuyu-vystavku-avangarda-v-gente.html">«Московскому комсомольцу»</a>. В нем он рассказал много интересного, например, что уже подал в бельгийский суд за клевету и полное искажение информации на автора статьи в The Art Newspaper (Наталью Шкуренок – ред.). По его словам, и бельгийские журналисты в тех его интервью все исказили. Мол, никаких трех источников формирования коллекции не было – ни от Певзнеров, ни от Костаки, все он собрал сам – да, действительно - при распродаже фондов государственных музеев бывших республик. А то, что эксперты и арт-дилеры не хотят его собрание признавать – это заговор с целью сохранения высокой стоимости топовых художников. Кстати, по его словам, сначала он хотел передать собрание РФ, но ему «было сказано, что это невозможно и что здесь это никого не интересует». </span><br>
<span style="font-size: 14pt;"> </span><br>
<span style="font-size: 14pt;">
Интервью Топоровского поражает тем, насколько в нем ощущается сильная энергетика его личности (не удивительно для человека, сколотившего столь большое состояние), а также глубокая и мощная вера в то, что его коллекция безупречна. Он так напорист и логичен, что к концу чтения так показалось и мне – насколько же сильно этот магнетизм должен действовать на тех, кто общается с ним лично, а также на журналистов и обычную публику, далекую от тонкостей русского авангарда и всегда готовую поверить в «заговор алчных искусствоведов». Из головы вылетает, что Ольга Розанова в 1915 году вряд ли бы начертала на картине по-английски «moon», а Кандинский не ставил автографы с одной «н» кириллической, а второй латиницей. Потребовалось потрясти головой, чтобы морок спал – но я-то просто читатель, а каково тем, кому приходится с коллекцией Топоровского работать? Впрочем, наверняка люди, продавшие Топоровскому шедевры для его собрания, были еще более гипнотичны.</span><br>
<span style="font-size: 14pt;"> </span><br>
<span style="font-size: 14pt;">
Дальнейшее развитие истории для бельгийского музея, вероятно, будет зависеть от результатов экспертизы. Для сравнения – совсем свежая итальянская история: в марте 2017 года венгерский арт-дилер Йозеф Гуттман предоставил для выставки в генуэзском Палаццо Дукале 11 произведений за авторством Модильяни. Искусствоведы, посетившие экспозицию, как и в случае с Гентом, высказали сомнения в подлинности картин, поэтому четыре месяца после открытия выставка была закрыта. Полиция конфисковала треть экспонатов – 21 сомнительную работу, включая <a href="http://artinvestment.ru/news/artnews/20180111_modigliani_fakes_in_genova.html ">предоставленные Гуттманом</a>. </span><br>
<span style="font-size: 14pt;"> </span><br>
<span style="font-size: 14pt;">
В январе 2018 года были опубликованы результаты экспертизы: из 21 подозрительных картин, скульптур и рисунков подлинной оказалась только одна работа. Организаторы, которые грозили искусствоведу, первым поднявшему шум, судебным иском за причиненный моральный и материальный ущерб, сами попали под следствие. Это оказались владелец картин Гуттман, куратор выставки Руди Кьяппини и еще один анонимный фигурант (возможно, собственник остальных работ). Адвокаты по защите прав потребителей готовят коллективный иск от лица посетителей выставки с целью взыскать деньги, потраченные на билеты и транспортные расходы (многие приехали в Геную специально ради Модильяни). Ведь ориентировочно на билетах организаторы заработали более 1 млн. евро. </span><br>
<span style="font-size: 14pt;"> </span><br>
<span style="font-size: 14pt;">
Итальянское и бельгийское законодательство, конечно, различается, но обратите внимание – в обоих случаях государственные музеи не покупали сомнительные произведения, а всего лишь были площадками для их экспонирования. Однако итальянская прокуратура сочла, что ущерб государству и гражданам был нанесен. В случае Гента все пока развивается по более мягкому сценарию: владельцы добровольно согласились отдать 5 картин на экспертизу (кстати, интересно, кто их будет отбирать, они сами или все-таки эксперты?) Впрочем, прошла всего лишь неделя с начала событий. В любом случае, репутационный ущерб и коллекции Топоровских, и Гентскому музею нанесен серьезный.</span><br>
<span style="font-size: 14pt;"> </span><br>
<span style="font-size: 14pt;">
Другое различие: картины «Модильяни», очевидно, выставкой пытались «отмыть» с целью дальнейшей перепродажи – ведь на аукционах этот художник всегда ставит рекорды. У Топоровских, судя по их интервью, цель не нажива, а тщеславие. Они планируют создать в своем брюссельском особняке крупный частный музей русского авангарда, чтобы выставить более сотни работ из своей коллекции. Директор Гентского музея Катрин де Зегер же собиралась с помощью этих картин «переписать историю русского авангарда». Кстати, бельгийские журналисты сейчас <a href="http://www.svoboda.org/a/28984873.html">активно общаются</a><a href="http://www.svoboda.org/a/28984873.html"> </a>с другими главами местных музеев, и оказалось, что многие отказали Топоровскому в экспонировании. Например, Филлип ван ден Босхе, директор Музея современного искусства бельгийского Остенде Muzee, сказал: «Если предлагается русское искусство, да еще и в таком количестве, в сознании зажигается красная лампочка. Я решил не рисковать». Де Зегер оказалась не так предусмотрительна (забавно, что российская арт-общественность ей пеняет: «она же была куратором Московской биеннале-2015, почему она повелась на этот псевдоавангард?!»)</span><br>
<span style="font-size: 14pt;"> </span><br>
<span style="font-size: 14pt;">
Как станут далее развиваться отношения Топоровских с мэрией, которая была рада реставрации старинного аббатства и возникновению в нем будущего частного арт-центра – неизвестно. Будут ли им также везде давать «зеленый свет», зависит, наверно, от итогов экспертизы. Так что вдруг нас действительно вскоре ожидает новый бельгийский центр притяжения русских туристов! </span><br>
<span style="font-size: 14pt;"> </span><br>
<span style="font-size: 14pt;">
Если же эти полотна попадут на аукционы – для их продажи потребуется не строчка с упоминанием о том, что картина принадлежала Игорю Топоровскому, а все то, что в открытом письме уже потребовали эксперты. Документы, из которых будет очевидно, где эти картины болтались последнюю сто лет и почему их никто никогда не видел, а также толстая пачка экспертных заключений по поводу химического состава и стилистических особенностей. Причем изучать эти работы теперь будут особенно пристрастно. Если же продажа будет проходить в частном порядке – то тут совсем другая история. В частных продажах порой многое зависит, как было сказано выше, от гипнотизма продавца и способности покупателя поверить в заговоры искусствоведов и чудесные находки. </span><br>
<span style="font-size: 14pt;"> </span><br>
<span style="font-size: 14pt;"> <b>Софья Багдасарова - искусствовед, журналист, популярный арт-блогер</b></span>
<p>
</p>
2024 Все права защищены
