Женская кавер-группа «Сестра Петра»: «Все драматические актеры хотят петь»

<h2>«Сестра Петра» (оба слова с ударением на последний слог) - музыкальная группа из Санкт-Петербурга, в которой все солистки драматические актрисы. Свои выступления они называют красиво - «театральная фальсификация». Впрочем, подделки со сцены ждать не следует. «Сестра Петра» предельно честна и откровенна со зрителем. Десять хорошо сложенных красавиц в струящихся платьях поют так, что сердце вздрагивает и ноет сладкою тоскою. </h2> Их голоса то сливаются в одно стройное звучание, то распадаются и множатся эхом, отскакивая друг от друга тугими шариками. «Здра-ааа-вствуй, маа-ма - мама - мама. Плоо--хи-иие ноо-вости – новости - новости…» - выпевают они Земфиру. И кажется, что эта песня (впрочем, как и все другие, которые исполняет «Сестра Петра») как будто и была написана исключительно для женской полифонии. Кроме Земфиры в репертуаре коллектива песни Цоя, Мумий Тролля, Ланы Дель Рейн, групп 5'nizza, Сплин, Иванушки International. «Культуромания» пообщалась с двумя солистками коллектива Елизаветой Кузьминой (актрисой Петербургского театра Комедии им. Н.П. Акимова) и Анной Жмаевой (актрисой студии при Петербургском театре им. Ленсовета). - Мне хочется спросить сначала о том, у всех ли из вас есть музыкальное образование? Е. К.: Далеко не у всех. У Тины Тарусиной, у Маши Шульги и у Жени Натановой, нашего музыкального руководителя, она же автор всех наших аранжировок. А остальные - чего успели во время учебы в Театральной Академии нахвататься… А. Ж.: Я в Академии научилась играть на кларнете и аккордеоне на уровне «два притопа, три прихлопа», нот я не знаю, аппликатуры не знаю, играю просто на слух. Е. К.: Я так же с флейтой. А.Ж.: Лиза хотя бы знает ноты. Е.К.: Потому что у меня не идеальный слух, а у Ани идеальный, ей можно ноты не знать. - Все вы актрисы драмы, то есть можно говорить о том, что вы «недопеваете» каждая в своем театре, раз есть потребность в пении? А.Ж.: Мне кажется, что все драматические актеры хотят петь. Это другой путь актерского высказывания, мы же все равно это делаем как актрисы, а не как певицы. Е.К.: Пение в ансамбле – это совершенно особое чувство. Когда мы вдесятером как частички одного целого. Когда капельки сливаются в один водопад, в один поток - эмоциональный и звуковой. Когда ты чувствуешь эту магию единения голосов, сердец, душ, магию партнерства настоящего. Это ни с чем несравнимые ощущения. Впервые я этот кайф невероятный почувствовала на конкурсе «Поющая маска» (ежегодный вокальный конкурс-фестиваль студентов творческих вузов имени Андрея Петрова, который проводит РГИСИ (бывшая СПбГАТИ) - прим.ред ), - мы тогда с девочками пели Земфиру, «Здравствуй, мама». На втором туре, я помню, мы спели и ушли со сцены, разбежались по гримеркам и вдруг слышим по трансляции аплодисменты, и нам кричат: «Курс Черкасского, девочки, быстро на сцену!» (основной состав группы «Сестра Петра» учились в СПбГАТИ на курсе у С.Д. Черкасского– прим.ред .) Мы взяли Гран-при. На следующий год нам сказали: спойте еще эту же песню, - и потом везде нас просили спеть ее еще раз, и еще раз. А.Ж.: Я учились на курс младше и на гала-концерте слышала эту песню, это был хит, потом ее пели все! И это был такой олимп, до которого все остальные курсы хотели дотянуться. - Значит, группа «Сестра Петра» родилась из одной песни? Е.К.: Да, именно так. Но был перерыв огромный после выпуска, года три. Мы все разошлись по театрам, даже по разным городам разъехались. И вдруг наша однокурсница Аня Калабина, она была уже в Москве, звонит и говорит: «Я тут хожу на концерты разные, которые считаются «вау», а я-то вижу, что это дешевка, подделка! А мы настоящие, мы делаем это филигранно, до мурашек, почему мы сидим и стесняемся?!» Главный ее месседж был в том, что мы в Питере сидим и стесняемся, а надо организоваться и петь. И вот чуть больше года назад у нас была премьера, самое первое выступление с программой «Оказаться возле». - Почему вы решили исполнять только каверы? Е.К.: У нас нет такого человека, который бы писал песни, и потом у нас в ансамбле все солисты, нам всем десятерым вряд ли понравится одна и та же песня. Скорее нам всем понравится Земфира, к примеру. - Кавер – это всегда переосмысление песни, у вашего переосмысления, у него есть какой-то определенный вектор? А.Ж.: Ну, во-первых, мы актрисы и идем от текста, акценты расставляем так, как если бы мы работали с пьесой или инсценировкой. А во-вторых, нас десять девушек, и в этом наша сила. У нас много каверов на песни из мужского репертуара, мы их переиначиваем на девичий лад. Как ни крути, выходит спектакль про какое-то женское откровение, женскую душу. - Да, но при этом на ваших концертах много мужчин! Е.К.: Это очень забавно, кстати. Когда мы думали, кто наша публика, мнения разделились. Кто-то говорит, что наш зритель женщины, только они нас понимают, им так же смешно и больно. Другие говорят: ну, конечно, мужчины, ведь кто еще станет смотреть на женский коллектив! Я считаю, что суть не в том, как мы выглядим, а в том, о чем мы говорим, в посыле. У Жени Натановой, нашего музыкального руководителя, есть вот этот трепет жизненный ко всему, с чем она соприкасается, и наши выступления - это прежде всего вот этот трепет наш, наши мурашки. Но! После концерта однажды мне кто-то говорит: «Да вот вы просто выходите вдесятером, такие красивые, и вам можно уже ничего не делать! Я просто смотрю, и мне уже хорошо!» Мне было так обидно! Ну, потому что – мы же нутро, мы не оболочка! А.Ж.: Я думаю, что не было бы наполнения, и оболочка бы так не привлекала. Все что мы наработали на репетиции, весь наш трепет, о котором ты говоришь, он работает на внешнее. - Есть какие-то кавер-группы, которые вам интересны, которые создают что-то подобное, что и вы? А.Ж.: Нет никого, кто похож на нас, мне кажется, мы совершенно уникальные. Е.К.: Когда мы думали над своим стилем – будем мы в мужских костюмах или просто в черно-белом, такая «бутусовщина» - смотрели разные женские бэнды на ютубе и вышли на украинскую группу «Дах Дотерс». Они тоже актрисы, тоже играют на аккордеоне и на контрабасе. Но у них совсем другой стиль - эпатаж, провокация, совсем не то, что мы делаем. Это правда, мы уникальны. - У вас есть режиссер, это она придумывает все интермедии? А.Ж.: Все этюды придумываем мы сами. Наш режиссер Женя Богинская, выпускница мастерской Фильштинского, их компонует, предлагает порядок какой-то, но идеи все наши. Е.К.: С Женей нам очень хорошо и легко работать. Ей не страшно принести что-то, она умеет услышать. Какие-то «гаечки» подкрутит, и все, думаешь, гениально! Многого бы у нас не было, если бы Женя не верила. Но новую программу мы хотим делать с режиссером-мужчиной. Хочется понять, как вот это, когда адресат мужчина. Это будет интересный опыт. - Десять актрис, каждая со своим графиком, очевидно, что даже собрать всех на репетицию не просто. Как с организационными вопросами справляетесь? Е.К.: У нас есть директор Лена Дрейден, но она нам только помогает. Мы понимаем, что это нужно нам самим, поэтому распределили обязанности внутри группы. Я отвечаю за поиск площадки. Олеся Соколова ответственная за звук, она возит микрофоны, созванивается со звукорежиссером. Катя Зорина отвечает за графики, она сверяет их… А.Ж.: Аня Калабина - человек ответственный за наш внешний вид. Она может сказать: «Нет, сегодня ты не должна завивать волосы, ты должна быть с прямыми волосами, послушай меня!» И ее надо послушать. (Смеется) - Есть ли у вас постоянная поддержка денежная какая-то? А.Ж.: Спонсоров нет, самим приходится вкладываться. Для себя мы ничего не зарабатываем. Что-то удается, к счастью, отдавать людям, которые нам помогают со светом, звуком, режиссеру нашему Жене Богинской. Е.К.: Если что-то остается - в казну. Сейчас у нас цель купить свой контрабас. Потому что просить каждый раз сложно. - Не могу не спросить, об интригующем названии вашей группы «Сестра Петра», кто же такой Петр? А.Ж.: У нас есть стандартный ответ. Об этом мы расскажем только на шоу «Вечерний Ургант». Александра Толубеева

Музыка

История

Коллекционирование/Арт-рынок

Коллекционирование/Арт-рынок