В Москве прошел IX кинофестиваль "Будем жить». Одной из самых ярких его картин стал новый фильм Виталия Суслина – «Седьмой пробег по контуру Земного шара».
– Виталий, кинокритики про тебя говорят, что ты снимаешь кино «про простых людей». Как ты относишься к этой фразе?
– Дело не в том, про кого ты снимаешь. Да и не бывает простых людей. Самый простой человек – всегда сложный. Потому что, с одной стороны, все простые, а с другой – все уникальные. К тому же, простота всегда гениальна. Не зря же говорят, что все гениальное просто.
– Ты как-то говорил, что видишь вокруг счастливых людей. А сам ты снимаешь про кого: про счастливых или нет?
– Про счастливых.
– Я бы сказала, про счастливых людей в несчастливых обстоятельствах.
– Я снимаю про тех, чья судьба необычна, и у кого прекрасный внутренний мир. Я снимаю про тех, кого я люблю. И которые вызывают у меня волнение, трепет. А в принципе, снять кино можно про любого человека. Надо лишь, чтобы этот человек тебя зацепил. Ведь, по сути, каждый снимает о тех, кто ему дорог и близок. Если, конечно, это не какая-то случайная работа.
– А твой художник чем тебе интересен?
– Я не могу этого объяснить. Мой художник – реальный человек, просто его играет Александр Карнаушкин. И мне сложно сформулировать, чем именно он меня цепляет. Но мне важны обстоятельства, в которых он оказался. Мне важно, что действие происходит в автопарке, который построил мой дедушка – царствие ему небесное! Он ведь всю жизнь отдал служению этому автопарку. И мой художник тоже отдал жизнь на служение автопарку. То есть сильные, идейные люди, которые всю свою сознательную, зрелую жизнь потратили на то, что за считанные мгновения перестало существовать. Но они-то себя еще не растратили до конца: у них еще остались силы, осталось желание жить. Правда, как именно жить и зачем, они не очень-то понимают.
– А жизнь их отталкивает…
– Я бы не сказал, что жизнь кого-то отталкивает – отталкивают друг друга люди. Жизнь, наоборот, всех принимает. Проблема в том, что мы-то, в силу каких-то интересов, принимать других людей не хотим.
– Но как тебе кажется, твой герой – человек талантливый?
– Как художник? Я думаю, что его искусство имеет ценность в контексте его судьбы. А Государственная Третьяковская галерея его картинами вряд ли когда-то заинтересуется. Но это нормально: он, собственно, на Третьяковскую галерею не претендует. Он абсолютно счастливый человек, который живет в маленькой каморке, ест борщ, пишет картины – и ему в жизни ничего больше не надо. У него все хорошо. Понимаете, есть художники, которые хотят общественного признания. А есть люди, которые живут своей жизнью и которые счастливы лишь оттого, что могут малевать на своих холстах. Не каждый ведь хочет славы.
– Именно поэтому он не пытался пробиться?
– Если мы говорим о судьбе конкретного человека, то он был даже членом Союза художников, но потом понял, что ему все это не нужно. Ему просто хочется, чтобы была возможность малевать что-нибудь на холсте, и чтобы был угол, в котором этим можно заняться. И все. Зачем он это делает? – да для себя. Ему от этого становится легче. А что касается моего героя, то он очень одинокий человек, хотя когда-то он кого-то любил, и его когда-то любили. Но это в прошлом, а сегодня он приспособился к тому малому, что предлагает жизнь. И у него нет никакого негодования или ропота. Он искренне все принимает. Но потом происходит нечто – и его простая и для кого-то скучная жизнь (но для него счастливая) рушится в один день.
– Я помню, что тебе нравилось работать с непрофессиональными актерами. Но в этот раз ты позвал на съемочную площадку профессионала – Александра Карнаушкина…
– Александр Карнаушкин – прекрасный артист, замечательный просто. С очень хорошей техникой. Правда, сначала я опять-таки хотел снимать не актера и даже пытался кого-то найти. Но потом понял, что не получается ничего. Потому что очень много сцен, с которыми не актер не справляется. Как бы так объяснить… К примеру, что делает врача врачом? Не только желание помогать другим людям, но и наличие ремесла: он должен уметь вправить вывих, должен понимать, как это делается. С артистами то же самое. Другое дело, что мне был нужен максимально некоммерческий актер: далекий от тусовки, без огромной фильмографии и т.д.
– Кстати, у Карнаушкина попадание в типаж стопроцентное: он как раз и смотрится как человек из глубинки…
– Этого мы и добивались!
– А ты и дальше планируешь снимать про провинцию?
– Да у меня нет такой цели: снимать про провинцию или про столицу. Если мне нравится история, я ее рассказываю.
– У твоего фильма необычное название. Поможешь его как-то расшифровать?
– Название каждый может объяснить по-своему. Но вообще, один из главных «героев» картины – голубые жигули.
– Которые меняются на голубую коляску….
– Ага. А жизнь каждой машины меряется пробегами. Вокруг Земли почти 45 тысяч километров. И эта история случается тогда, когда автомобиль проходит вокруг Земли седьмой раз. Другое дело, что это никак не объясняется в картине – ну и хорошо.
– Виталий, мы разговаривали с тобой почти год назад: когда обсуждали твой предыдущий фильм «Голова. Два уха». Что-то изменилось у тебя с того времени? Возможно, ты изменился сам: как режиссер или как человек?
– Мне кажется, что каждый фильм режиссера меняет, очень сильно меняет. А если никаких изменений не произошло, то что-то не получилось в картине. Потому что она должна менять обязательно. Возможно, ради этого ты и снимаешь.
– Виталий, одна из проблем твоего героя в том, что он, будучи художником – неважно, плохим или гениальным, не имеет в себе продюсерской жилки. А я, к примеру, очень много встречаю людей, которые и не художники вовсе – но они умеют себя продавать и считаются успешными режиссерами/актерами и т.д. Как тебе кажется, если у художника нет продюсерской жилки, то сегодня это для него приговор?
– Я думаю, что, если у художника продюсерской жилки нет, то это великолепно. И дай бог, чтобы ее у него и не было никогда. Но я желаю всем художникам встретить своего продюсера. Потому что быть одновременно художником и продюсером трудно невероятно. Продюсерская работа – чудовищно тяжелая, она высасывает из тебя огромное количество энергии. Поэтому когда художник (в частности, режиссер) начинает думать о вещах производственных, экономических, естественно, он отвлекается – и возвращается к полотну уже в совершенно другом эмоциональном состоянии. То есть если ты постоянно ломаешь голову над тем, как картину продать, где найти деньги на производство, то это здорово мешает работе. И я не знаю ни одного примера, когда это не шло во вред. Более того: когда человек начинает успешно себя продавать, он невольно ищет формы, через которые это можно сделать – и становится заложником трендов, заложником каких-то современных течений, желаний публики, критиков. А откровение пропадает. Поэтому настоящий художник никогда не должен идти в угоду коммерческим интересам, никогда.
– Но сейчас на гребне волны, в основном, продюсерское кино. И авторские элементы из него вытравливаются.( Хотя, возможно, через какое-то время этот тренд удастся переломить.) Но как тебе кажется, продюсерское кино может быть авторским? Или эти две вещи несовместимы в принципе?
– Хороший вопрос! Сейчас действительно есть продюсерское кино и кино не продюсерское. Для меня продюсерское кино – это то, которое делает кассу, а не продюсерское – то, которое на сборы не ориентируется. Но если говорить об идеале, то меня всегда привлекает концепция (не люблю это слово!) советского проката. Взять, к примеру, фильмы Данелии. Они все невероятно зрительские – и в то же время это авторское кино мирового уровня. Правда, в то время в кинотеатрах не было попкорна, не было такого количества голливудских картин. И наша публика смотрела картины разные, но вкус у многих все-таки был. А сейчас посмотрите сколько ужасов в интернете и на экране, посмотрите, что показывает телевидение – это же преступление! Но люди к этой ахинее привыкли. И когда ты сегодня показываешь им что-то хорошее, они отвечают, что им скучно.
Другая проблема современного авторского кино – полное отсутствие рекламы. Ведь люди идут в кинотеатры, только если о фильме говорят в новостях, а трейлер крутят по телевизору. Но тогда рекламный бюджет превысит производственные затраты многих наших картин, причем в разы. Поэтому хорошие авторские проекты путешествуют по фестивалям, получают награды, а потом выкладываются в интернет, где киноманы их и смотрят. Те же зрители, которые не следят за фестивалями, вынуждены ходить в кино только на то, что им предлагают, а о других фильмах они никогда и не слышали. Я, кстати, сталкиваюсь с этим постоянно. Приезжаю на фестивали, на встречи со зрителями, а меня спрашивают: «Почему такое кино в кинотеатрах не крутят? Или по телевидению?» И вот как им объяснить? Как ответить на этот вопрос?
– А есть у авторского кино хоть какой-то шанс выйти из фестивального гетто?
– На самом деле, фестивали – это прекрасно, это спасение для хороших картин. Но как выйти – не знаю. Хотя в нашей стране очень много образованных, думающих людей, которые что-то могут изменить.
А еще мне кажется, что у режиссера должна быть ответственность за то, что он делает. То есть если он снимает на свои деньги, то тогда он свободен: пусть снимает, как хочет. Но если у него есть какая-то серьезная поддержка, он обязан отвечать за уровень своего фильма. А то очень легко получается: освоили бюджет, сняли не пойми что, положили на полку. Так не должно быть.
– Виталий, давай немного пофантазируем. Представь, что к тебе приходит какой-то крупный продюсер и говорит: у меня есть идея и есть бюджет, давай снимем большое кино. Возьмешься?
– А мне предлагали, и не один проект. Но сценарии были не очень-то интересные. Но если история вдруг окажется близкой, то почему бы и нет?
– А какой должна быть история, чтобы тебя зацепить?
– Это мне напоминает вопрос «А какие вам женщины нравятся?» Потому что ты можешь сказать, что тебе нравятся блондинки, а потом увидеть брюнетку – и влюбиться без памяти. Прочел историю – и у тебя мурашки по коже, она как бы проникает в тебя, заполняет изнутри. Да это же волшебство!
– И традиционный вопрос напоследок: чем собираешься заниматься дальше?
– Я очень люблю исторические картины, обожаю просто. Правда, другие эпохи – это всегда большие бюджеты. При этом эпоху можно снимать по-разному, но все равно нужны серьезные деньги. А мне много чего хочется снять – и есть, о чем рассказать. Но что получится, то и буду снимать.
– Хорошо, а если бы ты не был режиссером, кем бы ты был?
– Не уверен, что я бы был. (Смеется). Я без кино не могу жить: оно для меня – как кислород, как вода.
Виталий Суслин – выпускник ВГИКа (мастерская К.Г. Шахназарова и О.Б. Шухера). Его фильм «Голова. Два уха» в 2017-м получил две награды на фестивале «Кинотавр» (Приз за лучший сценарий и Диплом киноведов и кинокритиков), а также стал лауреатом многих российских смотров. «Седьмой пробег по контору Земного шара» – третий фильм режиссера. Премьера его состоялась на кинофестивале «Окно в Европу».
Вера Аленушкина
2024 Все права защищены
