Виктор Буланкин, президент фестиваля «Капля»: «Фильмы ужасов не пугают, они учат нас не бояться»

<h2>С 25-го по 31-ое марта в Москве пройдет один из самых ярких и нестандартных российских киносмотров – Международный фестиваль остросюжетного кино и хорроров «Капля». «Культуромания» встретилась с его президентом Виктором Буланкиным, чтобы поговорить откровенно о проблемах и достижениях фестиваля, а также выяснить, наконец, что не так с нашим жанровым кино, и почему отечественные ужастики не способны напугать даже ребенка.</h2> – Виктор, я знаю, что Вашему фестивалю уже девять лет… – Да. Кстати, проводим мы его не только в Москве: у нас есть постфестивальный тур по городам России. Что же касается программы, то мы привозим много мировых звезд и много фильмов, причем девяносто процентов из них – иностранные. В лидерах у нас, понятное дело, картины из США, но есть проекты из Великобритании, стран Скандинавии, из Канады, Австралии – в общем, весь Земной шар. Что приятно. – Но без наших фильмов тоже, наверное, не обходится? – Конечно. Однако, как Вы понимаете, российское остросюжетное кино пока еще на зачаточном уровне. Более того, давайте вспомним нашу советскую классику – фильм «Вий». Три года назад ему исполнилось 35 лет, и мы отмечали этот юбилей на нашем фестивале. И вот что сказал о «Вие» Леонид Куравлев: «В то время не было ни компьютерных спецэффектов, ни бешеных бюджетов. Все делалось на очень примитивном уровне. Тем не менее, фильм до сих пор смотрится жутко». И я с ним согласен. Потому что даже если сравнить «Вия» со многими современными нашими ужастиками, то вполне можно говорить о тенденции упадничества, о шаге назад.. – Может, просто в 60-х народ у нас был непуганный? – Думаю, секрет в другом. На мастер-классах, которые мы проводим на фестивале, западные звезды из года в год повторяют хором одно и то же: «Русские научатся снимать отличные хорроры, если будут их базировать на этническом материале». То есть или мы берем за основу какую-то местную страшилку-легенду, или известное литературное произведение. И это как раз случай «Вия». Возьмем другой замечательный фильм: «Охотники на троллей» Андре Овредала. Он основывается на местной сказке: в горах-лесах живут тролли, которые едят людей. Вот и весь сюжет. То есть Овредал снял не 386-ую «пугалку» про зомби, а использовал некую национальную особенность. – А такие проекты могут стать популярными на мировом уровне, или их кассовый потенциал ограничивается границами своей страны? – Да именно эти фильмы и получают широкий международный прокат. И их-то как раз в других странах и смотрят. Потому что у всех народов свои особенности, своя эпика, свои шутки-прибаутки, свои герои… – Но, как мне кажется, сегодня в нашей стране хорроры снимаются чаще, чем несколько лет... – Согласен, последние два-три года в этом жанре у нас наметилась тенденция к росту. Я, например, могу похвалить таких людей как продюсер Влад Северцев и молодой режиссер Святослав Подгаевский. Они как раз начинают понимать, каким должен быть российский хоррор. Например, сейчас заканчивается работа над «Бабой-Ягой», в центре которой, как вы понимаете, наша местная героиня. – А какие еще проблемы у российских хорроров? – Есть у нас, у русских, одна особенность: мы все пытаемся усложнить. Это касается и фильмов ужасов. Они у нас какие-то замудренные получаются. Взять хоть тех же «Мертвых дочерей» Павла Руминова. Вроде, и идея- то неплохая. Но очень уж много всего намешано: попроще хотелось бы. А вот в фильм «Рассвет» надо бы добавить побольше саспиенса. Потому что начало-то интересное, а через какое-то время интерес пропадает. И мы не видим ничего, чего люди боятся на самом деле. – А бюджеты? Продюсеры вечно жалуются на проблемы с деньгами… – Ну, для хоррора бюджет не принципиален. Иногда даже чем меньше денег – тем лучше. Взять хоть такой поджанр «ужастиков» как трэш – это отличный пример того, что фильмы можно сделать за два рубля. – Да родство здесь не просто близкое: кое-что вообще сделано один в один. Но Вы, видимо, хотите спросить, зачем это нужно делать?! Тогда встречный вопрос: а зачем американцы ремейками занимаются? У них, что, мало сценаристов хороших? Новых историй не хватает? Зачем снимать 10 «Оменов», 20 «Кошмаров на улице вязов»? Причем в 99-ти процентах ремейки, естественно, слабее оригиналов. Тем не менее, в США это делается из года в год. Так чем мы хуже? – Что же касается состояния индустрии в целом… Понимаете, если бы все знали ответ на вопрос «а что и почему с ней не так?», то такой бы вопрос даже не возникал. Кстати, со сценариями все не так уж и плохо: много талантливых сценаристов. Но нам еще многому нужно учиться, нужно больше времени. Хотя еще раз подчеркну, что за последние лет пять наши ужастики стали явно лучше. – А проблема зрителей? Мне кажется, среди них слишком много тех, кто скептически относятся к нашим хоррорам. – Это потому, что они уже сталкивались не с лучшими отечественными проектами. Я сам немного такой. Подхожу к афише: ой, российский? – не буду. Хотя как раз мне-то в силу профессии смотреть надо. Но на отдыхе я на это не пойду. Потом на компьютере посмотрю. – И как бороться с этим? – Например, проводить фестивали. Вот у нашего смотра два призыва: 1.9 Ребята, давайте научимся снимать качественный хоррор. (Собственно, именно для этого мы проводим мастер-классы, привозим звезд, чтобы с ними можно было пообщаться, узнать их мнение). 2. Ребята, давайте поблагодарим тех, кто уже в этом жанре освоился. – Кого именно благодарите и как? – Во-первых, мы награждаем кинопрокатчиков: нам кажется важным поощрить тех, кто дал возможность кинотеатрам показать классные зарубежные хорроры. Во-вторых, у нас есть спец-премия «За вклад в развитие жанра», где мы награждаем звезд. Ну и конкурсная программа, конечно. – Виктор, Вы говорили, что привозите на фестиваль много мировых звезд. Назовете кого-нибудь? – Например, был у нас известный актер Эрик Робертс, чем я очень горжусь. Приезжал Акира Ямаока – легендарный японский композитор, написавший музыку к «Сайлент хилл». Был знаменитый голливудский режиссер и продюсер Стюарт Гордон, снявший такие хиты как «Извне» и «Реаниматор». Мик Гэррис – гость нашего прошлого фестиваля. Плюс Тобин Бэлл и Костас Мэндилор из франшизы «Пила». – А как появилась идея фестиваля? – Первопричина в том, что я хорроры очень люблю. Причем я начал их смотреть еще в детстве, хотя тогда мне было реально очень страшно. К тому же, я очень боялся комнат страха и других аттракционов. А темноты боюсь до сих пор, чего не стесняюсь. Так что фильм ужасов для меня – своего рода средство перебороть собственные страхи и фобии. Кстати, в Европе сейчас практикуется хоррор-терапия. Людям показывают то, что их пугает – и таким образом помогают им избавиться от их фобий. Правда, это метод еще очень мало изучен. Но он созвучен с лозунгом нашего фестиваля: «фильмы ужасов не пугают, они учат не бояться». А вторая причина, по которой я взялся за продюсирование «Капли» – отсутствие у нас жанровых фестивалей. У нас много смотров, которые проводятся по национальному признаку (например, фестивали финского, немецкого кино и так далее). Есть смотры игрового кино, документального, смотры полного/короткого метра. Но фестивалей жанрового кино практически нет. Хотелось занять эту нишу. – Виктор, о проблемах жанра мы поговорили, давайте перейдем к проблемам фестиваля. Сложно было его пробивать, искать финансирование? – Очень сложно, да и сейчас, наверное, не многим легче. Кризис никуда не делся, поэтому люди крайне редко готовы делиться деньгами. Но мы используем то, что я называю «круговорот бартера в природе»: примерно 80% расходом покрываются через бартер. А это автомобили, ЧОПы, наружная городская реклама, отели, рестораны… – Зарабатывать фестивалю в такой ситуации, наверное, не так-то просто? – Не просто, но получается. Фестиваль кормится за счет взносов. Мы же получаем заявки каждый месяц в большом количестве. А каждый потенциальный участник платит Submission Fee – плату за рассмотрение твоей заявки. Да, для некоторых это непривычно: у нас пока мало платных фестивалей. Кто-то из режиссеров даже считает, что взнос за участие. Но взнос за участие – это взятка (смеется). На самом деле, фестиваль берет деньги именно за рассмотрение твоей кандидатуры. – Выходит, к вам может постучаться любой режиссер? Например, давайте представим, что я студент второго курса ВГИКа... – Да почему нет? Студенческие работы мы, конечно, тоже берем. – А государство фестивалю как-нибудь помогает? Как я понимаю, бюджетных субсидий у «Капли» нет… – Нет, и не надо. Ни в коем случае. Во-первых, у нас до сих пор развито постсоветское мышление, поэтому многие чиновники воспринимают хорроры как нечто негативное. Во-вторых, мы как-то пытались дать рекламу через Департамент города Москвы. Мы ее получили, но это была такая капля в море. Зато сколько же было бюрократии – и при таком маленьком выхлопе! Хотя, возможно, это только мой личный опыт. Но в итоге мы решили ни от кого не зависеть, потому что иначе на тебя пытаются как-то влиять, ты выслушиваешь наставления, тебе говорят, что делать, где делать, как делать... А мне хочется, чтобы в процесс никто не вмешивался. Тогда у меня больше свободы и меньше контроля. И мне это важно. Так что пусть нам не помогают: главное, чтобы не вставляли палки в колеса. – А кто-то пытается? – А как это можно сделать? Мы же независимый фестиваль… – Но сейчас ввели новые правила проведения международных смотров. Они обязывают получать прокатное удостоверение на каждую картину, даже если та будет показана всего один раз. – Слушайте, эта ситуация с прокатными удостоверениями, на самом деле, такой бред… Мне, как международному фестивалю, разрешено привозить любой иностранный фильм в рамках программы без всяких проблем. Но если мы показываем российскую картину, то тем, кто нам ее подает, нужно получать прокатное удостоверение. А это деньги, время и прочее. Соответственно количество российских заявок сильно уменьшается, ведь получить его могут не все. В итоге фестивалю проще вообще не брать российское кино, дабы лишний раз не гемороиться. И это называется поддержка отечественного кинематографа! – И что с этим делать? Отменять закон как вредный? – Конечно. Отменять однозначно, про это и Михалков ни один раз говорил. Что же касается шорт-листа фестивалей (Министерство Культуры не так давно опубликовало список международных смотров, которые могут показывать фильмы без прокатного удостоверения – прим.редакции), то тут, в принципе, я начинаю понимать мысль, которую они хотят донести. И мысль эта как раз правильная. У нас слишком много сейчас фестивалей, существующих на государственные деньги, которые просто занимаются отчетностью. Их проводят для галочки и ради отмывки денег: часть средств идет на организацию, все остальное – в карманы. И таких фестивалей много. И для того, чтобы урезать их количество, закон и вводят. А то, что независимое – оно и есть независимое. – На вас это как-нибудь повлияет? – Вряд ли. Но есть вероятность, что в рамках этого закона опять возникнет тема с прокатными удостоверениями, и тогда мы будем вынуждены получать их на все без исключения фильмы. А это уже большая проблема. И зачем это пытаются сделать, не очень понятно. – Виктор, и последний вопрос. Чего именно ждать от «Капли» – 2019? – Из российской части у нас будут Дима Кубасов с проектом «С.С.Д», продюсер Михаил Курбатов с фильмом «Проводник», съемочная группа «Проигранного места», режиссер Павел Сидоров и продюср Дмитрий Литвинов с картиной «Рассвет», актер Александр Рапопорт, режиссер Тигран Саакян с фильмом «Отрыв» и актер Юрий Чурсин с проектом «Гости». Из зарубежных звезд везем Брэда Гринквиста из «Кладбища домашних животных», Джозиа Блэка из «Пилы-8», Шивана Фелонна («Дом, который построил Джек», «Люди в Черном», «Догвиль»), Крэга Конвей («Мара», «Пожиратель снов», «Спуск», «Судный день») и так далее. – А какие фильмы можно будет увидеть? – Их очень много, и с каждым годом количество только растет. Из полного метра рекомендую шведский «Финал», «Потерянный в Апокалипсисе» или «Финальный выход». Из наших очень нравятся «Ржавые твари» – эдакий стеб над фильмами ужасов. Кстати, все проекты премьерные, их в нашем прокате не было. Вера Алёнушкина

Кино-театр

Коллекционирование/Арт-рынок

Коллекционирование/Арт-рынок

Кино-театр