Прошлой осенью проект «Гоголь» (точнее, его первый фильм «Гоголь. Начало») расколол аудиторию надвое. Пока одни восторженно кидали в воздух чепчики и носовые платки, приветствуя появление «первого отечественного хоррора, снятого по голливудским лекалам», другие хватались за голову (и за валокордин) с воплем «да как это вообще можно смотреть». Самые бойкие товарищи (побросав чепчики и валокордин) сошлись в виртуальной рукопашной, не забывая время от времени переходить на личности. В общем, прокат проходил бойко: шумно, азартно и с интернет-мордобоем.
И единственный аргумент, с которым, в общем-то, соглашались все, звучал так: «мол, поживем – увидим». Мол, следующие фильмы нас всех рассудят. Мол, нельзя клеймить (воспевать) сериал, посмотревши лишь пару серий. Кстати, весомый довод, не спорю.
Но вот продолжение вышло (с опозданием почти на полгода). И что?
А то, что перед нами всё то же «счастье», но только, простите, в профиль. Тот же Гоголь, тот же его выбеленный до карикатурности лик. Тот же кривенький паричок. Те же сюжетные ходы. Те же театральные декорации. И всё тот же туман зловеще расползается по экрану.
Те же актеры. Фантастической органики Ян Цапник. Брутальный Сергей Бадюк. Тот же Стычкин, тот же Петров (про Петрова, так и быть, промолчу, а то поклонники каменьями закидают, оно мне надо?!). Те же украинские дивчины начала 19-го века с выщипанными бровями и обычным для того времени силиконом. Те же ведьмы, напоминающие актрис из погорелого провинциального ТЮЗа. В общем, всё как всегда. Всё хорошо.
Жаль только, что герой Меньшикова пока не воскрес – без него фильм, кстати, очень много теряет. И что у крошечной девочки Василинки так мало экранного времени. А в остальном – по всему периметру Диканьки пока что без перемен.
Не делись никуда и речевые проблемы. Ляпов, правда, стало немного меньше. Крепостной человек уже не требует скидок в лавке при закупке продукции оптом, зато глава полицейского участка несколько раз повторяет фразу «чисто теоретически». Ну, он образованный, ему можно. При этом выражения «а-ля старинушка» («повечерять», «дивлюсь на тебя», «батька с матушкой сказывали») мирно уживаются с гостями из нашего времени («Сейчас как дам тебе!», «изолировать», «эвакуация»). Впрочем, кого это волнует? – да никого. Во всяком случае, авторов-то это точно не волновало.
Осталась на прежнем уровне и сценарная логика. Например, лучший способ спасти всех дивчин – это отвезти их ночью через лес на заброшенный хутор. Тогда как в деревню (где охраны гораздо больше) Всадник носа не кажет. Ну, так и зачем надо было тащиться незнамо куда? – выгнали бы всех потенциальных жертв сразу на болото, хотя бы парубков-охранников сберегли.
Да и компьютерная графика всё так же безупречна, как раньше. Когда в конце новеллы «Заколдованное место» злодей превращается в кракозябру, глаза невольно лезут на лоб. И возникает вопрос – а какие, собственно, года-то у нас на дворе? 90-е? 80-е? Судя по этому монстру, скорее, второе. Сам Вий, правда, нарисован на несколько порядков получше – но простите, а откуда (и, в общем, зачем?) вдруг появляется в «Гоголе» око из «Властелина колец»? Мы что, свое собственное око нарисовать (придумать) не можем? В общем, с таким уровнем графики и фантазии нам прямая дорога к Голливудским холмам. Там нас очень ждут, кстати. Продюсеры голливудские уже и столы накрыли, и пряников напекли, и сала нарезали. И ждут. А мы никак не идем – нехорошо.
Справедливости ради, одна шикарная сцена, связанная с графикой, в «Вие» все-таки есть. Это «волны из женских ручек», которые поднимаются прямо из ила. И так властна в этот момент потусторонняя красота, что нам, простым смертным, ни выдохнуть, ни вздохнуть. Жаль, что «чудное мгновенье» длится недолго – а дальше опять начинается уже привычная театральная мишура.
А теперь чуть-чуть о другом – и о главном. На самом деле, различие между «Гоголем №1» и «Гоголем №2» найти можно. И сделать это очень легко: достаточно лишь пять-десять минут «прогуляться» по соц.сетям. Где чепчики, восторженно в небо кидаемые, где валидол? Нет их. На форумах тишина, отзывов меньше втрое. О битвах былых времен напоминают только вялотекущие споры.
Отсутствие ажиотажа сказывается и на сборах. Да, «Гоголь. Вий» лидировал в прокате в свой первый уик-энд, и даже окупился за несколько дней проката, но собрал меньше, чем предполагали эксперты (примерно на пятую часть). Да и вся неделя оказалась на редкость слабой – одной из худших за целый год.
«Гоголь» приелся, перестал быть событием. Превратился в анекдот, рассказанный дважды. И если раньше хотелось ерничать – то теперь не хочется ничего. Ощущение новизны сгинуло – заряд провокационности ушел за ней следом. И проект перестал быть плохим или хорошим – он просто стал серым. «Еще одним». Необязательным.
Самое грустное, что на этом-то история не заканчивается. И осенью мы услышим этот же анекдот снова. Хотя, может быть, все-таки немного другой? (Впрочем, вопрос риторический, я понимаю). Как бы то ни было, продюсерам не мешало б поторопиться – а то у продукта, извините, срок годности на исходе.
Хома Брут
2024 Все права защищены
