— Почему за господдержкой стоит огромная очередь?
— Надо, чтобы фильм взяли кинотеатры. А они продюсерам не принадлежат, не принадлежат и Министерству культуры. Кинотеатру нужна прибыль, касса. Если господдержки не будет, то русский фильм даже в ноль, возможно, не выйдет по сборам. Для кинотеатров американский фильм — лучше. В нем снялись звезды, на него потратили большой рекламный бюджет, он скорее принесет кассу в отличие от российского кинофильма. Поэтому государство поддерживает некоторые национальные кинопроекты, финансируя 30% их стоимости. Помогает удержаться в конкурентной борьбе с иностранными фильмами. Я, например, сам недавно получил господдержку.
— Есть ли у этой системы какие-то недостатки?
— Эта система живая, она подстраивается под требования рынка. Цель господдержки — чтобы фильмы были конкурентоспособные. Кстати, в Европе никто не дает дебютанту денег на первое кино. По крайне мере, в Голландии, где я учился. Нужно снять сначала короткометражное кино, с ним отправиться на фестиваль, далее — фильм побольше и т.д. А у нас — поддержка молодых, не очень молодых, такого нигде больше нет. В Америке вообще государственной поддержки кинематографа нет, только частные инвестиции. В России инвесторы тоже есть, И их надо искать, хотя у нас несколько иначе устроен бизнес.
— А кино — это бизнес?
— Да, кинематограф — это предпринимательская деятельность. Становясь кинорежиссером, нужно понимать, что ты открываешь предприятие, в котором делаешь ставку на свой талант. Ты должен уметь объяснять инвесторам, что если они вложат 100 рублей, то получат 300. Вот так же, когда люди открывают ресторан, ходят, инвесторов ищут. Это такое же предприятие, как любое другое. Просто у него есть флер того, что это искусство, духовность, но по факту это обыкновенная коммерческая деятельность.
— И много она дохода приносит?
— Смотря кому. К примеру, кинотеатры зарабатывают на продаже попкорна. Он выйдет вам дороже, чем билет. Если продюсер вложил 100 рублей, то он должен заработать 300-400 рублей, потому что 50% от проката забирает кинотеатр. 25% от оставшейся суммы —прокатчик, остальное — продюсеру. А он на эти деньги вообще-то фильм производил и должен расплатиться со съемочной группой. Еще существует рекламный бюджет, который зачастую составляет половину стоимости производства фильма. Теперь понимаете, как дорого сделать так, чтобы вы вообще услышали о новом кино производства, к примеру, Ленфильма, и пошли на него в кинотеатр?
— Выходит, что денег российское кино не приносит?
— Сверхбольших не приносит, в киноиндустрии российской вообще немного денег крутится. Даже, если сравнивать не с Голливудом, а с другими сферами, например, ЖКХ. Вот там просто огромные средства.
— Но все-таки сборы от отечественного кино растут…
— У нас просто рынок не очень большой сам по себе. 150 миллионов человек – это мало. Но действительно появились фильмы, которые стали собирать хорошие деньги. «Движение вверх» собрал миллиард, еще были проекты, которые принесли прибыль. Так что несмотря ни на что в русский кинематограф можно вкладываться, и это очень хорошо.
— Вкладывают российские инвесторы или иностранные?
— Вы знаете, кто как находит. Вот у кого есть выход на иностранных инвесторов, те, конечно, пользуются этим. Если ты хочешь, чтобы у русского фильма был прокат иностранный, ты на этапе сценария, на этапе задумки уже связываешься с инвесторами иностранными, с прокатчиками иностранными, с отборщиками кинофестивалей. Такой длинный бизнес. Вообще, профессия режиссера — это такая штука, ты просто берешь и на своей воле тянешь проект, ты начинаешь в него верить, ходить, убеждать. Это путь такой. Жизненный вызов — снять кино — для режиссера. Ты либо снимаешь или нет. Если не снимаешь кино — ты тряпка, если снимаешь — ты крутой, вот и все. Режиссер должен это понимать.
— Ваши фильмы попадают за рубеж?
— Мы сняли «Проводника», его во Вьетнам купили, в Корею, в Китай. В страны, где хорроры любят. Для этого жанра не очень важно, на каком языке это все происходит. Но американский рынок закрыт для русских фильмов, там ничего не покажут. Вообще другие рынки, они закрыты в принципе. Сложно попасть на китайский рынок. У них он и закрыт от иностранцев, и культурные коды другие.
— Возвращаясь к России. 11 июля Минкульт огласил результаты питчинга игрового и авторского кино. Многие высказывают недовольство, говорят, что резерв оказался «золотым», а фильмы, которым будет оказана поддержка, менее интересные.
— Те, кто попал в резерв, денег, конечно, не получат. Я тоже бывал в резерве, знаю это по своему опыту. Ну, что... Значит, в этом году средства распределились именно таким образом. Так решили люди в экспертном совете, которые оценивают не только художественные качества будущего фильма, но и его возможность принести доход. Вообще, мы живем в капиталистическом мире. И страна наша капиталистическая, и цель и Фонда кино, и Министерства культуры, и вообще всего государства — чтобы то, что производится, самоокупалось и приносило деньги.
— То есть публика ожидает, что выберут самые талантливые проекты, а выбирают те, которые окупятся? Например, «Гардемарины V», они тоже попали в список фильмов, которые получат финансирование.
— Нет, почему, могут дать деньги на репутационную картину. Чтобы на рынке кино, на международном кинорынке страна была достойно представлена. У меня ощущение, что в комиссиях Минкульта или Фонда кино есть представление, что часть поддержки проходит по разделу «чистое искусство от большого автора», а часть — на то кино, которое принесет прибыль или хотя бы окупится. А насчет продолжения «Гардемаринов» — знаю, что на этот фильм денег просят уже много лет. Уважили Светлану Дружинину. Почему нет? Есть же люди, которые хотят «гардемаринов». Вдруг это будет с юмором, вдруг это будет классно, мы же не знаем.
— Это еще совпало с тем, что произошли изменения в финансировании дебютного кино, начинающие режиссеры рвут и мечут.
— Если молодой человек хочет снимать, то сейчас есть масса возможностей для этого. Создай канал на YouTube, договорись с артистами, которые тебе бесплатно сыграют. Камеры — доступны, у каждого, считай, она есть в телефоне. Монтажные программы тоже доступны. Скачай на телефон, через час у тебя будет смонтированный фильм. Заливаешь фильм на канал, посылаешь его на все кинофестивали. Когда я учился, ничего подобного не было. Сейчас не нужна ни камера при киношколе, ни аппаратная.
— А как вы стали снимать?
— Я учился в киношколе в России, потом — в голландской киношколе. Затем окончил ВГИК, и денег мне никто не дал на дебютное кино. Но, знаете, это не помешало стать в итоге режиссером. В какой-то момент я решил, что хочу снимать сериалы. Мне сказали: «Иди, работай ассистентом». Конечно, я не согласился, еще бы — я ведь режиссер! И ушел. Прошло полгода, я понимаю, что ничего не снимается, опять иду на съемочную площадку, говорю: «Хочу снимать». Ну меня и взяли ассистентом реквизитора. В результате на площадке я отработал на каждой должности. Потом мне доверили снять одну серию из сериала. И у меня получилось. Пошло дальше-дальше. Начал подавать в Минкульт через студию сценарии, вот мы подавали-подавали, и в какой-то момент дали господдержку, я снял кино. То есть все равно надо с нуля начинать.
— Получается, что ждать идеальных условий от государства и требовать от него финансирования — позиция инфантильная?
— Вся истерика и стоны — это в пользу бедных, как раз говорит об инфантильности, когда человек не понимает, во что он ввязался. Надо зажать свою лень и просто работать. Профессией овладевать в процессе, а чтобы был процесс, надо много снимать. А если ты много снимаешь, чтобы руку набить, то у тебя получается много фильмов, которые ты можешь показать инвесторам, сказать: «Смотрите, какие классные фильмы я снимаю». Если ты действительно классно снимаешь, то тебе дадут деньги. Неважно, Минкульт это будет, или не Минкульт.
Справка: Илья Максимов — режиссер, снявший многочисленные сериалы, в числе которых «Косатка», «Братья», «Шаповалов». В 2018 году снял фильм «Проводник».
Елена Сердечнова
2024 Все права защищены
