Артист оркестра Мариинского театра Алексей Крашенинников поговорил с корреспондентом «Культуромании» о работе в оркестре и сольных выступлениях, взглядах на современную музыку и важности музыкального воспитания.
— Алексей, вам удается совмещать композиторскую и исполнительскую деятельность. Приходится ли чем-то жертвовать?
— Напротив, занятия эти дополняют и помогают друг другу. Многие вещи я пишу специально для себя, чтобы заниматься. Например, пьеса “Бегство впереди себя”, удостоенная приза на Всероссийском конкурсе композиторов — очень сложное сочинение и я делал ее для себя. Артистам оркестра редко удается заниматься, поэтому мы сами придумываем себе концерты, чтобы оставаться в форме. Как скрипачу мне очень важно развиваться. Работая над этим сочинением, я писал его намеренно сложным. Можно сказать, что композиция помогает мне развиваться как скрипачу и наоборот, исполнительство дает возможность расти, как композитору.
— Как появилась идея создания “Бегства впереди себя”?
— Я начал писать его для фестиваля “Игры с классикой”, но сама идея появилась задолго до того. Собственную репродукцию одноименного рисунка Пауля Клее мне подарил мой друг, и она впечатлила меня. Позднее, когда меня попросили написать что-то для фестиваля, я вспомнил о своей задумке. Предложил организаторам некий эксперимент: писал сочинение и выкладывал каждый из этапов на ютуб-канал, т.е. оно создавалось фактически на глазах у зрителей, и до конца было неясно, что же получится в финале. Рискованная затея, но в итоге все вышло как нельзя лучше.
— Расскажите о последнем концерте, в котором вы участвовали как исполнитель.
— Не считая работы в оркестре, мое последнее сольное выступление состоялось в Малом зале Московской консерватории, где проходил финал конкурса Avanti. На концерте шла живая запись для альбома, который позднее выпустит “Мелодия”, поэтому нужно было тщательно подготовиться, предварительные записи не принимались. Было волнительно, но я остался доволен выступлением.
— С 1999 года вы — артист оркестра одного из главных театров страны — Мариинского театра. Какую роль он сыграл в вашей жизни?
— Есть много и положительных, и отрицательных моментов, но хороших, конечно, больше. Это, прежде всего, колоссальный опыт и круг знакомств. Переигран огромнейший репертуар. Много времени потрачено на гастроли и рутинную работу. А если смотреть с практической точки зрения, то у меня есть доступ к лучшим исполнителям и как композитор я могу к ним обращаться, и многие сами заинтересованы в сотрудничестве со мной.
— За годы работы в Мариинке удалось поработать со многими выдающимися дирижерами. Кто, кроме В.А. Гергиева, особенно удивил?
— Когда я только пришел в Молодежный оркестр Мариинки, возглавлял его итальянский дирижер Джанандреа Нозеда. С этого момента началась моя карьера. Это было очень интересное время, Нозеда был полон воодушевления, много занимался с нами. Настоящий итальянец — импульсивный и дико талантливый. Еще запомнился эстонский дирижер Пааво Ярви, его подход, стиль работы, собственная трактовка Бетховена.
— Существует мнение, что в России музыкантов готовят, как потенциальных солистов, в то время как в Европе музыкантов воспитывают как артистов оркестра. Как вы считаете, изменится ли ситуация в ближайшем будущем?
— Я не в курсе актуальных педагогических тенденций, рискну предположить, что пока ничего не изменилось. Вроде бы есть предметы по введению оркестровых партий, но они, скорее, носят факультативный характер. Преподают именно на сольном материале, поэтому у всех амбиции, каждый считает себя солистом или хотел бы быть солистом. Может быть это и правильно, потому как изначально делать из музыканта оркестранта, возможно неким образом принижать его творческое начало, но, с другой стороны, нужно прививать элементарные навыки работы в оркестре, чувство ритма, умение читать с листа.
— Как композитору с какими трудностями приходится сталкиваться в процессе подбора исполнителей?
— Музыканты с трудом воспринимают новый музыкальный язык, хотя, по сути, он не такой уж и новый. Для многих исполнителей репертуар ограничивается музыкой, написанной до середины прошлого века. Они просто не готовы, не знают как играть более близкую нам музыку. Приходится убеждать, пытаться заинтересовать. Исполнителям нужно втянуться в материал, потратить энное количество времени, чтобы понять этот язык, хотя музыка может быть гораздо легче многих популярных классических сочинений.
— Исполнителю нужно постоянно репетировать, чтобы оставаться в форме. А что нужно делать композитору?
— Важно оставаться в поиске, постоянно что-то писать и даже не для публики, а просто для себя делать наброски. Чем дольше ты сидишь без дела, тем труднее себя расшевелить, потому что появляется страх перед созданием нового сочинения. А если заниматься по чуть-чуть каждый день, то перестаешь бояться.
— На кого из современных композиторов равняетесь?
— У меня сложные отношения с современной музыкой, потому что как бы я не старался и не хотел, некоторую музыку я просто не могу понять. Во многом новый музыкальный язык противоречит моим эстетическим установкам, хотя, возможно, со временем они изменятся. Хотелось бы найти что-то более простое и доступное для широкой публики, но при этом не опускающееся до пошлости, чтобы музыка оставалась высоким искусством. Многие современные композиторы мне очень интересны, но до сих пор трудно воспринимаемы. У меня был очень интересный опыт, я брал мастер-классы у Бориса Филановского. Мы созванивались по скайпу и занимались. Скажу честно, для меня его музыка сложна, но при этом интересна. Я подумал, что для собственного развития важно учиться у тех, кто для тебя недосягаем. Это очень интересный, высоко эрудированный человек и композитор.
Работая с ним, я сделал одну вещь. Мне заказали небольшое произведение на тему “Женщины в жизни Христа” для венского ансамбля Wiener Collage. Я работал над сочинением, а Борис курировал этот процесс. Он очень много мне дал, и эта работа принципиально отличается от всего того, что я делал раньше. 20 декабря прошла премьера моего сочинения “Женщины у гроба Господня”. Я уже не впервые работаю с Wiener Collage, в 2015 году написал для них вокальное сочинение для солиста, ансамбля и чтеца по мотивам “Окаянных дней” Бунина. Получилась, на мой взгляд, достойная работа.
— Сейчас появляется все большее количество образовательных музыкальных проектов, цель которых “подготовить” слушателя. Имеют ли они какой-то ощутимый эффект?
— Считаю, что это очень полезный образовательный продукт. И полезен он не только для музыкантов, но и просто для всех людей, проявляющих интерес к музыке. Любой даже самый сложный материал можно подать таким образом, что он будет интересен и понятен. Я был бы благодарен лектору, который бы раскрыл для меня красоту тех произведений, которые остаются сложными для моего понимания.
— Вы многодетный отец с тремя подрастающими детьми. Планируете ли отдавать их в музыку?
— Старшему сыну исполнилось 7 лет, и он уже занимается на тромбоне, у него явно есть способности к музыке. Средний сын тоже ходит на подготовительные занятия, да и младшую дочь в будущем планирую привлекать к музыке. Не считаю это навязчивым желанием всех музыкантов — отдать детей в музыку. Это полезно для любых детей, их нужно развивать в разных сферах, и в музыкальной в том числе.
— Расскажите о творческих планах на ближайшее будущее.
— Давно есть желание поработать с роговым оркестром Сергея Поляничко, и они ждут от меня произведения, причем чего-то масштабного. Нужно собраться с духом, чтобы приступить к этой работе. Также есть питерский дуэт пианистов “ПетРо-Дуэт” - Анастасии Рогалевой и Дмитрия Петрова, которые хотели бы сыграть что-то из моих вещей. Не забываю и про солистов оркестра Мариинского театра, которые хотели что-то исполнить, написанное для них. Ну и, кроме того, еще пара больших проектов, о которых не могу сейчас сказать, но, надеюсь, скоро вы о них узнаете!
Марина Рева
2024 Все права защищены
