Александр Вихров — профессор, коллекционер, президент Фонда гуманитарных инициатив «Для мира и блага». Более 50 лет он собирает коллекцию раритетов, связанных с Наполеоном: от произведений живописи и графики до фарфоровых статуэток и тарелок, наград и памятных медалей, разнообразных артефактов и мемориальных предметов, например, окружавших императора в последние часы на острове Святой Елены. Вещи из собрания Вихрова нередко можно увидеть на выставках: например, в Музее-панораме «Бородинская битва» сейчас проходит выставка «Ликуй, Москва! В Париже Росс!», посвященная 210-летию вступления российских войск и их союзников в Париж. «Культуромания» поговорила с Александром Николаевичем о том, как возникает страсть коллекционирования, ценах на бонапартистику, покупках на зарубежных аукционах и о популярности образа Наполеона у российских императоров.
— С чего началась ваша коллекция?
— В девятом классе нам задали сочинение по «Войне и миру», я выбрал тему «Кутузов и Наполеон». Когда готовился, в поселковой библиотеке нашлась литературоведческая книжка, где упоминалось, что Лев Толстой не совсем правдиво изобразил Наполеона. Меня это заинтриговало. Стал искать дальше, и, на счастье, первой попавшей мне в руки серьезной книгой оказался «Наполеон» историка Евгения Викторовича Тарле, издание старое, 1939 года. На долгое время она стала самой любимой. С высоты прожитых лет я понимаю: меня тогда так поразило и увлекло, что жизнь реального человека может быть интереснее героя приключенческого романа. Ведь в мировой истории нет подобного примера, чтобы кто-то только благодаря своим талантам так стремительно поднялся из низов, чтобы повелевать народами, свергать и ставить королей.
Потом я поступил на факультет журналистики в Ленинградский университет и уже тогда я что-то из дореволюционных изданий по теме наполеоновских войн и Отечественной войны 1812 года покупал в букинистических отделах. Попадались и отдельные гравюры. Около Гостиного двора был антикварный салон с большой, уставленной раритетами витриной. Я не решался туда зайти: смотрел с улицы через стекло, как сказочный ребенок в Рождество. А однажды увидел там бюстик Наполеона, и впервые перешагнул порог. Купил за 6 рублей — при стипендии в 45. Он, кстати, до сих пор со мной. С этого и началась коллекция.
— По какому принципу она формировалась?
— Есть такой тип коллекционеров: те, кто стараются собрать абсолютно все на определенную тему. Скажем, известно в мире двести памятных медалей в честь какого-то события и цель такая — найти их все. Вот недавно я приехал за своими покупками в офис одного аукционного дома в Москве, возле метро «Динамо». Зашел и обомлел: альбомы с монетами, памятными медалями и жетонами выстроились по всем стенам в ряд до потолка. Спросил, сколько же их тут по счету? Ответ — 250 тысяч штук. Казалось бы, колоссальные возможности, но для меня имелось всего три медальки. Перефразируя Маяковского, могу сказать: коллекция — та же добыча радия, в грамм — добыча, в годы труды… А вообще-то, надо понимать, моя тема беспредельна. В коллекции есть лакуны, но я не упираюсь их заполнять.
Я всегда собирал вещи с историей, потому что изначально хотел показывать их и рассказывать о них. Истории разные. Это может быть изображенный на живописном полотне или гравюре примечательный сюжет из той эпохи или факты биографии самого художника, гравера, а также эпизоды жизни или деяния лиц с портретов. Экспонаты музейного уровня говорят за себя сами. Кстати, коллекция разрастается и вширь. Так, от императора французов я еще с юности пришел к императору российскому — Александру I. Это ведь две самые главные фигуры эпохи. И в их окружении было много замечательных персонажей. Взрывное начало XIX века стало временем впечатляющих воображение героев, которые тоже нашли себе место в моем собрании. Как и события Отечественной войны 1812 года, освобождение Европы в заграничные походы русской армии.
Много увлекательных и забавных моментов, связанных с провенансом и приобретением предметов. Очень люблю вещи, существующие в одном экземпляре, например, созданные народным мастером, который по велению души или на заказ сделал своего «наполеончика». При этом императора можно узнать разве что по шляпе-треуголке да по характерным жестам, ставшим примечательной частью его образа. Конечно, такие раритеты — только мельчайшие штрихи к истории эпохи, и все-таки, думается, они делают восприятие тех отдаленных событий более объемным. Не считаю печалью то, что у меня нет и не могло быть особо дорогих предметов.
— Насколько помнится, большая коллекция наполеоников была у бизнесмена Виктора Батурина.
— Да, и он взвинтил цены на «русский след» в теме Наполеона: относящиеся каким-то образом к России вещи до сих пор на аукционах и в антикварках Европы стоят дороже всего остального. Денег у Виктора Николаевича, очевидно, было немерено, ему несли абсолютно все. Кстати, главным консультантом у него был печально известный ныне доцент Соколов, который действительно отлично разбирался в предметах этой эпохи.
Несколько лет назад мне предлагали купить часть коллекции Батурина, которую якобы у него забрали за долги: она хранилась где-то на складе в Домодедове. Предлагали поехать посмотреть. Но мне достаточно было увидеть список — там, в основном, батальные сцены, а в те времена в Европе их рисовал каждый второй. Привлекли внимание табуретки из дворца Тюильри, но все продавалось скопом и денег назначили немало. Не поехал смотреть, если честно, еще и потому, что не хотелось расстраиваться — а вдруг бы да увидел там шедевр, который купить нет возможности, а он бы потом всю жизнь стоял перед глазами…
А в собрании Батурина были восхитительные вещи, особенно мемориальные, как шпага Наполеона. Я помню это по выставке, которая двадцать лет назад была в Музее-панораме «Бородинская битва». Где они сейчас? Хотелось бы верить, что не исчезли безвозвратно.
— А какие есть зарубежные крупные коллекции?
— Можно вспомнить нескольких французских коллекционеров: правда, я не видел полных каталогов их собраний — было бы интересно узнать, что у них есть. Иногда вещи из частных коллекций можно увидеть на выставках, но чаще, как ни странно, на мемориальных аукционах — после смерти их владельцев. Продают на торгах коллекции полностью и расходятся они в новые руки.
Или вот такой яркий пример — собрание князей Монако. Они находятся в родстве с Наполеоном через племянницу Жозефины. Дед нынешнего князя Монако активно собирал коллекцию, она была выставлена в музее Наполеона прямо во дворце в Монте-Карло. Я всегда старался туда заезжать. Однажды мы с приятелем пришли, видим — касса не работает. Охранник-гвардеец объяснил: музей закрыт, причем навсегда. Мы были в шоке. Оказывается, нынешний князь Монако решил оставить себе только особо памятные для клана вещи и часть архива, а саму коллекцию — распродать. На месте этого музея он собирается открыть музей, посвященный своей трагически погибшей матери Грейс Келли.
Коллекция князей Монако продавалась на аукционе в Фонтенбло: всего провели три аукциона, я присутствовал на двух из них. Это была грандиозная распродажа. Например, шляпу Наполеона почти за миллион евро приобрел владелец агропромышленного холдинга из Южной Кореи, который потом выставил ее в своем офисе. Эти аукционы стали событием для собирателей бонапартистики всего мира. Мне посчастливилось купить несколько мелких памятных вещиц — фарфоровые тарелки со сценами сражений, а также табакерку с изображением встречи Наполеона и Александра I в Тильзите и перстенек с камеей.
Вокруг этих аукционов тоже было много разных историй. Известно, что при изготовлении посмертной маски Бонапарту обрили голову, и его волосы теперь — тоже аукционный «товар». Вот, к примеру, один швейцарский часовщик, якобы сам находящийся в дальнем родстве с Наполеоном, приобрел прядь его волос и потом выпустил партию часов, где в корпусах помещены маленькие фрагменты волос императора. Раскупили моментально!
Вообще в XIX существовала особая традиция — дарить по разным поводам прядь волос: это носили как амулет. У того же Наполеона на часах была косичка из волос его второй супруги Марии-Луизы. Мой друг однажды подарил мне купленный на аукционе Christie's кусочек волоса Наполеона. А сам я на аукционе в Фонтенбло приобрел маленькую брошь: под камешком вмонтирована косичка из волос Наполеона и Жозефины.
— Вы говорили про вещи с историей. Хотелось бы спросить про такой факт: Бонапарт действительно в молодости просился на военную службу в Россию?
— Вообще я хочу из экспонатов своей коллекции сделать проект о русском роке в жизни Наполеона: у него с Россией была мистическая связь. Примечательны русские знаки его судьбы. В 1788 году поручик Бонапарт подал рапорт для поступления на службу в русскую армию, но иностранного офицера могли взять лишь с понижением чина. Не помогла и личная встреча с генералом Заборовским, который занимался в Италии набором офицеров в русскую армию. Впоследствии Заборовский сожалел, что не пошел Наполеону навстречу — у него хватило бы полномочий дать майорский чин. Тогда не было бы ни Наполеона-императора, ни войны 1812 года... Кстати, Александр I специально встречался в Москве с Заборовским и расспрашивал об этом инциденте. А граф Ростопчин утверждал, что держал в руках реляцию, на которую Бонапарт получил отказ.
А какой облом произошел с намерением Наполеона породниться с царским домом Романовых! В 1808 году, будучи императором, Наполеон по очереди сватался к двум сестрам Александра I. Сначала к Екатерине Павловне, которую в итоге выдали замуж за принца Георга Ольденбургского: узнав об этом, Наполеон сказал: «Так ей и надо». Герцог был великой княжне не ровня и по свидетельствам современников совсем не привлекателен: лыс, худ, прыщав. Тем не менее, Екатерина Павловна любила мужа, который, к сожалению, умер в 1812 году от тифа, заразившись при посещении солдатского госпиталя.
В 1810 году Наполеон сватался к Анне Павловне. Ему предложили подождать два года, поскольку потенциальной невесте было всего 14 лет. Формально, у ее матери имелись основания для беспокойства: две старшие сестры Анны вышли замуж слишком рано и умерли из-за проблем со здоровьем, вызванных беременностью и родами. Однако в итоге и этот брак не состоялся. Хотя Наполеон, конечно, хотел породниться с императорским домом Романовых, и, кстати, через поколение это все-таки произошло. Максимилиан де Богарне, младший сын его пасынка Евгения Богарне, женился на дочери Николая I, великой княжне Марии Николаевне.
Ну, а о главном роковом событии — походе Наполеона в Россию, который означал крах всей его империи, говорить можно бесконечно…
— Вы посещали места, связанные с Наполеоном?
— Да, побывал во многих. Удалось попасть даже на остров Святой Елены — причем, когда отмечали 250-летие со дня рождения Наполеона. Я долго искал этот круиз: он бывает не каждый год. Корабль идет из Кейптауна в Рио-де-Жанейро с заходом на остров Святой Елены: это место до сих пор остается одним из самых уединенных на планете. Представьте: на суперсовременном судне от Африки мы шли шесть дней, потом еще пять дней занял путь от острова до Бразилии.
Вот в какую даль в свое время упрятали пленника Европы!
Кстати, на острове теперь есть аэродром, который принимает только средние самолеты — места там не очень много. Строили его долго, больше 10 лет. Я надеялся добраться именно самолетом, но на открытии произошел анекдотичный случай. На остров Святой Елены, который до сих пор остается британской территорией, вылетел министр туризма Великобритании. Однако из-за бокового ветра самолет не смог сесть, развернулся и улетел обратно. В общем, самолеты то летают, то не летают. Пришлось ждать корабль, он все-таки надежнее.
На острове Святой Елены есть музей в доме, где жил Наполеон. Посетить его было, говоря нынешним языком, очень волнительно.
— Расскажите еще о музеях, посвященных Бонапарту.
— Один из лучших находится в Риме — это бывшая частная коллекция: человек, собиравший наполеонику, завещал ее городу. А один из самых интересных музеев расположен на Кубе, в Гаване. Тоже бывшая частная коллекция, собранная магнатом, которому принадлежала значительная часть мирового рынка тростникового сахара. После революции он сбежал с Кубы, однако коммунисты не растащили его коллекцию, а перевезли ее в другой дворец — ранее принадлежавший адвокату, который тоже сбежал — и открыли там музей. Еще в юношеские годы я встречал кубинские марки с Наполеоном и удивлялся — почему их выпускают на революционном острове?
Позднее я побывал в этом музее, познакомился с директором. Тогда же решил смотреть, что у них есть из предметов, связанных с Россией, и обнаружил в экспозиции только один, да и то весьма спорный казацкий мундир. В следующий раз привез им несколько предметов: подумал, что это несправедливо, когда нет в экспозиции ничего о войне 1812 года. А потом музей предложил мне сделать выставку. Оказалось, что они нашли у себя в фондах относящиеся к походу в Россию гравюры, английские карикатуры на эту тему и даже мраморный бюст Кутузова. И в 2019 году мы организовали совместно выставку «Сквозь пламя и лед»: она рассказывала о Бородинской битве, событиях с пожаром в Москве и о бесславном отступлении французов.
— Вы и сами устраиваете выставки. Самая масштабная — «Наполеон. Жизнь и судьба» — состоялась в Москве как раз в 2019 году. А что было после этого?
— Два года назад сделал выставку «1812. Сила народная» в Тверском краеведческом музее — со своей интригой. Несостоявшаяся невеста Наполеона Екатерина Павловна вместе с мужем, принцем Ольденбургским жила в Твери — ее супруг был назначен генерал-губернатором. Когда началась война, Екатерина Павловна первой подняла вопрос о создании народного ополчения. Донесла до своего венценосного брата идеи, как поднять народ на борьбу с неприятелем: она, как пример, создала из своих крестьян, рекрутов и добровольцев Егерский батальон. Это было первое такого типа формирование в странах антинаполеоновской коалиции.
Когда я приехал в Тверь договариваться с музеем о выставке, заглянул к местному антиквару. Он сказал, что у него есть газета «Московские ведомости» того времени — правда, в плохом состоянии. Я посмотрел: заскорузлый, ржавый комок бумаги. На счастье, в этом же музее работала тогда Лариса Морозова — реставратор высшей квалификации. Она оценила, что работа очень сложная и не знает, сколько это займет времени. Но через два месяца, буквально перед самым открытием выставки, показала мне результат. Я был потрясен: на первой странице газеты от 6 июля 1812 года был напечатан рескрипт великой княгини Екатерины Павловны о создании батальона Ее императорского величества.
Эта газета стала одним из самых знаковых экспонатов нашей выставки с Тверским краеведческим музеем. Они добавили чисто музейных вещей, которых у меня нет — вроде барабана или кирасы, а мои экспонаты зримо — предметами и документами — показывали момент единения, когда все общество — высшая знать, дворянство, купечество и вплоть до крепостных — сплотились перед лицом угрозы.
— Как сейчас приобретаете предметы для своей коллекции? Удается ли покупать на зарубежных аукционах?
— С зарубежными аукционами всегда было сложно: если сам не можешь забрать покупку, платишь таможенную пошлину и отдаешь немало денег за пересылку. Есть несколько аукционов, связанных с моей тематикой — в Фонтенбло, в Мюнхене… Я часто покупал в Фонтенбло, меня там хорошо знали. Конечно, случались разные истории, в том числе были и разочарования. Однажды на аукцион выставили 26 мемориальных вещей, имеющих отношение к Наполеону и острову Святой Елены. Там был замечательный ножик для разрезания страниц — он мне приглянулся, да и цена была приемлемая. Я приехал на аукцион, и вдруг за пять минут до его начала объявили, что предметы сняты с аукциона из-за споров между наследниками. Они до сих пор не вышли на рынок.
У меня в коллекции есть купленный в Мюнхене кусочек полога, под которым умер Наполеон. Я приобрел его специально под выставку «NapoleON. NapoleOFF? Наполеоновская легенда в европейской культуре XIX-XX веков», состоявшуюся в 2021 году в Музее-панораме «Бородинская битва». Это было во время пандемии, и мне пришлось отдать немало денег за пересылку кусочка полога из Германии.
Иногда помогают друзья: например, коллекционеры Сергей и Татьяна Подстаницкие месяц назад были в Париже и купили для меня табакерку. На верхней крышке изображена фривольная сцена, но внутри, если открыть, можно увидеть портрет наполеоновской семьи. Подобные предметы с «тайниками» создавались в период свержения Наполеона, где-то с 1815-го по середину 1820-х годов: специально для сохранившихся бонапартистов.
— Что происходит с ценами на наполеонику?
— Сильно подорожал фарфор, причем, самих предметов стало меньше в разы — похоже, многое уже разобрали по коллекциям, а что-то, наверное, и разбилось… Мое недавнее приобретение — французская кружка 1814 года с изображением казака, посвященная пребыванию русской армии в Париже. Я купил ее специально под выставку «Ликуй, Москва! В Париже Росс!» за 140 тысяч рублей. А французская тарелка первой четверти XIX века с сюжетом триумфального въезда союзников в Париж обошлась примерно в 200 тысяч рублей. Но сейчас для меня покупки в такой ценовой категории – исключительно редкий случай. Я тихо радуюсь тому, что свою коллекцию в основном собрал, так сказать, «на вырост» по весьма и весьма приемлемым ценам.
В целом, наполеоника дорожает. И, в частности, выросли в цене антикварные книги, награды. Качественная живопись тоже. Думаю, это связано еще и с тем, что открылись новые рынки — арабские, а также азиатские, в первую главу — китайский, сингапурский и тайваньский. У этих коллекционеров, как известно, денег достаточно.
— Рассматриваете свою коллекцию как инвестицию?
— Абсолютно нет. Со временем в коллекции накапливаются неликвиды — вещи, приобретенные по незнанию, какие-то эмоциональные покупки. Некоторые уже сложил в ящик, хотел отдать знакомым, торгующим на блошиных ярмарках, да жена уговорила пока оставить.
— Вы ничего не продавали из коллекции?
— Нет, никогда. Меня не раз спрашивали о ее судьбе. У моих детей другие интересы. В целом, не вижу ничего плохого в ситуации, когда собрание продают на мемориальных торгах, и вещи получают новую жизнь. Не так давно ушел замечательный человек, коллекционер Андрей Леонидович Кусакин, и аукционный дом «Русская эмаль» провел уже четыре аукциона по гравюрам из его собрания, выпустил три каталога. Я тоже купил ряд раритетных портретов, гравюры начала XIX века. Надо ли говорить, что у них превосходный, идеально описанный провенанс? А для меня это еще и память о товарище, соратнике и восхитительном знатоке. Его коллекция разошлась по разным собраниям, и мне кажется, это тоже правильно: пусть отличные вещи попадут в хорошие руки. А возможностей вновь увидеть их на выставках и в публикациях будет больше, чем если бы они осели в запасниках какого-то музея.
— Кроме вышеназванного еще что-нибудь собираете?
— Мы с женой — фанаты тенниса. Любовь Анатольевна сама очень хорошо играла, побеждала на международных любительских турнирах. У нее много призов. Однажды я подарил ей фигурку девочки-теннисистки. Теперь подобных фигурок у нас две сотни. Добавились гравюры, в том числе и старинные — начала теннисной эпохи. Плюс автографы выдающихся игроков. Совместные фото с ними, когда мы приезжали на турниры. Ну и все это вместе с памятными сувенирами составило целую экспозицию на дачной веранде. Другой пример: когда-то давно, в годы работы в Центральном банке, я получил в подарок маленькую сову — мне сказали, что я в очках на нее похож. Теперь у меня около 300 сов, и они тоже «живут» на даче.
А по большому счету — иногда заказываю художникам, чья творческая манера мне нравится, портреты и сюжетные картины по теме основной коллекции, причем сюжеты они вправе выбрать сами — какие им придут в голову. Подобные работы составляют уже значительную часть моего собрания. Хочу даже сделать проект «Наполеон: русский взгляд» на материале современных авторов.
Пять лет назад мы учредили семейный фонд с названием «Фонд гуманитарных инициатив «Для мира и блага», который вместе с организацией выставок, занимается еще и поддержкой молодых художников.
— Возвращаясь к Наполеону. С ним связано множество мифов и легенд, причем, насколько я знаю, часть из них была создана им самим.
— Я много лет по профессии занимаюсь вопросами коммуникаций и связями с общественностью. Могу сказать, что многие PR-технологии Наполеон использовал одним из первых. Иногда пишут, что он был импульсивным человеком, однако он просто соображал быстрее обычных людей, и поэтому его действия считались спонтанными. Вспомните хорошо известную историю, когда в Тильзите он попросил показать ему самого храброго из русских солдат и вручил тому орден Почетного легиона. Понятно, что по идее орден надежно крепился к мундиру Наполеона, однако тот легко, красивым жестом, снял его и надел на мундир гвардейца Лазарева. Понятно, что этот поступок, так восторженно встреченный, все-таки был продуман заранее.
Вообще Наполеон был первопроходцем во многих смыслах. Например, с его подачи были изобретены консервы: императору нужно было кормить армию в дальних походах. Кроме того, он постановил начать производство сахара из сахарной свеклы. Ему также принадлежала идея строительства тоннеля под Ла-Маншем. Наконец, базовые принципы современной банковской системы тоже были заложены Наполеоном. Он сумел правильно выстроить всю финансовую систему: несмотря на войны, успешно боролся с инфляцией. А Гражданский кодекс, принятый Наполеоном, нашел отражение в гражданском праве многих стран — в том числе и нашей. Он сам говорил, что сражения забудутся, а кодекс останется.
— Какие манипулятивные технологии использовал Наполеон, как создавал миф о себе?
— Он умел повернуть в свою пользу любую ситуацию, был — повторюсь — мастером красивого жеста. Представьте себе: в трагический момент, измочаленный, разбитый он отправляется в изгнание. Пока его везут на остров Святой Елены, спрашивает у лодочника: «Это твоя лодка?» Тот отвечает: «О, если бы она была моей, я стал бы самым счастливым человеком на свете!» Что делает Наполеон? Спустившись на берег, первым делом приказывает дать лодочнику денег, чтобы тот купил себе лодку. И наутро весь остров знает — приехал новый, великодушный властитель!
Из огромного количества прочитанной литературы я сделал следующий вывод. В чем принципиальное отличие Наполеона как правителя? Он не пытался переделать людей. Многие властители мечтали разрушить все до основания, как Ленин, или создать новую расу, как Гитлер. А Наполеон понимал, что человека переделать невозможно, и нужно уметь жить с людьми, которые, увы, порой воруют, лгут, совершают ошибки. Он искал инструменты, чтобы играть на струнах человеческой души, и это позволяло ему добиваться нужных целей.
Что удивительно — его культ никто не насаждал. Тем не менее, Наполеон — один из самых известных людей в мире, и эта история продолжает развиваться сама собой: как-то даже забывается, что в конце жизни он стал почти тираном. Особое отношение к нему сложилось и в России.
Когда меня спрашивают, почему я занимаюсь Наполеоном — он же был нашим врагом — я всегда отвечаю: чем сильнее противник, тем ярче победа. Что удивительно, популярности Наполеона во многом способствовали наши цари. Александр I и французский император были «заклятыми друзьями»: они одновременно дружили и враждовали. У меня в коллекции есть замечательный медальон «Дружеские объятия в Тильзите» с изображением обнимающихся императоров. Николай I и вовсе был поклонником Наполеона: известно, что он подарил камень — красный порфир — для саркофага Бонапарта, установленного в Доме инвалидов. Наконец, у меня есть несколько гравюр с изображением Николая II у гробницы Наполеона. А сейчас почти каждую неделю в России выходят переиздания или даже новые книги о Наполеоне.
Результатом войны 1812 года стал возросший интерес ко всему французскому — вот такой парадокс. И, конечно, до сих пор остается сильным взаимопроникновение русской и французской культур. Так что интерес к Наполеону у нас неизбывный.
Ксения Воротынцева
Фото: Редакция
2024 Все права защищены
