В столичном кинотеатре «Октябрь» 15 октября состоится московская премьера картины «Сопричастие» молодого режиссера Лилии Тимирзяновой. Дебютная картина Тимирзяновой завоевала гран-при итальянского кинофестиваля Asolo Art Film Festival, с успехом показана на многих престижных смотрах. «Сопричастие» (оригинальное название фильма — Anima) с его безупречным визуальным рядом и музыкальным оформлением, снятый на чистом энтузиазме, это, сегодня, скорее, пример того, как появляется «кино вопреки»: возможностям, кинотрендам, информационной и политической повестке, но во имя непреходящих ценностей — искусства, красоты, любви. О том, как снимали «Сопричастие» «Культуромания» поговорила с создателями картины — режиссером Лилией Тимирзяновой и исполнительницей одной из главных ролей Елизаветой Шакирой.
А.Л.: Во-первых, ваш фильм «Сопричастие» уникален тем, что является примером совершенно фантастической истории — у вас не было инвестора, полнометражная картина снята командой единомышленников, у Лили нет за плечами режиссерской школы, при этом фильм получает очень крутой для дебюта фестивальный фидбэк — «Сопричастие» покоряет лучших европейских критиков. В чем магия? Как это возможно?
Л.Т.: Думаю, магия в изначальном посыле — в любви. Фильм создавался исключительно как признание в любви человеку, других амбиций не было. Дальнейшая его история — это уже жизнь фильма, как ребенка, отделившегося от родителя. А в процессе работы, создания, думаю, люди (более ста человек, работавших над фильмом) просто чувствовали эту любовь, у них был другой адресат, но они тоже хотели высказаться на эту тему.
Л.Ш.: Я думаю, магия в понимании — о чем мы говорим, каким языком, какой формой, какими звуками.
А.Л.: Производство полнометражного фильма это огромная, серьезная работа, расскажите о команде: как она возникла, что объединило всех этих людей, которые не щадили времени и сил, безвозмездно создавали эту красоту?
Л.Т.: Да, это действительно так — огромная работа и самоотдача каждого, не результат одного автора, а соавторство многих. Объединило как раз то, о чем я уже сказала — любовь. Звучит, наверное, метафизично, но это единственное ёмкое объяснение произошедшему. Иначе люди, профессионалы своего дела, не нашли бы мотивации на труд, который, по факту, оказался не безвозмездным — каждый получил своё, то, что искал, в процессе работы или результата жизни фильма — что-то, что важнее материальных вознаграждений.
А.Л.: Своей режиссерской школой вы, Лиля, называете опыт, наблюдения, полученные во время путешествий, автостопом, по разным странам, встреч с абсолютно разными людьми. Расскажите о вашем образе жизни, о том, что дал вам этот поиск при вхождении в режиссерскую профессию.
Л.Т.: Главный инструмент режиссера — интуиция. Второй (не менее важный) — жизненный опыт. Дорога и жизнь «цыганки»-пилигрима оттачивает эти два инструмента как ничто другое и с большой скоростью. Нужно ногами пройти тысячи километров, зайти, пожить в сотнях домов людей разных стран, чтобы что-то понять о жизни. В этой связи я вспоминаю строки Цветаевой: «...всего хочу: с душой цыгана идти под песни на разбой// за всех страдать под звук органа и амазонкой мчаться в бой// гадать по звездам в черной башне, вести детей вперед, сквозь тень...// чтоб был легендой — день вчерашний, чтоб был безумьем — каждый день!»
А.Л.: Лиза, как вы пришли в проект? До этого фильма вы играли в сериалах для платформ. Что вы для себя отметили при работе в некоммерческом, независимом кино? Как главная роль в «Сопричастии» отразилась на вашей карьере?
Л.Ш.: Попала в проект просто — пришла на пробы. Кто-то из однокурсников прислал мне пост Лили о поиске актрисы, и я решилась. Проект для платформы и независимое кино очень отличаются. Во-первых, степенью свободы. Когда ты зависишь сам от себя, над тобой нет продюсеров, каналов, платформ, у тебя больше свободы. Есть только ты и твоё ощущение, самоцензура и твои собственные запреты. Есть простор для творчества, для ошибок, для поиска. Не так высока ставка, от этого и давления меньше.
Больше всего эта роль отразилась на мне как на человеке. Я смогла открыть и показать самой себе — себя. Мне понадобилась смелость, которой я в себе не чувствовала до этого. Мне приходилось то, что было внутри, вытаскивать наружу и показывать миру. Делиться и дарить. Я благодарна Лиле за мою найденную Аглаю.
А.Л.: У «Сопричастия» богатая фестивальная история. Вы получаете гран-при Asolo Art Film Festival, 39 лет назад эта награда досталось Андрею Тарковскому за картину «Андрей Рублев». Фильм участвует в одной секции с Уэсом Андерсоном, Жаком Одиаром и другими именитыми режиссерами на El Gouna Film Festival, его показывают на испанском BIDEODROMO, французском Paris International film festival, других смотрах. Чем вы объясняете фестивальный успех?
Л.Т.: Это для дебютирующего (и не только) режиссера важно, так как открывает двери к последующим путям. Конечно, быть услышанным профессионалами —это ценно. К примеру, в Италии гран-при нам дали с формулировкой «за интерпретацию темперамента целого народа через символический самоанализ, в котором автобиография сочетается с лучшей русской кинематографической традицией, становясь ее эмблематическим и возвышенным воплощением». Но всё же лично для меня самым главном явилось то, что первичная цель была достигнута — совершилось признание в любви. Второе по важности — это показы в разных городах родной страны, а всё остальное — второстепенно.
А.Л.: В «Сопричастии» вы в основном работаете с женскими образами. Главная героиня, роль которой исполнила Алина Король — гениальная, достигшая предельных, наверное, высот в своей мужской, кстати, до недавнего времени профессии дирижера, ушедшая в затвор. Из этого состояния ее пытается высвободить Аглая, героиня Лизы Шакиры. Мужских образов в картине почти нет, либо они условны, призрачны. Один из них присутствует в рассказе главной героини, и это эмоциональный монолог о насилии. Это сознательный отказ от «мужского начала» в фильме? Вы исследуете только женщину, почему? Это отражение современных тенденций в обществе?
Л.Т.: Не было сознательного стремления отражать современные тенденции в этом кино. К примеру, на одном из зарубежных фестивалей один из зрителей спросил меня, имеет ли этот монолог отношение к движению Me Too — а я даже не знала о нём.
Исследую женщину — потому что сама женщина, понять мужчину мне сложнее, и потому что по заветам Гёте: Das ewig Weibliche zieht uns hinan — я это чувствую в своей жизни всегда, и какая бы темнота нас не настигала, именно это — женственное (материнское) — помогает выжить.
АЛ.: Лиза, как вы проживали свою роль и что вынесли для себя из этой работы?
Л.Ш.: Наверное, самым тяжелым были репетиции. Вот там мне надо было вытаскивать из себя все: и женскую мягкость, и мужскую сексуальную энергию, и боль, и страх, и жажду помочь, раскрыть глаза. Поэтому на самих съёмках я шла за уже найденным. И я поняла, что только через такое честное и трудное погружение, через выход из зоны комфорта, через запредельную энергию я могу переходить на новый уровень, как человек и исполнитель. У меня до сих пор не было ничего хоть отдалённо похожего. Но, наверное, я и не готова, раз мне пока не приходят сценарии такого рода. Это всегда взаимосвязано.
А.Л.: Многие детали в фильме, которые мы видим, не были заранее прописаны в сценарии и возникли уже в процессе съемок. Лиза, какие были сложности с поисками образа вашей героини? Аглая очень интересна. С одной стороны, она — воплощение женственности, красоты — эти белые одежды, символ чистоты — с другой, она волевая, сильная, внутренне несгибаемая. Вы привнесли в эту роль личные качества?
Л.Ш.: Думаю, это была магия. Я прочитала сценарий и поняла, что я — это Аглая, Аглая — это я. Иначе быть не может. Видимо, то же самое ощутила Лиля. Мы совпали. Мы раскрыли друг друга. Аглая дала мне шанс сблизиться со своим нутром, а я дала Аглае возможность ожить. Все случилось на репетициях.
Л.Т.: В Аглае очень много от личности Лизы, которая стала ориентиром, большим подарком для меня лично и для фильма. Аглая до Лизы — совсем другой человек. Более того — признаюсь — после появления в процессе работы Лизы я смогла полюбить героиню, к которой до этого испытывала очень сложные чувства.
А.Л.: Лиза, как вы понимаете свою героиню, что она пытается спасти?
Л.Ш.: Думаю, Аглая следует за зовом сердца и пытается отстаивать что-то очень важное, значимое. То, что выше и шире быта. То, что не вписывается в рамки. То, что вопреки. Хотелось бы это выразить как-то поэтично: отстаивает водную рябь, раскаты грома, импульс, талант, иные вибрации, глубину. Вообще, это сложный вопрос. Думаю, Аглая ответила бы лучше Лизы.
Л.Т.: Она умеет любить и (не бояться!) говорить об этом — это большой дар — любовью спасать заблудившегося и нуждающегося в любви — почти каждого из нас, взрослых, столкнувшихся лицом с жестокостью жизни. Любовью, способностью любить можно творить чудеса.
А.Л.: В фильме много музыки, задействованы артисты хора musicAeterna, красивейшие голоса... Расскажите о музыкальной части картины, о смысловой ее составляющей.
Л.Т.: О, музыка — ведь это из сильнейших способов коммуникации после любви, поэтому, чтобы выразить второе, пришлось прибегнуть к первому как к инструменту. Много музыкантов трудилось над фильмом, несколько композиторов (Маргарита Воробьёва, Пётр Термен, Андреас Камерис) писали оригинальную музыку для фильма, многие композиторы (к примеру, Д.В.Смирнов) дали добро на звучание их уже написанной музыки, много музыкантов написанное исполняло (хористы, инструменталисты, ударники из Москвы и Петербурга) — спасибо им всем — они помогли без слов сказать о главном.
А.Л. Сейчас в Греции вы снимаете новый фильм? Пару слов о новом фильме.
Л.Т.: Мы начали съемки не как планировали в Греции, а на Кипре. Работа еще предстоит, это большой интернациональный проект. Тема — любовь во всех её проявлениях (как в древнегреческом — есть много слов для обозначения одного нашего русского) — это и материнская, и дружеская, и просто человеческая, и любовь к Богу, и романтическая, а в нашем случае — всё в одном. Кроме того, важную роль играет судьба и труд Марины Цветаевой, но это не биография, а скорее нечто о коллективном бессознательном. Также мы говорим об эмиграции, которая постигает многих людей, и что из этого выходит, как отражается на судьбе человека, и что есть для человека Родина. В фильме много языков как идея единения, отсутствия границ для понимания друг друга, когда есть главное.
Беседовала Анна Люшакова
2024 Все права защищены
