Он похож на восходящую звезду Голливуда – улыбкой, обаянием, энергетикой. Таким же энергичным и обаятельным получилось и его кино – по-хорошему бесшабашным, безбашенным, местами наивным, но очень искренним. Впрочем, мнение это не только моё. С весны этого года история о трех музыкантах безымянного заштатного городка удачно путешествует по фестивалям. После премьеры на «Кинотавре» «Рок» Ивана Шахнозарова получил Гран-при кинофестиваля «Балтийские дебюты», а на международном смотре в Бургасе – специальный приз жюри. Также в копилке фильма участие в фестивалях «Зеркало», «Восток-Запад», «Меридианы Тихого», «Будем жить» и другие. Поэтому «Культуромании» было очень интересно встретиться с Иваном Шахназаровым и поговорить с ним о «всяком разном»: о том, легко ли быть молодым, что происходит сегодня в нашем кинематографе, и о том, что делать с чертовщинкой в характере, если та внезапно просится наружу.
-Иван, Ваше кино буквально искрится драйвом и позитивом. А ведь, как правило, молодые режиссеры стараются снимать что-то более «глубокомысленное», мрачное, депрессивное… Считается, что таким фильмам легче пробиться на фестивали. Не было ли искушения сделать что-то более фестивальное, «поумничать», так сказать?
Я, если честно, старался поумничать и в этом фильме тоже… Что же касается так называемых фестивальных фильмов… Знаете, мне не нравится, когда в кино на сто процентов всё плохо или на сто процентов всё хорошо. Я не очень люблю чернуху и не очень люблю наивняк. Мне кажется, что жизнь – сочетание этих двух противоположностей. И самый честный жанр, который максимально точно её отражает – это трагикомедия. Поэтому от историй, которые мы со сценаристом разрабатываем, я жду прежде всего неоднозначности в интонациях. Мне хочется, чтобы в фильме можно было и поумничать, и поиронизировать. Именно такое кино мне близко: и смешное, и грустное одновременно.
-Иван, как ни крути, но режиссер – профессия адски тяжелая. Почему бы не пойти более легким путем, например, стать актером?
-Одно время я действительно думал поступать на актерский, в театральной студии занимался. Но однажды я попал на площадку к папе (режиссер Карен Шахназаров – прим.редакции), это был «Всадник по имени смерть», 2004-й год. И там снимался довольно простой, технический эпизод: ныне покойный Андрей Панин выходил из трактира. Делалось два варианта. В первом актер должен был пять секунд постоять и выйти из кадра. Во втором он стоял чуть меньше – секунды три. Я же сидел за плейбэком. И в какой-то момент сказал то ли себе, то ли папе: «Мне нравится второй вариант». А папа ответил: «Когда будешь снимать свое кино, тогда и будешь решать» - и взял другой вариант. Вот с того момента я понял, что меня тянет заниматься именно этим.
-Иван, а сложно ли быть молодым режиссером?
-Да, молодым вообще быть сложно. Хотя бы потому, что ты многого хочешь, тебе нужно о многом заявить, но слушают тебя как-то не очень внимательно. А с другой стороны, тебе легче, потому что у тебя впереди – огромное пространство, ты имеешь право ошибиться, да и вообще ты пока не сильно «законсервирован»… И я это чувствую: каких-то железобетонных установок у меня не так много, они пока формируются только.
-Вы говорили, что Вам бы хотелось попробовать себя в разных жанрах. Нет ли желания снять блокбастер?
-Блокбастер? Да, почему бы нет?! Снять сложнопостановочное кино, с экшеном, с большим бюджетом… Мне вообще кажется, что любой режиссер, когда его не затуманивают мысли о судьбах вселенной, не прочь поснимать танки да повзрывать. Ко всему прочему, это ведь еще и ремесло. И если ты сумеешь снять такой фильм, то и другие уже не так сложно будет.
- Иван, а Вы следите за тем, что происходит в нашем кино? Например, сейчас все, кому не лень, мусолят ситуацию, в которую попал фильм «Матильда»…
-То, что творится с «Матильдой», это, конечно, полнейший абсурд и бредятина. Абсолютное сумасшествие, малопонятное, на самом деле. Хотя, с другой стороны, Алексею Ефимовичу в каком-то смысле всё-таки повезло: реклама-то колоссальная. Я даже по себе чувствую: мне кажется, у меня появилась какая-то внутренняя обязанность пойти на этот фильм. Теперь я просто должен его увидеть. На все сто процентов.
-А если говорить об отечественном кино в целом…
-По-моему, оно сейчас находится в каком-то подвешенном состоянии, и его болтает. Знаете, вот говорят, что у нас ничего не снимается – это неправда. И что нет талантливых режиссеров или сценаристов – это тоже не так. Но когда твердят, что мы не видим в кинотеатрах тех фильмов, которые бы стоило там посмотреть – вот это верно.
-А как Вам кажется, почему так происходит?
-Потому что у нас не налажена ни система производства, ни система проката. Нам надо строить рынок с самого начала, нужно регулировать систему поиска сценариев, поиска кадров и так далее. А что касается качества, например, то оно начнет расти вместе со спросом.
Грубо говоря, если на наше кино будет ходить больше людей, то рано или поздно у киношников появится стимул работать именно для них. Сегодня же наше кино работает в основном для себя. Потому что все те, кто связан с кино, зарабатывают только на производстве. На прокате не зарабатывает никто. Ну, почти. А когда появится возможность делать деньги в прокате, все начнут снимать по-другому.
-Да, сегодня статистика проката не самая радужная. Пока за этот год окупилось всего шесть фильмов. Хотя вышло больше семидесяти…
-Мне кажется, для этого есть множество причин. В том числе и та, что на наших режиссеров (да и авторов) сильно влияет эстетика американского кино. Впрочем, их рынок влияет тоже. Мы видим, какие баснословные деньги там вертятся, поэтому нам кажется, что если мы будем снимать в том же ключе, у нас будет всё в шоколаде. А это не так. Ведь когда я иду на русское кино, я не жду от него «Трансформеров». Мне нужно что-то еще. Простой пример: если я обращаюсь к учителю, я жду от него одних знаний. Когда же я «стучусь» к папе с мамой, я ищу у них совершенно другого. Также и здесь.
-И что же делать? Есть какой-то рецепт?
-Думаю, что нам нужно вырабатывать свой собственный киноязык. Кстати, он был у нас в советское время. Советское кино вообще имело особый характер, особый окрас – он узнавался и принадлежал только нам. И был частью нашего культурного пласта. Сейчас же такого нет. Наше кино старается подражать то одним, то другим, то третьим, оно словно мечется между разными масками. А искать нужно внутри себя. Потому что в славянской душе такое несметное количество тропинок, по которым, кстати, мы еще не ходили, что только снимай и снимай.
-Иван, давайте-ка вернемся к Вашему фильму. Он называется «Рок».
Почему? Это как-то связано с Вашим интересом к рок-музыке?
-Вообще-то, в названии заложено двойное значение. И в большей степени фильм, конечно, про фатум. Но рок как музыкальное направление с его культурой и философией – мне, конечно же, очень близок.
- А не было ли желания стать музыкантом?
-Знаете, я никогда ни на чем не играл: не было навыков. Но в последние полгода увлекся этническими барабанами, подглядев эту затею у друга. И сейчас мне почему-то кажется, что играй я на барабанах или на гитаре с детства, то вполне мог бы стать музыкантом.
-И какую музыку бы играли?
-Да Бог ее знает… Наверное, рок… (смеется). Вот, например, для фильма я нашел музыкантов, которых найти и не надеялся. Они играют не просто рок – у их песен очень необычный этнический окрас. Ведь, по сути, рок имеет
небольшое отношение к нашей культуре, это продукт западного сознания, скажем так. Но эти ребята (группа «Двѣнадцать») сумели найти в философии рока, в его бунтарстве какие-то свои собственные интонации – и получилась былинная, полуфольклорная баллада с отвязными гитарными рифами и барабанами. И мне кажется, что-то подобное я бы сейчас и играл.
-Иван, а как бы Вы сами охарактеризовали Ваш фильм? О чем он?
-Я бы так сказал: он о том, что нужно постоянно находиться в движении. И даже не принципиально, куда именно ты идешь, потому что цель хоть и стимулирует, но всё равно в итоге разочарует; к тому же она постоянно меняется, хотим мы того или нет. А вот сам путь мы всегда почему-то не замечаем, видя лишь конечную цель. Я же старался делать кино о том, как важно двигаться. А вообще идея фильма появилась как-то спонтанно. Мне просто очень хотелось снять кино про путешествия – это было почти единственное, что я знал точно. И я пришел к сценаристу и сказал: «Хочу вот такой сюжет: три или четыре музыканта куда-то едут»… Так что можно сказать, что фильм строится на трех ключевых словах: музыканты, дорога и приключения…
- Мне показалось, или в фильме есть что-то от эстетики советского кино?
-Я, на самом деле, обнаружил это уже после того, как кино было смонтировано. И как это получилось, я не знаю. У нас ведь многое делалось на чисто интуитивном уровне…
-Иван, знаете, вот смотрю на Вас и чувствую какую-то чертовщинку в характере, бунтарство какое-то… Это так? И были ли случаи, когда эта чертовщинка давала знать о себе, вылезала наружу?
-Знаете, когда мне было 12-13 лет, я взял у папы машину. Без спроса… Дело было на даче, папа находился на втором этаже, отдыхал, а ключи висели внизу. Я свистнул ключи, завел машину и сделал по территории круг…
-Поймали?
-Ага. Я паркуюсь, смотрю – а на крыльце папа стоит. И всё, сердце в пятки ушло… Потом мы серьезно поговорили, я честно пообещал, что никогда такого больше не будет. И вот проходит три дня…. И папа опять на втором этаже, и ключи опять на столе лежат… И я такой смотрю на них…Смотрю… Короче, не знаю, как это произошло, но ключи я все-таки взял. И разбил машину. И с тех пор эту самую чертовщинку я пытаюсь сдерживать. Потому что на восемьдесят процентов последствия могут оказаться весьма печальными…
-Только на восемьдесят? А как же остальные двадцать?
-А в двадцати случаях из ста эта чертовщинка попадает в десятку и дает совершенно новые ощущения. (Смеется) Поэтому, конечно, контроль контролем, но, тем не менее, я всегда пытаюсь подкараулить те двадцать процентов, которые могут сработать.
Фильм «Рок» в прокате с 9 ноября.
Продюсерский центр «ВГИК-Дебют», созданный в 2011-м, занимается поддержкой и продвижением самых перспективных выпускников ВГИКа. За время своей работы при помощи «ВГИК-дебюта» было реализовано более десяти полнометражных, документальных и анимационных проектов, в том числе и «Вакантна жизнь шеф-повара» Рустама Ильясова, «Дефиле» Виталия Суслина и «Как Витька Чеснок вез Леху Штыря в дом инвалидов» Александра Ханта.
2024 Все права защищены
