Речь в нем идет тоже об обновлении. В центре сюжета – седовласый старец, который неожиданно для себя очнулся на берегу моря: он не может вспомнить своего имени и не знает, каким ветром его занесло в Таиланд. Тем не менее, необходимость вынуждает ворчуна приспосабливаться к неожиданным для него обстоятельствам – и постепенно меняться. В итоге он привыкает к очень странному прозвищу – Ксенофонт, осваивает десяток новых профессий и, кажется, даже влюбляется.
Премьера этой легкой и обаятельной комедии состоялась на фестивале «Окно в Европу»: фильм победил в зрительском конкурсе «Выборгский счет» и получил приз от Союза журналистов России (то есть понравился как критикам, так и зрителям). А работал над ним режиссер Евгений Шелякин («Пятница», «Ч/Б», программа «Прожекторперисхилтон»).
– Евгений, я читала интервью со сценаристом «Хэппи-энда» Константином Чармадовым, в котором он признался, что зашифровал в этом фильме отношения со своим отцом. А чем история Ксенофонта цепляет лично вас?
– Понимаете, тема отцов и детей – она же универсальная. Поэтому у меня тоже есть похожая история. К примеру, я бы очень хотел свозить своих родителей в какие-то экзотические страны, где они не были никогда. Но так получается, что дальше Красной Поляны в Сочи они не поедут: говорят, что уже слишком старенькие для таких впечатлений…
Кроме того, многие наши пожилые люди все чаще ощущают свое одиночество. Им трудно социализироваться в новом обществе, поэтому кажется, что они никому не нужны. Это, конечно же, очень печально, очень грустно – и это нужно поправить. Так что наш фильм – это попытка людям в возрасте кое-что подсказать. Во всяком случае, нам бы очень хотелось, чтобы история Ксенофонта помогла этим людям почувствовать себя более уверенными, помогла найти себя.
– Можно ли сказать, что одна из главных задач фильма, его месседж – это показать, что в возрасте «50+» жизнь не заканчивается? Наоборот: ты можешь найти новую (и большую!) любовь, сменить образ жизни, работу…
– Да, совершенно верно. Более того: мы хотим сказать, что в возрасте «50+» ты начинаешь замечать то, что раньше (в силу отсутствия опыта) заметить не мог.
– Евгений, на первый взгляд ваш главный герой Ксенофонт – человек ворчливый и неуживчивый. Что с ним не так? В чем его основная проблема?
– Ксенофонт – радикальный традиционалист. И это его беда. Например, его сын собирается ехать работать в Турцию и зовет отца с собой. Тот оскорбляется: как понтийский грек он не может ехать к туркам, которые с греками воевали. Сын пытается его переупрямить: мол, сто лет прошло, все изменилось, все давно уже по-другому. Но Ксенофонт не в состоянии перестроиться. Кроме того, он очень старомодный человек и ему тяжело в современном обществе.
– Тем не менее, к новым условиям, в которых он оказался, ваш герой все-таки приспособился. Более того: дела у него пошли даже лучше, чем у местных…
– Это потому, что он обнулился, уж простите за формулировку. Кстати, мы специально лишили его памяти, чтобы у него появилась возможность начать все с начала: иначе он бы не смог приспособиться к новому миру и не впустил бы его в себя. Ведь из-за большого количества барьеров, которые наш герой выстроил, он многого не видел и не хотел видеть. Ксенофонт – горюющий вдовец, потерявший жену четыре года назад. Он сильно по ней тоскует, не понимает толком, зачем ему жить без нее. Поэтому, если бы память осталась с ним, эта история бы вряд ли случилась. Так что потеря памяти ему в данном случае помогла. Он проснулся на пляже абсолютно новым – и в свои семьдесят начал жизнь заново.
– Евгений, вы сняли романтическую комедию, которую по сегодняшним меркам можно назвать нестандартной, ведь ваши главные персонажи – это люди в возрасте «50+». Однако сегодня возрастная аудитория в кинотеатры почти не ходит. Тогда к кому вы обращаетесь с вашим фильмом? Кому он может быть интересен, как вам кажется?
– Кино нужно делать такое, какое было бы интересно посмотреть тебе самому. Только тогда ты не ошибешься. Это правило, которому меня учили во ВГИКе – и я стараюсь его придерживаться. Потому что если ты снимаешь о том, что тебя по-настоящему беспокоит, то до зрителей твоя картина дойдет. Ведь ты же не какой-то исключительный, на весь мир один: вместе со своими проблемами, печалями и т.д. ты интегрирован в общество. А, значит, есть много людей, которые сталкивались с теми же проблемами, что и ты. И «Хэппи-энд», конечно, не исключение. Я уверен, что он будет актуальным для многих. Ведь пожилые близкие люди, за которых болит душа, есть у каждого.
И теперь самое важное, чтобы зритель о «Хэппи-энде» узнал: нужно донести тему фильма, его интонацию до потенциального зрителя. Потому что в нашей стране, к сожалению, степень информированности аудитории о картинах, выходящих в прокат, очень низкая. И я совершенно не знаю, как это изменить. Хотя становится очень обидно, причем даже не за себя. Например, примерно полгода назад вышел «Успех» Павла Руминова, который в прокате прошел совершенно никак…
– Если я ничего не путаю, его почти не раскручивали…
– Да! Видимо, у продюсеров не было ни сил, ни денег. А ведь Руминов – один из немногих режиссеров, которые знают мировое кино на экспертном уровне. И каждый свой фильм он пытается оформить как высказывание. Поэтому очень обидно, что его «Успех» так никто не увидел. А сколько других таких фильмов?!
– И это при том, что «Успех» – это комедия, то есть жанр, который считается чуть ли не самым кассовым в нашем кинопрокате. Вы, кстати, тоже снимаете, в основном, комедии. Могу спросить, почему?
– Я считаю, что любую историю можно рассказать через иронию: она дает повествованию легкость. Да и менталитет у наших зрителей такой, что заинтересовать их драматическими фильмами крайне сложно: драм всем и в жизни хватает. Поэтому, если хочешь поговорить на какую-то сложную тему, то в качестве основной интонации лучше выбирать легкую иронию. Как режиссеру мне это близко. Хотя, в принципе, я не считаю себя заложником жанра – и был бы не прочь попробовать что-то еще.
– Евгений, возвращаясь к вопросу аудитории: я видела, с каким энтузиазмом ваш фильм принимали в Выборге, на фестивале «Окно в Европу». В зале тогда было очень много людей в возрасте «50+» – ровесников ваших героев. Но, повторюсь, в кинотеатры эта категория зрителей почти не ходит. Как вы думаете, почему?
– Мне кажется, что дело здесь в экономике. Большая часть наших пенсионеров вынуждена экономить, подсчитывать деньги. Поэтому поход в кино для них почти недоступен. Лучше на те же деньги купить еды. Или гостинец внукам, или на лекарства оставить, или просто на черный день отложить. Потому что слишком велика разница между ценами в любом стандартном кинотеатре и возможностью купить билет.
– Невеселая картина получается…
– К большому сожалению, невеселая. Но смотрите: мне очень часто приходится бывать в Доме Кино. И я знаю, что основной зритель всех бесплатных показов – это, как правило, пенсионеры. То есть, это как раз та самая группа зрителей, которая по-прежнему интересуется кинематографом, но не имеет возможности ходить в кинотеатры за деньги. А когда показы бесплатные, они идут с удовольствием.
– Да, я тоже это заметила. К примеру, на фестивале в Чебоксарах залы всегда битком. И большая часть зрителей – это именно пенсионеры, которые готовы смотреть абсолютно все, даже самый «жесткий» артхаус.
– Поверьте, на фестивалях в других городах ситуация та же.
– Но давайте вернемся к фильму. Не так давно я разговаривала с режиссером, который снимал сериал в зимней тайге. И он сказал, что это был один сплошной и бесконечный кошмар. Вы снимали «Хэппи-энд» в Таиланде – ни тайги, ни морозов. Можно ли сказать, что съемки превратились для вас в легкое курортное приключение?
– Конечно, когда съемочная группа выезжает в Таиланд – это гораздо лучше, чем зима в тайге. Во много раз лучше! (Смеется). Но трудностей, конечно, и нам хватало. К примеру, мы снимали в открытом море, где от солнца было невозможно спрятаться вообще. Поэтому все члены группы были полностью замотаны в одежду, на глазах – солнцезащитные очки. А жара – градусов тридцать пять. Но стоит тебе открыться хотя бы на полчаса – и ты моментально сгораешь. То есть каких-нибудь двадцать-тридцать минут – и тебя уже нужно спасать, мазать кремом и так далее. Некоторых укачивало, у кого-то от обезвоживания кружилась голова… При этом в главной роли у нас возрастной актер – Михаил Гомиашвили, играющий семидесятилетнего персонажа. Поэтому за него тоже было тревожно. Но он как настоящий герой, как стойкий оловянный солдатик выдержал и жару, и много чего еще.
– А техника? Насколько я знаю, она иногда гораздо капризнее человека…
– Да, вы правы: было так, что камера после пары дублей переставала работать. Кроме того, мы же не выбирали туристические места. У нас не было такой задачи. Наоборот, мы хотели снимать обычную, малодоступную для иностранцев жизнь местных рыбаков. Поэтому ехали в рыбацкие деревни, на какие-то рынки и прочее. А там условий не было вообще никаких.
К примеру, дом тайского рыбака стоит над водой на столбах. А стены у дома только две: таковы особенности конструкции. Внизу вода – и все отходы, нечистоты и т.д. просто в нее сливаются. Представляете, какой там запах?! Так что иногда было по-настоящему жестко.
– Евгений, а тайцы сильно отличаются от нас? По характеру, менталитету?
– На самом деле, нет. Они, скажем так, очень выдержаны, спокойны: для них важен внутренний баланс, который они стараются не нарушать. Поэтому они более терпеливые, чем мы, и всегда улыбаются. А еще они невероятно гостеприимны: у тех, с кем мы общались, даже мыслей не возникало содрать с нас за съемку какие-то деньги. Мы заезжали в рыбацкие деревушки или подходили на рынке к охране и просто спрашивали: «А можно мы у вас кино поснимаем?». «Да, снимайте, конечно», – нам отвечали…
– У нас все не так просто: как минимум официальное разрешение нужно…
–Да! Если бы мы, к примеру, снимали, где-то в Ярославле, в Москве или Геленджике, то там уже научились при каждом удобном случае просить денег. В Таиланде это не принято. Мы два месяца там работали – и нам все шли навстречу, все помогали.
А еще мы видели, что люди там, в принципе, счастливы. Мы разговаривали с рыбаками: они сказали, что средняя их выручка за день работы – это около 300 бат. (Примерно 690 рублей – прим.редакции). Часть этой суммы они отдают хозяевам лодок. А в семье у рыбака – жена и четверо детей, сам он уходит в море в пять утра, возвращается в час дня и до вечера спит на полу, чтобы хоть как-то восстановиться. Но при этом он всем доволен и счастлив!
– Евгений, давайте напоследок вернемся в родные края. Многие эксперты считают, что пандемия, падение рубля и закрытие кинотеатров сильно ударит по нашей и без того не самой процветающей киноиндустрии. А вы как думаете?
– Я думаю, что любая ситуация дает и ограничения, и возможности. Я сейчас поясню. Мы все знаем, что наше кино страдает от не очень качественной драматургии. Этот недостаток, как правило, забивается визуальным рядом: красивыми декорациями, роскошными местами для съемок, дорогими компьютерными эффектами… Но кино (как искусство) всегда стояло и будет стоять на простых камерных историях о людях, на драматургически проработанных конфликтах и так далее. Для кино они были и будут базой. Нынешняя ситуация, связанная с ухудшением экономики, заставит наших кинематографистов прописывать сценарии более тщательно, ведь возможности «спрятать» сценарные дыры за дорогущими декорациями уже не будет. Более того: мы снова сможем вернуться к фильмам, где всего два-три-четыре героя, и сосредоточиться на развитии сложных драматических отношений между персонажами. Мы же все помним «Иронию судьбы» или «Гараж» – эти картины не стали хуже из-за того, что они сняты всего в нескольких локациях, правда? Так что сегодняшняя ситуация дает неплохую возможность тем, кому интересней работать в рамках камерного кино и кто хочет писать простые, но захватывающие истории.
Вера Алёнушкина
Фильм «Хэппи-энд» (первое название – «Как новый») в прокате с 1 августа
2024 Все права защищены
