В Музеях Московского Кремля подвели итог первого этапа реставрации Успенского собора. Масштабные работы в древнейшем храме Москвы, построенном во второй половине XV века под руководством итальянского архитектора Аристотеля Фиораванти, начаты в 2017 году и будут продолжаться до 2023-го
- В 2018 году начали работу по реставрации крыши, а также сводов и кровли чердачного пространства, где были установлены протечки. Этот этап работы закончен, и мы перешли ко второму: реставрируем живопись северной части основного пространства собора.
Реставрация рассчитана на длительный период – реставраторы удаляют копоть, грязь, различные наслоения с фресок, удаляют трещины в основании. Очень важно, что на время реставрационных работ мы собор не закрываем. Это главный храм Русской Православной церкви, и здесь продолжают проходить богослужения, которые заранее оговариваются с Патриархией.
Восстанавливая крышу, реставраторы сделали ряд открытий. Первое из них, по словам заместителя гендиректора Музеев Кремля по научной работе Андрея Баталова, заключается в том, что слухи о том, что собор находится в аварийном состоянии и своды его вот-вот упадут, не соответствуют действительности. При реставрации удалось найти причины протечек и образования конденсата по кровле. Все это вызвано не только огрехами предыдущей реставрации, но и более давними решениями, принятыми, по словам Андрея Баталова, еще полтора века назад.
- Когда у нас спрашивают, с чем связаны все проблемы ваших соборов, мы говорим, что все началось тогда, когда Александр II, либеральный государь, разрешил соборы отапливать. Николай Павлович, обладавший более суровым характером, наложил в свое время резолюцию: «Оставить навсегда холодными». Тот момент, когда они стали теплыми, породил все проблемы, с которыми мы по-прежнему боремся.
В этот раз мы открыли тайну, почему скапливается конденсат. Мы убрали промежуточную кровлю, которая была сделана в 70-е годы, во время реставрации к Московской Олимпиаде, и восстановили нарушенный этим «улучшением» воздухообмен.
Мы совершили много других скучных мероприятий, например, модернизировали вентиляционные отверстия, потому что, помните, несколько лет назад был сокрушительный дождь в Москве, когда струи дождя шли параллельно земле, и в соборе произошли значительные протечки. Мы понимаем, что климат изменился, что дожди могут быть разными, и поэтому главное, что мы сделали к нашей сегодняшней встрече – обеспечили сохранность собора в его «плечах», в его сводах.
Есть и другая проблема, которая появилась из-за того, что в 1970-х годах Соборная площадь получила бетонное покрытие – сплошную 25-сантиметровой толщины плиту, которая вплотную подошла к нашим соборам, подарив им такой неприятный процесс, как образование солей, которые поднимаются по стенам, разрушая порталы. Мы делаем «дышащую» отмостку – отрезаем плиту вокруг соборов примерно на два метра. Таким образом обеспечиваем сохранность основания зданий.
Собор всегда преподносит удивительные сюрпризы. Несколько дней назад его хранитель Алексей Барков извлек одну из икон Пророческого ряда, и под ней открылась совершенно новая композиция, неизвестная науке. Композиция с ангелом и неким праведником, которому он является, сделанная в 1515 году, когда Василий Третий предпринял роспись всего наоса собора. Этооткрытие -- большое приобретение для науки.
Мы не собираемся на этом останавливаться, мы получаем много данных о первоначальном устройстве Успенского собора, его структуры, которая была заложена Аристотелем Фиораванти. Но ведь собор – это не только то, что мы видим, он был построен на месте двух предшествующих. Модернизируя инженерные сети, мы надеемся провести и новые археологические исследования и наконец раскрыть тайну - каким был непосредственный предшественник Успенского собора, определивший его архитектурную и художественную программу. И это один из важных элементов всей реставрации.
Отвечая на вопрос «Культуромании», Андрей Баталов рассказал, чем нынешняя реставрация отличается от предыдущей, проведенной накануне Олимпиады-80.
- Мы сейчас живем в совершенно другую эпоху и можем оценить результаты предыдущих реставраций, применения тех или иных подходов, тех или иных материалов, и поэтому идем принципиально новым путем. Если, например, в 1970-х годах, чтобы создать кондиционирование собора, спокойно прорубалась кладка в древних фундаментах, то сейчас в этом нет необходимости. Инженерное оборудование стало другим. Появились новые приборы, которые создают климат в соборе, что позволяет освободить его от тех пут, которыми он был закольцован в 1970-е годы. Это касается абсолютно всех помещений.
- Вы рассказали, что при реставрации были открыты фрески первого периода росписи собора, которые никто не видел с середины XVII века. Будут ли они восстанавливаться?
- Мы не восстанавливаем роспись, мы ее консервируем, открываем, очищаем от агрессивных наслоений – от гипса, от масляных записей, там, где это можно. Но сначала исследуем. Реставраторы исследуют фрески и видят, что под записями середины XIX века, под реставрациями XX века сохранился авторский слой середины XVII столетия. В этих случаях они раскрываются. Места, в которых изображение отсутствует, будут тонироваться. Это совершенно другой подход. Не восстанавливаем -- сохраняем и консервируем. Мы не переписываем.
- Считаете ли вы нужным ограничить число туристов, которые посещают собор?
- Лично я – да. Но это, подчеркиваю, мое личное мнение. В свое время была норма, разработанная специалистами Министерства культуры СССР – миллион восемьсот тысяч. У нас сейчас больше трех миллионов в год. Поскольку собор отапливается, соответствующие приборы создают в нем особый музейный климат, необходимый для сохранности росписей. Когда собор набивается людьми, приборы не справляются, потому что люди дышат. Поэтому какие-то ограничения должны быть.
Татьяна Филиппова
2024 Все права защищены
