К примеру, когда один из них наконец-то встречает девушку своей мечты, к нему в дверь стучится странно-очаровательное существо и с порога объявляет ему, что ждет от него ребенка. Эту чудачку (ее зовут Фима) сыграла одна из самых необычных молодых актрис нашего кино – Екатерина Агеева, ставшая после главной роли в «Фее» Анны Меликян настоящей звездой. «Культуромания» решила познакомиться с Екатериной поближе.
– Екатерина, в фильме «Хандра» вы сыграли довольно странную барышню: простодушную, немного блаженную, которая в то же время «себе на уме». А как вы сами относитесь к своей героине?
– Очень неоднозначно. С одной стороны, она девушка искренняя: верит во все, что с ней происходит; любит своего парня, за которым едет в Москву, и безбашенно рискует всем, пытаясь его вернуть и привязать к себе… В этом, наверное, ее привлекательность. С другой стороны, Фима любит пострадать, а мне это не нравится в людях. И мне не нравится, когда кто-то вкрадывается в мою жизнь, как она. Но понять я ее могу. Тем более, что Фима такая …отчаянная.
– А насколько вам самой близка такая «отчаянность»? Вы могли бы бросить все и махнуть на край земли за своим любимым?
– Сейчас вряд ли, а раньше, конечно, могла. Но сегодня мне кажется, что это он должен за мной бегать. А не я. (Смеется)
– «Хандра» – комедия необычная. Чем она вас зацепила?
– Меня, наверное, привлек больше даже не сценарий, а встреча с режиссером, с командой. И то, с какой любовью они занимались своим проектом, как рассказывали о своих персонажах. Они ведь все эти истории пережили лично! После такого «Хандрой» было невозможно не заинтересоваться. А что касается моей героини, то, мне кажется, любая девчонка проходила через что-то похожее, поэтому я отлично ее понимала.
– А как вам кажется, актер всегда должен понимать своего персонажа? Или достаточно того, что он просто выполняет указания режиссера?
– Мне кажется, что нужно понимать. Но понимать не головой, а как-то внутренне. Я вообще по природе своей очень интуитивна. Поэтому, когда мне попадается персонаж, которого я хорошо чувствую, он получается у меня более многогранным, чем героиня, которую я понимаю умом. Хотя иногда, конечно, приходится разбирать ситуацию с режиссером – и это тоже здорово помогает.
– Кстати, по поводу режиссеров. С Алексеем Камыниным вам как работалось? Ведь он достаточно молодой режиссер, и «Хандра» – один из первых его проектов.
– Знаете, когда я готовлюсь к пробам или к первой встрече с режиссером, я никогда не смотрю фильмы, которые он снимал раньше. Может, это и плохо. Но для меня гораздо важнее момент встречи двух людей, важнее понять, есть между нами контакт или нет. И только пообщавшись, смотрю то, что он сделал. Так что дебютант или не дебютант – для меня это не самое главное. Поэтому с Алексеем на площадке работалось очень здорово.
– Екатерина, как я понимаю, Фима – не единственная «наивная дурочка» в вашей фильмографии. Мне кажется, таких простушек вам предлагают чаще всего…
– Я бы не сказала, что Фима – совсем уж дуреха. Она неоднозначна, и мне понравилось, что в сценарии есть много ситуаций, дающих возможность ее раскрыть. Потому что, да, вы правы: очень часто мне предлагают проекты, где у героини всего одна краска – простота или наивность. Я от такого в последнее время отказываюсь, потому что неинтересно уже. К тому же, никогда не встречала людей, у которых всего одна черта характера.
– К сожалению, героев и героинь, у которых всего одна краска, в нашем кино предостаточно…
– И мне это очень не нравится.
– Мой педагог по актерскому мастерству говорил, что наивность играть сложнее, чем стервозность. Он прав?
– Мне кажется, это все от актера зависит. Я, к примеру, человек довольно открытый, поэтому героини с такой же черточкой (открытые к восприятию) мне близки и понятны. А вот сыграть какую-то лютую стерву мне было бы гораздо сложнее. Просто потому что никакой стервозности во мне нет. Во всяком случае, я на это надеюсь (смеется).
– Но ведь наверняка приходилось сталкиваться с так называемыми «ролями на сопротивление»? Во всяком случае, во время учебы…
– Я училась в ГИТИСе, в мастерской Олега Львовича Кудряшова. И это супер мастерская, лучше и быть не могло. Так вот: у нас не было ролей на сопротивление, а были роли на раскрытие новых граней в самой себе. К примеру, я играла Татьяну в «Онегине». И сначала не очень понимала, что мне с ней делать. Но мы с моим мастером долго разбирались, искали, как именно я могла бы ее сыграть. И это была очень серьезная, очень большая работа.
– Кстати, а поступили легко? У вас невероятная актерская индивидуальность, но у мастеров курсов свое представление о том, кто им нужен…
– К Кудряшову я сразу поступила. Видимо, судьба какая-то… Учись я в другом институте, вряд ли мне дали то, что мне нужно. Потому что именно в этой мастерской старались не распределять актеров по типажам, а раскрывать индивидуальность каждого конкретного человека. Мне кажется, что готовить к профессии нужно именно так.
– Нужно ли сегодня актеру профессиональное образование? Кто-то считает, что можно просто прийти на кастинг с улицы, попасть в типаж и получить главную роль у Федора Бондарчука или Стивена Спилберга…
– В кино, наверное, такое возможно. В театре нет. И вообще я считаю, что время моей учебы в ГИТИСе было очень счастливым. Я делала то, что хотела, и ни за что не променяла бы эти 4 года на съемки в каком-то крутом блокбастере.
– А если бы появилась возможность учиться в самом престижном театральном университете мира?
– И все равно бы не променяла. Ведь важно не место учебы, а возможность найти своего мастера. Я своего нашла, так зачем что-то менять?! Правда, были на нашем курсе и те, у кого не складывались отношения с педагогами. Но у меня все сложилось, и я им верила…
– А стопроцентно своего режиссера в кино вам удалось найти?
– Наверное, это Анна Меликян.
– Ее метод работы чем-то отличается от того, как работают другие?
– На самом деле, все режиссеры разные. Но у Меликян, как и у меня, чувственная природа: у нее все строится на ощущениях и она тоже идет от себя. С другой стороны, она сама продюсирует свои фильмы, поэтому может позволить снимать сцену так долго, как хочет. А это большая редкость.
– Екатерина, давайте вернемся к «Хандре». Вы согласны с тем, что это довольно нестандартная комедия?
– Я необычность «Хандры» вижу в том, что это проект, сделанный очень честно. И в том, что у авторов не было цели понравиться зрителю любой ценой. Хотя такое желание встречается сегодня очень часто.
– А к комедии как к жанру вы как относитесь?
– Если честно, не очень люблю смотреть комедии: ни наши, ни американские. Единственный сериал, который я обожаю – это «Друзья».
– Тогда давайте представим, что завтра одна из отечественных телекомпаний решит снимать ремейк этого ситкома…
– Не получилось бы. Потому что такой сериал, как «Друзья» невозможен без огромной работы: нужна внушительная команда, сценарий должен писаться год, сценаристы должны сидеть и выверять каждое слово, чтобы было смешно… И при этом никто не должен гнаться за деньгами, что важно. А у нас, наверное, могли бы запустить что-то очень приличное такого же уровня, но потом все скатилось бы к спешке и экономии денег.
– Екатерина, а есть ли режиссер, с которым вы бы точно не отказались поработать?
– Очень хотелось сняться у Бориса Хлебникова. Мне нравится, что он делает, нравится, как его актеры работают в кадре: ничего не наигрывают, просто живут. Это просто невероятно!
– И напоследок еще один вопрос про «Хандру». В фильме есть персонаж (его играет Александр Гордон), который абсолютно уверен, что «женщины очень сильно отличаются от людей». Приходилось ли вам в жизни когда-либо сталкиваться с такими «умниками» и не задевают ли вас подобные «откровения»?
– К счастью, в моем окружении таких людей нет. Но мне кажется, что если кто-то выдает подобные фразы, то это больше говорит о нем самом, чем о женщине. Ведь это знак того, что в голове у человека проблемы. Так почему чужая глупость должна меня задевать?!
Вера Аленушкина
2024 Все права защищены
