Недавно можно было созерцать очередное проявление этой печальной тенденции. Теперь, оказывается, перед выпуском российских фильмов в прокат в кинотеатрах в Литве их будут оценивать по дополнительному критерию — предупреждению пропаганды. Ранее депутаты Сейма выступили с предложением обязать экспертов из Государственной комиссии по радио и телевидению (LRTK) определять степень «вражеской пропаганды» и выдавать разрешение на показ фильмов российского производства -- вместо Литовского центра кино.
Последние двадцать пять лет Прибалтика последовательно выдавливает из себя все, что имеет отношение к русскому культурному влиянию, проверка на «пропаганду» даже не самый яркий штрих этой непрерывной кампании, запрет получать образование на русском имеет гораздо более серьезные последствия. «Культурная российская оккупация» является не менее навязчивой фобией, чем «оккупация военная». Тем парадоксальней выглядит трудно опровергаемый факт: в годы «советской оккупации» уровень культурного влияния Прибалтики был на несколько порядков выше.
Несколько лет назад Интернет облетели высказывания Ренарс Кауперса, солиста модной и вполне приспособленной к современным условиям латвийской группы Brainstorm, который сожалел о распаде СССР, в рамках которого у его страны были потрясающие возможности для развития национальной культуры. Вскоре Кауперс от высказываний открестился – то ли действительно их ему приписали огульно, то ли испугался гнева настроенных против России соотечественников. Но проблемы-то это не сняло.
Решительно покинув «российскую орбиту», прибалты попали из мягких объятий советской империи, где имели статус «нашего маленького Запада», в зону перекрестного подчинения двух намного более равнодушных и жестких империй, ЕС и США. Им Прибалтика интересна разве что как резервуар дешевой рабочей силы да место размещения военных баз. Не очень интересны европейцам и на столь высоко котировавшиеся в СССР ликеры и шпроты, а уж культура тем более. Кауперс от своих высказываний открестился, но есть бесспорная позиция других видных персонажей, вряд ли испытывающих излишнюю русофилию. Вот, например, известный в стране общественно-политический деятель, педагог и спортсмен с многолетним опытом, основатель Европейской юношеской баскетбольной лиги Гунтис Шенхоф:
«Наш «Титаник» под названием Латвия неумолимо идет ко дну. Эта катастрофа - результат деятельности правящих на протяжении всех 20 лет так называемой независимости, особенно последних 10 лет, когда наиболее отчетливо проявились непрофессионализм, политическое бессилие и алчность власть имущих. Латвия в буквальном смысле украдена. И украдена теми, кто и сегодня отчаянно рвется к власти. Так думаю не я один — многие латыши приходят к этому выводу… У Латвии давно нет никакой независимости. Мы стоим на коленях и перед Брюсселем, и перед МВФ — он уже задавил нас этими миллиардными кредитами. Что там за секретный протокол, никто не знает! Скорее всего, государство уже давно продано с потрохами, а народ еще по инерции думает, что он независимый. Мы наверняка жертвы какой-то схемы… Если вспомнить советское время, сколько всего здесь было понастроено — мы же по сей день ездим по этим мостам и трассам. Москва вкладывала в Латвию деньги, а Брюссель одной рукой дает, а другой — отбирает, да еще с процентами».
Понастроили не только дорог, но и культуры – добавим мы, возвращаясь к основной теме. В рамках единого советского культурного пространства Прибалтика не просто бурно развивалась, она, если называть вещи своими именами, получала явно сверх меры и сильно авансом. При этом персональные бенефициары в конце 80-х-начале 90-х достаточно быстро и кардинально сменили окраску. Выдающийся отечественный писатель Юрий Поляков, он же новый глава Общественного совета при Министерстве культуры (от души поздравляем Юрия Михайловича с новым назначением!), со всем своим сатирическим талантом описал это в романе «Козленок в молоке»:
«…Это был известный литовский поэт Сидорас Подкаблукявичюс, автор знаменитой поэмы «Битва в дюнах», посвященной подвигу Красной Армии, освобождавшей край от фашистского ига. Поэма была даже удостоена Госпремии. Через несколько лет, когда Литва стала суверенной республикой, Подкаблукявичюс вдруг объявил, что на самом-то деле «Битва в дюнах» посвящена мужественным «лесным братьям», до последней капли крови боровшимся с советскими оккупантами. Поскольку поэма была написана сложным экспериментально-метафорическим языком, выяснить из текста, кому конкретно посвящено произведение, оказалось делом невозможным. Пришлось верить на слово автору. Он стал лауреатом Гедиминовской премии».
Конечно, на щит поднимали не только будущих перевертышей. Русский и русскоязычный читатель порой получал и настоящие жемчужины, без советской культурной политики так и оставшиеся бы в провинциальной тине. Например – произведения Оскара Лутса, в первую очередь известного своими повестями «Весна», «Лето» и другими произведениями-продолжениями этого цикла. Кстати, в «Весне» Лутс, сам того не ведая и вряд ли желая, словно предсказал будущую культурную, да и вообще любую политику независимых прибалтийских стран. Один из героев книги, юный школяр, решил смастерить самодельный глобус:
«Заглушая плач Визака и смех ребят, до Тали и Тыниссона донеслись слова Тоотса:
– Вот увидите, глобус я смастерю, пусть обойдется хоть в целый рубль. Увидите, на будущей неделе он у меня будет готов и я принесу его в школу. Сделаю красивый такой, большой и…
– Ради бога, Тоотс, не делай, – насмешливо попросил Имелик, – а то мы прямо испугаемся.
– А я сделаю, увидите, сделаю. На том месте, где наша школа, нарисую большой красный крест, чтобы сразу можно было узнать, где мы находимся. И речку нашу нарисую, и…
– Нарисуй на своем глобусе и кистерову картофельную кучу, – отозвался Имелик. – А когда будешь речку рисовать, не забудь и плот на дне – обязательно отметь.
– Чудак, кто же такие вещи сможет на глобусе нарисовать!».
В итоге современные прибалтийские элиты действительно создали глобусы своих стран с картофельными кучами и затонувшими плотами в качестве важнейших точек.
По данным Латвийской национальной библиотеки, в позапрошлом году средний тираж издания латышской художественной литературы сократился на 20%, и это худший показатель за постсоветские годы. Контраст с советским периодом разительный. Об этом говорит, например, композитор Имант Калниньш. «Такого расцвета культуры и искусства, как в 1960–1990-е годы, Латвия никогда не переживала», - констаирует он в своем открытом письме.
Сухая статистика подтверждает правоту Калниньша. Так, если посещаемость музеев в СССР в год составляла 0,6 раза на человека, то в Латвии – 1,5, в Эстонии – 1,6, в Литве – 1,7 раза. За годы нынешнего формального суверенитета страны Прибалтики так и не превзошли этот уровень. Схожая ситуация была с посещением театров, и лишь по киносеансам Латвия и Литва незначительно отставали от всесоюзного показателя.
В то время как общесоюзный библиотечный фонд с 1940-го по 1982 год увеличился в 9,1 раза, в Латвии он вырос в 10,5 раза, в Эстонии – в 12,6, в Литве – в 35 раз. И это была литература именно на национальных языках. В то время как с 1940-го по 1982 год число книг и брошюр, изданных на русском языке, возросло в 1,8 раза, а их тираж – в 4,7 раза, на латышском языке было издано в 3,9 раза больше книг и брошюр, а их тираж возрос в 5,2 раза. Для литовского языка соответствующие цифры – 5 и 5, для эстонского – 6 и 5,5 (данные из книги Емельянова Ю. В. «Прибалтика. Почему они не любят “Бронзового солдата”»).
Если Прибалтика рвет с русским культурным полем и советским наследием агрессивно, но, за исключением событий 2007 вокруг таллинского памятника советским воинам, бескровно, то еще одна соседняя страна сопровождает этот процесс боевыми действиями, геноцидом, этноцидом и культуроцидом. Речь, понятное дело, об Украине. Для нее обособленную национальную культуру в советский период лепили не просто из наличного, а фактически из воздуха. Ведь немногие мало-мальски заметные творцы досоветского периода, в целом выбравшие именно украинскую идентичность – и те считали ее неотчуждаемой от русской, как и землю ее распространения от России. Скажем, Иван Франко, занимающий почетное второе место после в пантеоне украинских писателей и называемый «великим каменяром», по аналогии с «великим кобзарем». Сторонники «жовто-блакитной незалежности» любят цитировать его молодые горячие строки против «москалей и ляхов», в то время как значительно показательнее его зрелые высказывания: «Мы все русофилы, слышите, повторяю еще раз, мы все русофилы. Мы любим великорусский народ и желаем ему всяческого добра, любим и учим его язык. И читаем на нем нового, наверное, не меньше, а может, больше, чем на своем...»; «Ни один умный человек, у которого есть хоть капля политического здравого смысла, <...> не мог даже в самой буйной фантазии рисовать себе возможность отделить и отгородить украинскую землю от России».
За советские же три четверти века была создана и развита именно самостоятельная украинская культура, сегрегированная от русской, пусть вроде бы все еще дружественная и не противоречащая ей. «Вроде бы» - потому что проверку временем этот тезис не прошел. Осенью 2014 года Андрей Манчук, украинский журналист и публицист левых оппозиционных взглядов, писал в своем материале о Донбассе:
«Стоит отметить, что, в отличие от своих киевских визави, которые превратили расистскую ненависть к Донбассу в свой политический дресс-код, здешние общественные активисты в массе не демонстрировали никакой «украинофобии». Еще до войны, познакомившись с лидером местного отделения Компартии в Торезе, которая работает воспитательницей в детсаду на ставке 1900 гривень, мы увидели на книжных полках в ее квартире не только Шевченко, Франко, Украинку и Коцюбинского, но и двухтомник Панаса Мирного, «Степ» Александра Сизоненко, четырехтомник Скляренко, семитомник Стельмаха, четырехтомник Збанацкого, двухтомник Мушкетика, двухтомник Ананьева на украинском, украинские переводы Мопассана, Коллинза, и пр. Не стоит сомневаться – киевские мещане, которые жгут книги и переименовывают названные в честь писателей улицы, не знакомы даже с половиной представленных тут работ украинских авторов. И даже не слышали их имена».
При этом в приведенном Манчуком списке украинских писателей есть вполне промайданные русофобские персоналии. Возьмем, скажем, Юрия Мушкетика. Заслуженный советско-украинский, а теперь просто украинский писатель (лауреат ордена Трудового Красного Знамени, ордена "Дружбы Народов", ордена "Знак почета", лауреат государственных премий СССР, УССР и премии Ленинского комсомола УССР имени Н.Островского, последний глава Союза писателей УССР, а затем первый в эпоху незалежности). Два года назад он разразился монологом-обличением «Лапоть на чужой земле». Содержание, в принципе, понятно и без перевода - «дичайшие агрессивнейшие московиты», «завшивленные и дикие русские войска», «московские орды на Украине», «русский мир», который «сродни чуме».
Как мы видим, прибалты именно в рамках общего союзного/имперского интеллектуально-творческого пространства, скрепленного русской культурой, русскими ценностными ориентирами и православием (в советское время – его секуляризированной версией), добились небывалого культурного роста развития, что не мешает им (пусть, как видим, есть и здравомыслящие исключения) ненавидеть Россию и любую память об этом пространстве. Украинцы же и вовсе обзавелись собственной, теплично взращенной культурой, которая из просто нерусской после упадка и распада СССР закономерно развилась в антирусскую. Разумеется, горевать о потере собирательного Подкаблукявичюса и конкретного Мушкетика не приходится, ибо это если и потеря, то для них самих, погрузившихся в узкошовинистическую местечковую архаику. Другой вопрос, что в украинском случае погружение сопровождается реками крови - крови тех самых людей, воспитанных в духе интернационализма и миролюбия, что и перед войной не убирали украинские книги со своих книжных полок.
Станислав Смагин — публицист, политолог. Постоянный автор таких изданий и информационных площадок, как "Известия", "Культура", "Взгляд", "Россия сегодня". Победитель литературной премии "В поисках правды и справедливости" 2016 года, номинация "Публицистик
2024 Все права защищены
