Вера Смолина, режиссер сериала «Настя, соберись!»: «У меня такое мышление

Вера Смолина, режиссер сериала «Настя, соберись!»: «У меня такое мышление — я мир вижу смешным»

<h2>В январе на Кинопоиск HD вышел один из самых ожидаемых проектов месяца — комедийный сериал «Настя, соберись!», главную роль в котором сыграла Любовь Аксенова. Это история девушки-дизайнера, внутри которой уживаются пять разных субличностей: маленькая девочка-капризуля, строгая учительница, хранительница домашнего очага, предприимчивая подружка и любительница светских тусовок. </h2> «Культуромания» поговорила с режиссером сериала Верой Смолиной, для которой этот проект стал дебютным. — Вера, для начала давайте немного о вас. Я знаю, что вы были студенткой одной из лучших киношкол мира — знаменитой New York Film Academy… — Да, но, к сожалению, в Нью-Йорке я училась не очень долго. Потом поступила и окончила Московскую школу кино, курс Алексея Попогребского и Бориса Хлебникова. — Каким режиссером вы себя видите? К примеру, у каждого абитуриента, который впервые подходит к дверям ВГИКа, есть набор представлений (чаще всего иллюзорных) о том, что и как он будет снимать. Условно говоря, кто-то хочет стать новым Гайдаем, кто-то Спилбергом, кому-то не дают покоя лавры Антониони… Понятно, что я упрощаю, но, когда вы шли в режиссуру, вам чего хотелось? — У меня все проще, наверное. Для меня главное в кино — это остаться собой и научиться транслировать свои собственные мысли. Кстати, работая над «Настей, соберись!», я могла привносить в проект много своего — такая возможность была. Именно этим сериал мне и понравился. Поэтому я вижу себя режиссером, который не просто выполняет свою ремесленническую функцию, а делает что-то более авторское. — А почему все-таки Нью-Йоркская киноакадемия? Вы, кстати, не первый молодой российский режиссер, который там учился. Что это — кризис отечественной киношколы? — Просто в 2013-м, когда я поняла, что хочу заниматься кино, в Москве не было других подходящих вариантов — ни курсов, ни дополнительного образования… Был только ВГИК, где требовалось учиться шесть лет. Но мне показалось, что это чересчур долго: я только что закончила Суриковское, где как раз провела шесть лет. Поэтому улетела в Нью-Йорк. Тем более, что мне всегда было интересно узнать, как снимают кино в Америке… — И как снимают? — К сожалению, могу делать какие-то выводы только с точки зрения студентки. Но я заметила, что там отношение к съемкам чуть-чуть другое: люди очень дисциплинированны и экспрессивно принятых решений у них практически не бывает (чего невозможно сказать о нас). Зато и экспериментируют они реже, что, наверное, не так уж и хорошо. — Но если вы по первому образованию художник, то почему все-таки режиссура? Почему, к примеру, не операторская работа? Ведь для человека с художественным мышлением операторское мастерство немного ближе? — Я думаю, что у оператора нет столько контроля, как у режиссера. Когда ты пишешь картину, ты полностью ее контролируешь. Так же, собственно, и в режиссуре. — А как в вашей жизни появилась «Настя, соберись!»? Все-таки для вас это первый крупный проект… — Мне написал сценарист «Насти» Николай Куликов и предложил почитать пилотную серию. Я ее прочитала, добавила несколько комментариев, после чего продюсеры позвали меня познакомиться. В итоге я ездила к ним раза четыре: рассказывала, в чем я вижу главный комедийный элемент сериала, как представляю себе внутренний мир Насти и так далее. Их это зацепило, и после четвертой встречи стало понятно, что мы будем работать вместе. — Сериал «Настя, соберись!» и ваш дебютный короткий метр «Парад планет» сняты в жанре комедии. Это случайность? — Конечно, нет! Просто у меня такое мышление — я мир вижу смешным. (Улыбается) — А чем зацепил вас сценарий «Насти»? — Я, на самом деле, психологию обожаю. И мне очень понравилось, что в основе сценария — психологическая теория Р. Ассаджиоли о субличностях, которые уживаются в одном человеке. Про эту теорию я постаралась узнать как можно больше — и даже замучила своих друзей и знакомых вопросами о том, какие субличности живут внутри них. Это, кстати, интересно невероятно! А еще интереснее было придумать, чем Настины «Я» отличаются друг от друга, найти для каждого из них визуальное воплощение и т.д. Наверное, это и было самым важным. — Не было ли искушения сделать так, чтобы все пять субличностей сыграла одна актриса? (К примеру, как в «Сплите»?) Или с самого начала было понятно, что актрис будет пять? — Да, мы сразу решили, что все пять субличностей будут играть разные исполнительницы. И даже не обсуждали всерьез тот вариант, когда актриса одна. Хотя время от времени я слышу такой вопрос. Но, понимаете, ни у кого из команды не было ощущения, что такой вариант нам больше подходит. Наоборот: если бы актриса была одна, то в этом было бы что-то патологическое. И воспринималось бы совершенно по-другому: более тяжеловесно, более страшно и совсем не смешно. Пришлось бы жанр менять, а мы этого не хотели. — Вера, а как вам кажется, раздвоение (точнее, «разпятерение») Насти — явление типичное? Понятно, что мы имеем дело с выдумкой сценаристов, но есть ли у этой выдумки реальная основа? — На все сто процентов. Я абсолютно уверена, что, к примеру, Алла Кирилловна (суровая женщина-учительница, любящая порядок и прописные истины — прим.редакции) живет не только в женщинах, но и в мужчинах. Она — представитель так называемого правильного советского воспитания, когда человек вынужденно себя ограничивает, одергивает и пристыжает. Мне кажется, что Алла Кирилловна живет в очень многих из нас. И возраст абсолютно не важен. — А что можно сказать о других субличностях, которые уживаются в Насте? — Все они встречаются очень часто. Та же Богиня (ценительница наслаждений и светских тусовок – прим. редакции ) — субличность, отвечающая за сексуальность. Это ведь большая редкость — видеть какого-то асексуального человека. Поэтому Богиня присутствует в каждом из нас — пусть и не такая, какой она получилось у Алины Алексеевой. — Вера, а я вот что заметила. Ведущие сценаристы «Насти, соберись!» — мужчины. Удалось ли им понять, что творится в очаровательной женской головке? — Кураторами «Насти» действительно были мужчины: Константин Майер («Огонь», «Физрук») и Николай Куликов («Я худею», «Движение вверх», «Экипаж»). Но я знаю, как они работали. Они всегда ориентировались на мнение женщин, которые тоже входили в сценарную группу. И получился классный баланс. Потому что, во-первых, наш сериал — это взгляд на представительницу прекрасного пола со стороны (за эту точку зрения отвечали кураторы), а, во-вторых, это попытка проникнуть в женский внутренний мир (и за нее спасибо девочкам-сценаристкам). — Как раз хотела спросить по поводу «взгляда со стороны». По моим ощущениям, все пять субличностей Насти — это пять архетипов, причем в мужской трактовке. Это не женщины сами по себе — это то, какими их видят или представляют мужчины. Но вот что настораживает. Все субличности очень разные, но ни одна из них не возражает, когда Настя начинает шарить по карманам своего мужа, лезет в его телефон и т.д. Видимо, с мужской точки зрения, этим занимаются все женщины без исключения… — Но она же не специально полезла к нему в карман! Она случайно заметила СМС — и только потом решила провести свое мини-расследование. И тут все дело в том, что женщины очень часто себя накручивают — это особенность нашей психики. Вы не согласны с этим? — В принципе, согласиться могу… — Мы же все время себя накручиваем. Мы ловим какую-то волну, и мысль начинает ходить по кругу, разорвать который иногда очень трудно. Настино «расследование» как раз об этом. — Давайте тогда о мужчинах поговорим. В самой начале первой серии мы знакомимся с двумя сексистами-абьюзерами: начальником Насти и ее заказчиком. И один из них заявляет ей в лицо, что женщина не способна быть архитектором. Как вам кажется, насколько такие персонажи реалистичны? Нет ли ощущения, что это герои вчерашнего дня? К примеру, я не могу представить, чтобы кого-то обвинили в том, что текст написан девушкой, а не парнем; фильм снят женщиной, а не мужчиной… — Дело в том, что вы приводите примеры из довольно продвинутых сфер: кино и журналистика обязаны идти в ногу со временем. А я по первому образованию художник. И я часто сталкивалась с такими же персонажами, какой встретился Насте. К примеру, когда тебя просят расписать зимний сад на Рублевке, то заказчиком вполне может оказаться выходец из девяностых, который именно так и общается. И это было не так давно. —То есть для некоторых мужчин такой подход до сих пор актуален? — Я думаю, что отголоски остались. Если помните, заказчика играет Александр Рапопорт, то есть человек в возрасте. И у такого персонажа вполне могли остаться убеждения, которые он приобрел в 90-е. Так что в данном случае никакого преувеличения нет. — Вера, и последний вопрос. В начале сериала Настя оказывается перед жестким выбором: или семейный очаг, или карьера. Но мне кажется, что такое ядерное противопоставление немного не актуально: мы давно научились совмещать первое со вторым. Или эта проблема непреодолима до сих пор? — Я бы сказала, что такой проблемы нет. Во всяком случае, я ее точно не вижу. Ты делаешь то, что ты хочешь — и все. И не делаешь того, что не интересно. Такая вот простая, но очень классная философия (смеется). Вера Аленушкина Сериал «Настя, соберись!» можно смотреть с 3 января эксклюзивно на Кинопоиск HD

Кино-театр

Кино-театр

Музыка

Кино-театр