Знакомство с вазами, кимоно, декоративными скульптурами, ширмами и так далее без преувеличения переносит зрителя в другой мир. Все эти произведения не просто иллюстрация эпохи или нечто отвлеченно «красивое». Они воплощают традицию японской эстетики и отношения к вещи, которая формировалась не одну сотню лет. Особенность эпохи Мэйдзи в том, что в то время Япония отказывается от самоизоляции, открывается миру, демонстрируя все лучшее, что есть в ее культуре и отчасти принимая некоторые «правила игры» западного мира. Мэйдзи означает «просвещенное правление» – именно такое имя выбрал себе император Муцухито, который возглавлял страну в тот период.
В интервью «Культуромании» Федор Михайлович Панфилов, один из кураторов выставки, научный сотрудник Музеев Московского Кремля, подчеркивает: «Экспозиция охватывает несколько важных периодов в истории Японии, от позднего Эдо до Тайсё. Большинство экспонатов относится к эпохе Мэйдзи. Представленные на выставке лучшие произведения декоративно-прикладного искусства этого времени показывают, как новые технологические решения сочетались с проверенным веками мастерством и стремлением к совершенству. На протяжении XX века искусство эпохи Мэйдзи оставалось незаслуженно забытым. И коллекция профессора Халили, не имеющая равных за пределами Японии, имела большое значение для возрождения интереса к этому периоду, как у исследователей, так и у широкой публики. Отмечу, что некоторые из экспонатов демонстрируются впервые».
Что прежде всего поражает западного зрителя? Наверно, бережное отношение к, казалось бы, простому, бытовому предмету: подносу, секретеру или, скажем, вазе. Они не просто искусно украшены мастерами: каждый предмет – это вещь, то есть нечто, требующее особо бережного к себе отношения, внимания и заботы.
Дело в том, что на японское искусство сильно повлиял синтоизм, и, согласно ему, вещи вмещают в себя божеств. Значит, к предмету нужно относиться подобающим образом. Именно поэтому произведения искусства, представленные в коллекции, так притягивают: за каждым из них стоит особая философия, требующая от художника мастерства, вкуса и чутья, которые позволят создать гармоничный предмет. Тем более это касается церемониальных предметов, таких как кимоно: сшитые на заказ шелковые одежды украшены узорами – символами, пейзажами, сценами из легенд. Они выполнены в технике батик, с использованием вышивки шелком, металлических нитей и росписи по трафарету. Даже сложно вообразить себе, например, кимоно (1780-1830-е гг.), выполненное для свадьбы высокопоставленного самурая и украшенное изображением лент сушеного абалона – моллюска, символичного для Японии. Или, скажем, верхнее кимоно для молодой женщины (1830-1870 гг.) с эпизодами из «Повести об Исэ» с любованием горой Фудзияма. Представить сложно, поэтому надо идти и смотреть.
«Многие из этих предметов создавались для западных ценителей и участвовали во всемирных выставках в Европе и США. Или же заказывались императорским двором и преподносились в дар высокопоставленным чиновникам и дипломатам. Эстетической стороне в любом случае придавалось большое значение, хотя некоторые вещи могли использоваться в бытовых целях», – рассказывает в интервью «Культуромании» Федор Панфилов.
Большая часть этих произведений искусства украшены символами, которые понятны жителям Японии. Это журавль, черепаха, сосна, бамбук и слива, приносящие счастье; фантастические птицы хоо, чье хвостовое оперение указывает на честность, мудрость, принципиальность и целомудрие; карпы, моллюски… бесчисленное количество разнообразных существ и растений. Не менее популярными сюжетами были сценки из литературных произведений – «Исэ моногатари», «Повесть о Гэндзи» и других. Таким образом, через эти предметы можно познакомиться не только с декоративно-прикладным искусством Японии, но и с ее богатой литературной и религиозной историей.
Исследователи подчеркивают, что в эпоху Мэйдзи художники стали обращаться к западным техникам обработки материалов и стилям. Они органично сочетались с традиционными техниками, в результате чего появилось, скажем, окимоно с карпом (декоративный предмет, буквально – «то, что ставят») мастера Осима Дзёун, в котором в изображении волн использованы изгибы ар-нуво. Но больше всего впечатляют именно характерные для Японии нежные, неброские для первого взгляда сюжеты, выполненные в акварельных тонах или даже почти бесцветные. Например, поднос из мастерской Намикавы Сосукэ, с изображением цветущего побега сливы на фоне луны. Он выполнен с использованием эмали, а выглядит так, будто это картина, написанная тушью.
Отдельное место в экспозиции занимают мечи, доспехи и другие предметы для самураев. Дело в том, что в эпоху Мэйдзи это сословие было, фактически, упразднено, и самураям запретили носить оружие. Поэтому богато украшенные мечи – в общем-то, уже и не оружие, а память об уходящей самобытной японской культуре, которая в конце XIX века вступает в активное взаимодействие с Западом.
«Даже ничего не зная о японской культуре, можно по достоинству оценить высочайший уровень мастерства, с которым созданы эти предметы – не случайно к эпохе Мэйдзи относится «золотой век» эмалей в Японии. Всем интересующимся этим периодом можно рекомендовать прекрасно изданный каталог выставки. О многих экспонатах подробно рассказывается в тексте этикеток, а экспликации в залах содержат необходимые сведения о художественном металле, перегородчатых эмалях и кимоно», – говорит куратор экспозиции.
Выставка «За гранью воображения. Сокровища императорской Японии XIX-XX века из коллекции профессора Халили» продлится до 1 октября 2017 г. в Патриаршем дворце и Успенской звоннице (Музеи Московского Кремля)
Автор статьи: Екатерина Ким
Фото: © KFT; Валентин Оверченко/ Музеи Московского Кремля
2024 Все права защищены
