В нашем многострадальном кино фантастические блокбастеры приживаются плохо: денег такие проекты требуют много, снимать их практически некому (нет школы), да и сам жанр у нас пока находится на зачаточном уровне. Поэтому любые попытки переломить эту не очень радужную тенденцию всегда рассматриваются буквально под микроскопом. Одной из таких попыток стал «Аванпост» Егора Баранова – мрачный фантастический боевик о группе военных, которые пытаются защитить свою территорию в условиях постапокалипсиса.
В нашем кино фантастические блокбастеры приживаются плохо: денег такие проекты требуют много, снимать их практически некому (нет школы), да и сам жанр у нас пока находится на зачаточном уровне. Поэтому любые попытки переломить эту не очень радужную тенденцию всегда рассматриваются буквально под микроскопом. Одной из таких попыток стал «Аванпост» Егора Баранова – мрачный фантастический боевик о группе военных, которые пытаются защитить свою территорию в условиях постапокалипсиса.
Кстати, с Егором Барановым вы уже неплохо знакомы: именно он снимал проект «Гоголь», вокруг которого шли настоящие зрительские баталии. «Культуромания» встретилась с режиссером, чтобы узнать, ждать ли нам чего-то подобного от «Аванпоста», как связаны фантастика и реальность, и почему он сам так сильно не любит фильм «Движение вверх».
– Егор, давайте начнем с постапокалипсиса. Как вам кажется, чем он притягивает режиссеров и в том числе вас?
– Мне кажется, что тема постапокалипсиса всегда так или иначе связана с нашими страхами о дне сегодняшнем. Абсолютно то же самое можно сказать и про «Аванпост»: хоть это и фантастика, мы все равно говорим в фильме о том, что происходит здесь и сейчас. Поэтому страхи наших героев созвучны нашим страхам.
– Сможете объяснить немного подробнее?
– По сюжету наши персонажи оказываются в изоляции: большая часть мира вымерла, и никто не может сказать, почему. Зато всех выживших постоянно пугают каким-то внешним врагом, который им неизвестен. Все это очень похоже на то, что происходит с нами: мы уже давно живем с каким-то ощущением, что не сегодня-завтра может случиться самое страшное, в том числе и Третья мировая война. И от этого возникает тотальное чувство незащищенности. Так что наш сюжет очень актуален.
– Егор, я согласна с тем, что любая хорошая фантастика – это сильно видоизмененная реальность. В таких фильмах/книгах через далекий от нашей повседневности антураж всегда можно расслышать отголоски реальных социальных проблем или политических ситуаций…
– Не скажу, что мы снимали какой-то социально-политический памфлет. Скорее, это история про человеческую природу, про нашу сущность. Что же касается формы, то это, наверное, темная фантастика, темная философия, тяжелая и даже чуть-чуть депрессивная.
– Выходит, политическая составляющая была для вас не на первом месте?
– Мне бы очень не хотелось делать какое-то патриотичное кино, да и оппозиционное тоже. То, что вы называете «политической составляющей» – это, скорее, некие вибрации, которые так или иначе передаются из дня сегодняшнего. Ведь если ты человек рефлектирующий, ты не можешь снимать фильмы, которые никак не перекликаются с нашей реальностью. Это в любом случае прорывается. Но, повторюсь, задачи снять оппозиционную или патриотичную фантастику у меня не было. Хотя, учитывая тот факт, что главные герои «Аванпоста» – солдаты, кто-то может попробовать обвинить нас в излишнем патриотизме. Тем не менее, эти солдаты очень разные и далеко не всех можно назвать положительными.
– Кстати, Егор, не могу не спросить. Сейчас военно-патриотичное кино снимает чуть ли не каждый пятый. Вы же работали в разных жанрах, но в таком – никогда. Не было искушения попробовать?
– Я такое кино принципиально не хочу снимать. Мне оно чуждо. Я даже не поклонник фильма «Движение вверх». Большие блокбастеры про советские спортивные подвиги, завязанные на том, чтобы утереть нос американцам, меня как-то не очень интересуют. Потому что такой вид патриотизма, на мой взгляд, только разжигает национальную рознь. Мол, мы такие классные, когда мы против кого-то. А мне совсем не хочется, чтобы мы были против кого-то. Мне кажется, что мы должны быть за себя, а не против других. Поэтому я стараюсь не ввязываться в такие истории, хотя предложения есть. Да и бюджет у таких проектов гораздо больше. Но мне интереснее существовать в рамках жанрового, зрительского кино, которое в данном случае все-таки более честно.
– Тем не менее, выживают и спасают мир в «Аванпосте» именно русские…
– Да, мы же снимаем кино в России. Когда в американском кино инопланетяне атакуют Нью-Йорк, и всех спасают американцы, это же никого не смущает?! Почему у нас должно быть по-другому? Тем более, что мы снимаем фильм прежде всего для российского зрителя.
– Кстати, по поводу зрителя. Вы рассчитываете только на нашу аудиторию, или есть шансы на зарубежный прокат?
– Международный прокат у нас есть, хотя, по-моему, разговоры о международном прокате российских фильмов, это, скорее, пока только громкие и пафосные слова. Потому что весь прокат наших проектов за рубежом рассчитан на очень узкую аудиторию, большая часть которой все-таки мигранты. Так что давайте будем честны к себе, и признаем, что ориентируемся прежде всего именно на отечественные кинотеатры. Тем не менее, наш «Аванпост» был показан на американском кинорынке, где он пользовался большим спросом. Я знаю также, что есть много восторженных отзывов из Германии, где у нас скоро будет премьера. Ну и, конечно, Китай.
– Егор, а я знаете что заметила? В последние года три наши кинематографисты стали брать в разработку стандартные сюжетные схемы, от которых Голливуд отказался в чистом виде еще полвека назад. Что это? Период ученичества, который поможет нам выйти на новый уровень, или путь в никуда?
– Я, в принципе, не вижу особого криминала в том, чтобы взяться за какой-то классический сюжет. В том же Голливуде сейчас просто шквал ремейков, так что это тенденция общая. Другой вопрос, как эти сюжеты реализовать. Если работать с ними в рамках все тех же американских штампов, без оглядки на день сегодняшний и на наши собственные реалии, то тогда никакого смысла в таких проектах не будет. И это, скорее, тупик. Что же касается нашего фильма, то у нас совершенно оригинальная история. И мне кажется, что такой концепт нигде раньше и не встречался.
– Егор, а есть ли возможность объяснить без спойлеров, чем «Аванпост» отличается от обычных блокбастеров?
– Мы очень много работали над атмосферой. Хотелось создать атмосферу выжившей зоны, показать людей, живущих в оккупированном городе. Поэтому по стилистике наш фильм начинается как кибер-панк-нуар. Но потом жанр сильно меняется. У меня, кстати, во многих картинах жанр «плавающий», то есть начинается все за здравие, а заканчивается за упокой (или наоборот). «Аванпост» это тоже не миновало. Я в шутку его называю «Бегущим по лезвию», встретившим «Падение черного ястреба». Потому что фильм постепенно превращается в довольно жесткий боевик –фантастический и реалистичный одновременно.
– По поводу реалистичности. Я видела комментарий одного из ваших актеров, Алексея Чадова, который сравнил работу на фильме со съемками в «Войне» Алексея Балабанова. Он как раз ссылался на реалистичность и на проработку деталей…
– Я, к сожалению, в отличие от Алексея, на съемочной площадке «Войны» не был. Но я понимаю, о чем он говорит. С точки зрения военных действий, мы действительно стремились к максимальной убедительности: актеры много тренировались с оружием, учились действовать и двигаться, как спецназ. В фильме, кстати, есть отличная сцена «вооруженного столкновения» между Петей Федоровым и Алексеем Чадовым – это была очень тяжелая съемка, так что они молодцы. Хотя работать приходилось в лютейший холод, и им едва здоровья хватило досняться в том эпизоде.
– Егор, а цитата из «Иванова детства» Тарковского? Как она оказалась в вашем фильме?
– Знаете, наша задумка была в том, чтобы современным международным киноязыком рассказать военную сай-фай историю, тем не менее, отсылки к советским фильмам о войне у нас есть тоже. В том числе и эпизод из «Иванова детства».
– Тогда позвольте вспомнить фразу из одного вашего интервью, где вы говорите, что «мы потеряли школу советской кинематографии»… Вы пытаетесь эту утерянную школу найти?
– Мне кажется, ее не надо искать. Ее надо чуть-чуть подзабыть и найти новую. Потому что с точки зрения визуального ремесла наше кино уже вышло на международный уровень. Но по-настоящему состояться на международной арене нам мешает тот факт, что наши сюжеты для интернациональной аудитории слишком чужие: их невозможно понять вне контекста российского быта и российской реальности. Если американцы чаще всего говорят на какие-то обобщенные темы, понятные любому человеку из любой страны, то мы зациклены на рефлексии и на своих личных вопросах. И это нам сильно мешает.
Что же касается цитирования, то тут дело вот в чем. Сейчас мы уже немного освободились от влияния советского кино, поэтому нам стало проще его цитировать. Это как находиться под влиянием авторитетного человека. Когда у тебя нет своего мнения, такое влияние тебя просто задавит. Но когда у тебя свое мнение есть и когда ты сам что-то можешь, то общение с авторитетом тебя сильно обогащает. Сегодня у нас уже появился свой взгляд на кино, мы освоили международный киноязык, поэтому такое цитирование – это своего рода обогащение.
– Тогда давайте помечтаем. Как вам кажется, лет через 10-20-30-50 наши блокбастеры смогут напрямую конкурировать с Голливудом?
– Возможно, это слишком оптимистично, но я считаю, что да. Не так давно я ездил в Лос-Анджелес, встречался там с агентами и продюсерами. Поэтому точно знаю, что часть из них приезжает в Россию в поиске талантов. То есть мы стали интересны американскому киносообществу.
– Но что они ищут: таланты или уже готовые проекты? Потому что одно дело вывезти из страны талантливого оператора (компьютерщика), чтобы вмонтировать его в собственную систему. И совсем другое – найти готовый и потенциально мощный хит, который сможет надавать тумаков хотя бы новым «Ангелам Чарли».
– Они ищут все. Хотя, конечно, Америка больше настроена на то, чтобы покупать проекты и переснимать их у себя. Если помните, не так давно была израильская волна сериалов, после которой мы получили американскую «Родину» и так далее. Сейчас есть ощущение, что они хотят нащупать то же самое в России. Они чувствуют, что приходит время какой-то русской волны, они здесь ищут проекты, которые можно купить, плюс ищут таланты и копродукцию. На самом деле, они готовы рассматривать все потенциальные альянсы.
– Егор, давайте вернемся к «Аванпосту». Тема уличных протестов насколько важна для вас в этом фильме?
– В данном случае это все-таки больше фон. Но нам была необходима реакция людей на происходящее. Поэтому в фильме есть и протесты, и недоверие к власти. Но знаете, что интересно? Мы снимали проект весной, тем не менее, некоторые наши кадры очень напоминают события этого лета: я имею в виду митинги и неадекватную реакцию Росгвардии и правительства. Правда, в нашем сюжете нет правых и виноватых: наши «народные бунты» – это, скорее, следствие естественной паники и неспособность государства как-то адекватно на эту панику отреагировать. Но, в принципе, причина любого конфликта между народом и правительством всегда в отсутствии диалога. И если власть не спешит идти на диалог с людьми, мы получаем недосказанность, а от недосказанности рождается конфликт.
– Егор, давайте немного сменим тему. Я заметила, что во время нашего разговора вы дважды сказали слово рефлексия….
- Ну, это же самое главное для человека творческого… (смеется)
– Вот как раз об этом я и хотела спросить. Как хорошо вы с рефлексией знакомы?
– Да мне кажется, любому человеку рефлектировать очень важно. Я, кстати, обожаю заниматься самоанализом, причем, на мой взгляд, максимально честным.
– Самоанализом или самокопанием?
– А есть разница?
– Это зависит от того, как копать!
– Согласен: самокопание – это уже отрицательная коннотация. Так что если копать, то адекватно. Не закапывать себя, а попытаться выкопать, что ли…
– Егор, не могу не спросить по поводу «Гоголя». Эта страница закрыта, или скоро Александр Сергеевич откроет собственное детективное агентство на пару с Николаем Васильевичем?
– У нас были планы на продолжение, в котором целый клуб писателей и поэтов должны были бы бороться со злом. В этот клуб входили Пушкин, Лермонтов, Гоголь… Но сейчас проект, к сожалению, свернулся. Так бывает: все двинулись дальше, появились новые интересы, так что вряд ли мы к этой истории когда-то вернемся.
– Но вам самому эта история еще интересна?
– Для меня она тоже, скорее всего, закрыта. И в первую очередь из-за того, что Александр Петров не стал бы сниматься в продолжении – а снимать «Гоголя» с новым Николаем Васильевичем мне кажется странным. Мы же так долго пытались убедить всех, что Петров – идеальный Гоголь, и после этого вернуться с кем-то другим?! Да нам не поверят…
– Егор, пару лет назад, когда выходил первый «Гоголь», вы говорили о том, что в нашей стране не хватает жанровых фильмов. С того времени что-нибудь изменилось?
- Мне кажется, что жанровое кино потихоньку у нас появляется, но его все равно крайне мало. И мало людей, которые им занимаются. Ведь кроме Валеры Федоровича и Жени Никишова с ТВ-3 есть еще только компания «Водород», которой тоже жанр интересен…
– Команда Подгаевского еще есть, если мы про фильмы ужасов говорим…
– И все. Бывают, конечно, некоторые единичные всполохи, тем не менее, 80% нашего проката -- это военные картины, комедии и спортивные драмы. И это не очень правильно, потому что сколько же можно…
– А аудитория готова к нашему жанровому кино? Она его ждет?
–Не знаю. Но очень хотелось бы верить, что да.
– Егор, а сами вы что будете снимать лет через тридцать? Вы же будете снимать, не так ли?
–Буду. Но это непредсказуемо.
– Ну, допустим, ромкомы снимать не будете…
– Да комедии я и сейчас не буду снимать. Я уже решил, что с этим жанром расстался, потому что он не очень интересен для режиссера: там нужно минимум атмосферы и чтобы ничего не отвлекало от шуток. А мне сейчас важно работать именно с атмосферой, с визуальным киноязыком, который, как правило, для комедии лишний. (Если это, конечно, не какая-то специфическая комедия.) А что касается будущего… Моя голубая мечта снять экранизацию «Моби Дика». Но это надо делать в Америке, с американским кастом и американскими продюсерами.
– То есть вы все таки хотите идти в сторону Голливуда. Дорогой Бекмамбетова или какой-то своей?
– Дороги, как мне кажется, это вещь абсолютно непредсказуемая. Но я буду стараться делать то кино, которое хочется. И не важно, в какой стране.
Вера Алёнушкина
Фильм «Аванпост» в прокате с 21 ноября
2024 Все права защищены
